James Baldwin - Английский язык с Робинзоном Крузо (в пересказе для детей) (ASCII-IPA)

The hearth, when finished, was quite level and smooth (очаг, когда был завершен, был довольно ровным и гладким) . It was as pretty as I could have wished (он был таким красивым, как я мог желать) .

Next I built a great fire of hard wood (затем я развел большой огонь/костер из твердой древесины) . When the wood had burned down (когда дерево прогорело) , I raked the hot coals out upon my hearth (я выгреб /из костра/ угли на мой очаг) . I left them there till the hearth was hot through and through (я оставил их там, пока очаг не прогрелся основательно) .

My loaves of dough were all ready (куски теста были готовы) . I swept hearth clean (я вымел очаг дочиста; to sweep — мести) and then put the loaves down upon the hottest part of it (и затем положил куски на самую горячую его часть) .

Over each loaf I put one of the large earthen vessels I had made (над каждой буханкой я поставил один из больших глиняных сосудов, которые я сделал) . Then I heaped hot coals on the top of the vessel (затем я наложил горячие угли поверх каждого сосуда; to heap — бросать в кучу, складывать в кучу, нагромождать) and all round the sides of it (и вокруг его боков = обложил углями его бока) .

In a short time I lifted the vessels and took out my loaves (через короткое время я поднял сосуды и вынул мои буханки; to take out — вынимать) . They were baked as well as the best oven in the world could have baked them (они были выпечены так, как лучшая печка в мире выпекла бы их) .

By trying and trying again (пробуя/пытаясь вновь и вновь) , I at last learned to bake almost everything I wanted (я наконец научился печь почти все, что я хотел) . I baked cakes and rice pudding fit for a king (я пек лепешки и рисовый пудинг, годные/подходящие для короля) . But I did not care for pies (но я не заботился о пирогах = был равнодушен к пирогам) .

I now felt quite contented and prosperous (теперь я чувствовал себя удовлетворенным и процветающим) . For did I not have everything that I needed (ибо разве у меня не было всего, что мне нужно) ?

I had two homes on the island (у меня было два дома на острове) . I called them my plantations (я называл их моими плантациями) .

The first of these was my strong castle under the rock (первым из них был мой крепкий замок под скалой) . I had enlarged it until my cave contained many rooms (я расширял его, пока моя пещера не стала содержать много комнат) , one opening into another (открывающихся = выходящих одна в другую) .

The largest and driest of these was my storeroom (самая большая и самая сухая из них была складская комната; dry — сухой; store — склад) . Here I kept the largest of my earthen pots (здесь я держал/хранил самые большие из моих глиняных горшков; to keep — хранить; сохранять) . Here also were fourteen or fifteen big baskets (здесь были также четырнадцать или пятнадцать больших корзин) , all filled with grain (наполненных зерном) .

My sitting room was not large (зал был не большим; sitting room — гостиная) , but it was made for comfort (но он был сделан для комфорта = обустроен удобно) .

As for the wall in front of the castle (что касается стены перед замком) , it was a wonderful thing (это была удивительная вещь) . The long stakes which I had driven down had all taken root (длинные колья, которые я вбил, все укоренились: «взяли корень») . They had grown like trees (они выросли, как деревья) , and were now so big and so thick with branches that it was hard to see between them (и были сейчас такими большими и такими толстыми, с /такими/ ветвями, что было сложно видеть /что-либо/ между ними) .

No one passing by (ни один проходящий мимо) would ever think there was a house behind this matted row of trees (никогда бы не подумал, что там был дом за этим переплетенным рядом деревьев; to mat — сбивать, спутывать, сваливать в ком /траву, шерсть и т. п./; плести /циновки, подстилки и т. п./; mat — рогожа; циновка; /спорт./ мат) .

