Юлия Анк - Мастерская мистера Лимо

– Ну вот, пришли, – тяжело выдохнул повеселевший наконец Томас и обратился ко мне:

– Запомни, дружок, пожалуйста, матушка Боа – женщина с прескверным характером. Она дама очень преклонных лет и занимается своими разработками здесь, на шелковичной ферме. Ей так нравится. Заодно приглядывает за нашими деревьями. И вот сюда соваться я бы никому не посоветовал: матушка редко выходит к людям, но если выходит, то для того, чтобы или встретиться с друзьями, или отвадить от фермы врагов. Кстати, врагов у неё давно нет. А друзья… Друзья – это мы.

В последние дни я знакомился исключительно со странными людьми, поэтому к встрече с матушкой Боа тоже был готов.

По тропе между шелковиц мы дошли до горы. Она была самая настоящая – достаточно высокая, чтобы считаться горой, но всё же вполне уютная. С одной стороны виднелись камни. Это были голые, с острыми краями, валуны, на которых кое-где росла травка. Остальная, видимая мне, часть возвышенности была покрыта подмороженным мхом. От горы исходил зимний холод, ветерок, сопровождавший нас на всём пути, здесь завихрялся и кружил вокруг, словно стараясь остеречь от долгого раздумья в прохладной глуши. Оглядевшись, я увидел кочки – те самые, о которых обмолвился Томас, когда говорил о сединах Манфреда. Кочки эти поросли длинной травой, а из-за холодов были подернуты инеем, отчего на самом деле выглядели седыми. Мой осмотр прервал радостный возглас мистера фонарщика:

– А вот и матушка! Она вышла к нам!

Я обернулся и никого не увидел. Передо мной стояло тонкое деревце, удерживающееся на большом камне своими крепкими, хотя и очень тонкими, корешками, и лежала пара разбросанных на приличное расстояние друг от друга валунов.

– Не туда смотришь, малец, – Томас головой показал направо. Там, в небольшой пещерке, был устроен неказистый дом с кривой, заполнившей собой расщелину, крышей и неровными стенами. Возле входа стояла женщина, как сказал Томас, преклонных лет. Седые волосы убраны под берет, на плечах – темное пальто.

– Я думала, что уже не увижу вас, – укоризненно произнесла дама. – Что-то дурное происходит в городе, я полагаю?

Пожалуй, матушке Боа было лет сто. И в ее голосе звучали повелительные нотки.

– Да, дорогая хозяйка. Сегодня мы решили собраться, чтобы обсудить это.

– И место сбора вы тоже выбрали неслучайно?

– Неслучайно, – выдохнул Томас. – Мою лабораторию взорвали, а валинариев уничтожили.

Матушка Боа подняла свои тонкие брови:

– Они всё-таки кому-то помешали…

– Что ты такое говоришь, Томас? – новый женский голос прозвучал позади нас.

Мы обернулись. По тропинке от речки шли трое: высокий черноволосый мужчина с длинными пушистыми бакенбардами, безусый, седобородый человек и изящная женщина в белом пальто, с брошью в виде ракушки на правом плече. Эта дама наверняка была ровесницей моей бабушки – такая же седовласая, с ласковыми морщинками в уголках глаз, но… моя никогда не носила ни ослепительно белого пальто, ни таких роскошных украшений. Когда они подошли к нам, мужчины сначала поприветствовали моих спутников и почти одновременно протянули мне ладонь для рукопожатия, назвав при этом свои имена: тот, с бакенбардами, оказался Леонидом, белобородый – Кристофом. Мадам представилась полностью: Милли Миллинэли. Она улыбалась, но почему-то я почувствовал ужасную неловкость и не знал, кому первому я должен ответить.

Взгляд синих глаз мадам Миллинэли казался таким знакомым, таким удивительно родным, что я смутился.

– Мой друг, необходимо соблюдать этикет, – вполголоса произнёс мне на ухо фонарщик.

Я послушался и сообщил, глядя на мадам и по очереди пожимая руки мужчинам:

– Макс. Макс Толли.

– Толли? – мои новые знакомые переглянулись. – Знакомая фамилия. Кто-то знает, о ком идёт речь?

Было видно, что догадка витала в воздухе, но ответа на вопрос мадам не было. Я легко вздохнул. Если честно, мне не хотелось вовсе, чтобы мою фамилию тут кто-то знал. Слишком всё было странно.

Манфред взял меня за плечи и потянул в сторону дома:

– Вы обязательно познакомитесь с мальчиком поближе. И расскажете друг другу всё необходимое. А сейчас давайте дождёмся остальных и укроемся где-нибудь.

– Ступайте в дом, – велела матушка Боа. – Незачем в такие времена доверять ветру.

Мы проследовали за ней. Но прежде чем закрылась дверь, нас догнал ещё один человек. Его каштановые волосы были зачесаны назад. Вытянутое лицо, ровный нос с сидящими на нём круглыми очками выдавали учёного. Наверняка он был человеком добродушным, что я мог предположить, глядя на многочисленные морщинки, расходящиеся лучиками вокруг глаз. Но сейчас он был сосредоточенным и часто поправлял свои сползающие очки.

– Простите моё опоздание, – голос мужчины был взволнованным. Он нервно потирал руки и постоянно доставал платок из кармашка своего коричневого замшевого пиджака и снова прятал его туда. – Я ждал Ольгу, но тщетно. Надеюсь, она уже здесь?

– Нет, Аким, – мадам Миллинэли заволновалась, – я надеялась, что увижу нашу дочь вместе с тобой.

– Увы, она не появилась.

– Тогда следует поторопиться! – снова скомандовала матушка Боа. – Прошу прояснить, что привело всех вас сюда? И кто, скажите, наконец, этот юноша?

– Что ж, тогда начнём, – взял слово Аким. – Назвать это выездной встречей Инженерного клуба трудно, но как-то обозначить нам её придётся…

– «Попыткой сохранить живыми представителей Инженерного клуба» – вот как мы её назовём! – шумно выдохнул биолог. А для меня тихонько добавил: – Это наш председатель. Он ведёт все дела клуба и любит всевозможные формальности.

Аким поджал губы и продолжил:

– Что ж, вполне актуально. Ввиду сложившихся обстоятельств необходимо решить пару организационных вопросов…

– Давай отложим официальную часть на неопределённое время, а? – снова ухнул мистер Валин.

В разговор вступил черноволосый человек с бакенбардами, который представился Леонидом:

– Томас, Манфред, что означали ваши слова в записке? Мы все взволнованы.

Манфред не стал просить себя дважды и безо всяких предисловий обрушил на мастеров все самые ужасные новости:

– Лаборатория Томаса взорвана, валинарии уничтожены, а мои разработки, связанные с уникальными возможностями использования световых покрытий для освещения городов, украдены! Не все, не все! Я спешу вас уверить, что самое основное, самое важное я успел утаить. Но какой ценой!

– Да, – улыбнулся Томас, – он надёжно спрятал их в комоде вместе с собой…

– А что было делать, Томас?! – обиженно ответил фонарщик, видя, как другие с трудом сдерживают смех. – Мне некуда было спрятаться, а комод – самое последнее место, где меня могли бы отыскать… Зато я цел… И тетрадки тоже… Но теперь я бы хотел просить матушку Боа спрятать их у себя, здесь.