Артем Хрянин - Женя Колбаскин и сверхспособности

– Ленка, отойди-ка, – я слегка пихнул одноклассницу и вытянул из этого бабского круга своего, так называемого, друга. – Че вы стоите, вылупились на нас? Звонок прозвенел уже, идите!

Они как будто проснулись, заволновались все, схватили портфели с подоконника и побежали, как ужаленные в одно место.

– Димка, че с тобой? – спрашиваю у своего, типа, лучшего друга.

– А что не так? – отвечает он мне важным таким и высокомерным тоном.

– Че с голосом у тебя?

– Совершенно обычный у меня голос, – говорит он.

Я, естественно, начинаю терять терпение.

– О чем ты с ними разговаривал, а?

– Так, обо всем понемножку.

– А че они пялились на тебя так?

– Как?

– Как? Как? Втюрились как будто.

– Влюбились, ты хотел сказать? Так оно и есть.

– Че ты мелешь-то, а? Ты ж ссался всегда к девчонкам и близко подходить, а тут сразу влюбились, значит?

– Времена меняются, друг мой, и мы вместе с ними.

– Ты че обкурился, что ли? Бухал вчера, а? – говорю я ему и трясу за плечо.

«Да нет, вроде, с виду нормальный», – подумал я и оглядел его всего с головы до ног.

Не фига он не нормальный с виду был. Пиджак напялил, белую рубашку нацепил, идеально наглаженные брюки. А туфли, ёмаё, в них я увидел свою кирпичноподобную рожу.

– Ты че напялил-то на себя?

– Так одеваются истинные джентльмены, – отвечает мне человек, который в столовке скатывает шарики из хлеба и шпуляет их в одноклассников.

– Когда это ты вдруг им стал?

– Я всегда им был, внутри себя, – говорит он, и аккуратно так, чуть ли не нежно, убирает мою руку с плеча, и поправляет свой пижонский пиджак. – Пора на урок, Евгений. Надежда Ивановна будет весьма не довольна.

– Ага, Евгением меня только не называй.

Ну и мы, короче, пошли на этот урок. Идем такие по лестнице, не торопясь. Вроде, все нормально пока. Все уже на уроках, правда, а мы нет. Но это – ничего. Поднимаемся на второй этаж, смотрю – лежит швабра. Вдруг она поднимается и начинает сама мыть пол. «Ладно, – думаю, – ни чем уже не удивишь». Зря я так подумал. Потому что вдруг, прям перед нами, из воздуха, возник учитель по обществу. Я вскрикнул там, как маленькая девчонка. Серьезно. А чё тут такого?

– Здравствуйте, ребята, – говорит он нам и пристраивается рядом.

Его каморка тож находилась на третьем этаже.

– Здравствуйте, Роберт Александрович, – говорит Димон, то бишь новоиспеченный джентльмен. Он, кстати, даже не шелохнулся при его внезапном появлении.

– Здмаспа, – отвечаю я так, потому что у меня язык заплетается.

– Почему опаздываете? – спрашивает учитель, но как-то, типа, совсем уж не строго.

Я уже, значит, во всю там придумываю отмазки разные, начиная от проспал, заканчивая, что пробки были.

– Девушки, – говорит Димон, как ни в чем не бывало, и даже, типа, уверенно. – Дела сердешные, Роберт Александрович.

– Аааааа, ну тогда понятно, – говорит учитель по обществу и так понимающе качает головой. – Это очень хорошо. Молодцы, ребята. Ну ладно, мне направо. Счастливо, Дмитрий, – говорит он Димке и жмет ему руку.

«Нездоровые дела нынче творятся!» – думаю я про себя.

Ну вот, короче, мы подходим к двери, где сидит эта карга усатая. А обычно, как мы делали раньше в таких ситуациях: Димка стучался и открывал дверь, а я входил и начинал оправдываться, нести там чушь всякую. Главное-то, почти всегда срабатывало. А тут мои бедные уши вдруг слышат уверенные такие слова только что родившегося джентльмена: «Евгений, предоставь это мне».