Near this dwelling of mine (около этого моего обиталища) , but a little farther within the land (только немного дальше вглубь местности) , were my two barley fields (были два моих ячменных поля) . These I cultivated with care (их я возделывал с заботой) , and from them I reaped a good harvest (и с них я получал хороший урожай; to reap — жать, пожинать, собирать урожай) . As often as I felt the need of more barley I made my fields larger (как только я чувствовал необходимость в большем количестве ячменя, я расширял свои поля) .

Farther away was what I called my country seat (дальше было то, что я называл своим деревенским пристанищем/деревенской резиденцией; seat — сиденье; местонахождение) . There was my pleasant summer house or bower (мой приятный/симпатичный летний дом или беседка) , where I liked to go for rest (куда мне нравилось уходить отдохнуть; rest — покой, отдых) .

In the middle of my bower (в центре беседки) I had my tent always set (для меня всегда был установлен навес) . It was made of a piece of sail spread over some poles (он был сделан из куска паруса, натянутого на колья; to spread — развертывать; раскидывать; расстилать) .

Under the tent I had made a soft couch (под навесом я устроил мягкую кушетку) with the skins of animals and a blanket thrown over them (из шкур животных и одеяла, накинутого на них; to throw — бросать) . Here, when the weather was fair, I often slept at night (здесь я часто спал ночью при хорошей погоде) .

A little way from the bower was the field (в некотором удалении от беседки было поле) in which I kept my cattle (на котором я держал мой скот) — that is to say (то есть) , my goats (коз) .

I had taken great pains to fence and inclose this field (я приложил много труда, чтобы обнести забором и огородить это поле) . I was so fearful, lest the goats should break out (я так боялся, как бы козы не вырвались наружу; fearful — испытывающий страх, испуганный; fear — страх) , that I worked many a day planting a hedge all around (что я проработал много дней, высаживая /живую/ изгородь вокруг) . The hedge grew to be very tall and was as strong as a wall (/живая/ изгородь выросла и стала крепкой, как стена: «чтобы стать крепкой…»; to grow — расти) .

On the shore of the sea (на берегу моря) , some distance beyond my summer house (на некотором расстоянии от моего летнего дома) , was the little inlet where I had laid up my canoe (был /узкий/ залив, где я хранил мое каноэ; to lay up — откладывать, копить; выводить временно из строя) .

prosperous ['prOsp(@)r@s], pestle [pesl], dough ['d@u], shallow ['S&l@u], square ['skwe@], hearth [hA:T], contented [k@n'tentId], enlarge [In'lA:dZ, en'lA:dZ]

I HAVE already told you about farming, and of the difficulties under which I did my work. The thing which I wished to do most of all to make good bread. I tried many plans, but it was several years before I could think of myself as a really good baker.

My barley was very fine. The grains were large and smooth. When boiled a long time with a bit of goat's meat, they made good food.

But they did not take the place of bread. Before bread could be made, the grains of barley must be ground into meal.

I tried pounding them with a stone. But that was slow work. The stone crumbled into sand. My meal was worth nothing.

I looked all over the island for a harder stone. All were alike.

So at last I cut a large block of very hard wood. I rounded it on the outside with my hatchet. Then, partly by chopping, partly by burning, I made a hollow place in the end of it.

Out of a piece of ironwood I made a heavy pestle or beater.

I had now a very good little mill. In a short time I had crushed enough barley to make meal for a large loaf.

It was easy to make the dough. I had only to mix the meal with water and knead it with my hands. I must not think of yeast to make the dough light.

The baking part was the main thing, and the hardest to learn.

At first I put my biscuits of dough in the hot ashes and left them there till they were baked. But I did not like these ash cakes very well.

Then I tried another plan.

I made two large earthen vessels. They were broad and shallow. Each was about two feet across and not more than nine inches deep.

These I burned in the fire till they were as hard as rocks and as red as tiles.

I made also a hearth before my fireplace, and paved it with some square tiles of my own making. But, perhaps I ought not to call them square.

The hearth, when finished, was quite level and smooth. It was as pretty as I could have wished.