«Да я уж на все согласен, пожалуйста», – отвечаю про себя и пропускаю его вперед.

Димка, значит, стучится в дверь, типа, как к себе домой, и открывает её неторопливо. Мы заходим. Он такой важный стоит, как петух какой-то, а я согнулся весь, словно заморыш. В общем, как дурочок пришибленный там я выглядел.

– Здравствуйте, Надежда Ивановна, – говорит Димка слащавым таким голосом.

– Здравствуйте, – отвечает она злобно, но Димон и виду не подает.

– О, Вы чудесно выглядите сегодня! – говорит он, типа, восхищенно, да таким еще подхалимским голоском. – У Вас прическа новая? Вам очень идет.

Я, конечно, думаю, что можно уже идти и ждать на скамеечке следующего урока, или, мож, даже к директору отправят. Но не тут-то было. Одноклассники вообще, как будто и не заметили этого (хотя они любят угарнуть с кого-нибудь), а училка улыбнулась такая, волосы свои поправила.

– Спасибо, Дмитрий, всё-то Вы замечаете! – говорит она также слащаво, как и он.

Прикиньте, это она то, которая на прошлом уроке Димону влепила двойку за просто так, а потом ещё уничтожала его словесно и морально.

– Ну, проходите, садитесь, ребята, в ногах правды нет.

«Ничего себе, – думаю,– взбрендили, что ли, все тут?»

Ну мы и пошли к самой последней парте. Я шел там и даже шатался, а Димка же вышагивал впереди, такой весь из себя, а все девчонки глядели на него с подобострастием каким-то нездоровым.

«Куда я попал?» – думаю.

А главное-то, что все смирно сидели, как на иголках прям. Обычно галдеж стоит, половина в телефоны играют, другие спят, а тут все сидят, молчат, даже шепота не слыхать.

Ну мы, короче, садимся за свою парту.

– Продолжим, – говорит училка.

Я ее, конечно, не слушаю, пялюсь на своих одноклассников. Разглядываю их всех. «Да, с виду, вроде, нормальные», – думаю. Кроме только Игоря. Он почему-то вдруг накаченным стал и сидел в белой майке, тип, чтоб бицуха всем была видна. А у Наташки волосы, то розовые были, то синие, то еще какие-нибудь. А у Степки жабры как будто на шеи появились.

Минут десять, значит, мы слушали эту какую-то умную и очень важную для жизни фигню, а все остальные, кроме меня, сидели ровно так, рука на руку, и слушали внимательно. Я аж обалдел.

– И так, все открываем тетради, – вдруг говорит училка и все сразу их резко открывают.

«Когда они стали такими послушными?» – удивленно думаю я.

– Перепишите таблицу из учебника на странице тридцать два.

Все сразу же начинают листать учебники и писать. Я сижу в непонятках. «Откуда такое рвение?» – спашиваю я себя.

– Проскин, не горбись, – говорит она Степки, и тот сразу же прям, как доска становится, хотя всегда горбатым был, как верблюд.

«Что творится здесь? Когда её все стали так слушаться?»

Я тоже, значит, достал учебник, медленно так очень, не торопясь. Вырвал листочек из тетрадки по литре и начал писать эту ерунду.

Сидим мы, пишем (я, правда, только один столбик написал). И тут ко мне Стас поворачивается и просит ручку. Он часто у меня их просил.

– Что за разговоры, Здоровескин? – буквально чуть ли не кричит училка. – Почему отвлекаешь своего товарища? В угол, быстро, шагом марш.

Прикиньте. Вот так вот сразу. И Стас, главное, молниеносно подскакивает и идет в угол. Представьте себе! В угол. Как будто мы в началке, что ли, хотя и там даже ни разу такого не было. А все остальные повернулись и смотрят на него. И вдруг он исчез, короче. Прям не видно его было.