Виринея Кораблева - Не входи в стеклянный дом, или Удивительный июнь. Книга для любознательных детей и их родителей

– Ну, знаешь, – растерялась Светка, и в ее глазах блеснули слезы. – Не ждала от тебя. С кем меня сравнила! Она нас хочет за стеклянные стены посадить, а я… борюсь с ней. И никогда бы я с ней не спелась. Вруша ты, а не подруга.

– Да ведь это сон, – опять напомнила я ей, пожав плечами. – Ты же сама говорила, что у него – особый смысл, который надо разгадать. Вот я и стараюсь, а ты злишься.

Светка замолчала, видимо, решая про себя, продолжать ли разговаривать со мной дальше или, обидевшись, уйти домой. Как я и надеялась, победило ее вечное желание расследовать и разъяснять (а еще возмущается!). Вздохнув в последний раз, подруга спросила:

– Слушай, а как ты думаешь, почему, когда мы едем к бабке, а потом оттуда – домой, ревет ураган, идет ливень и всякое такое?

– Наверное, для того, – сразу нашлась я, – чтобы нам очень захотелось из этого дикого беспорядка поскорее попасть в бабкин порядок – там ни дождя, ни ветра, ни шума. Тепло и тихо, и все за стеклянными стенами сидят, дисциплину соблюдают.

– Молодец! – с уважением сказала Светка. – Я бы до такого не додумалась. Точно, это ведь старуха нас в свой «рай» заманивала. И мы ведь, дуры, поддались – назад к ней ехать хотели

– А вот интересно, почему в жизни у Марьи Степановны – одна мышь, Пика, – мой голос окреп от Светкиной похвалы, – а во сне их было так много, что они просто горизонт закрыли, даже не удалось разглядеть, что там вдали, за стройкой. Как ты думаешь?

– Потому что твой сон – это старухина мечта. И эту мечту ей еще исполнить надо, вот она и захотела, чтобы у нее было много таких, как Пика – прозрачные дома строить, газоны подстригать. А себя она вообразила их царицей: кому же мечтать запретишь!

– Возможно, – кивнула я в ответ, – но почему тогда эти мыши иногда ее не слушаются? Ты помнишь? Как только она перестала за ними надзирать, они на облако засмотрелись – причем все до единой!

Тут «мозговой центр» признался, что этого он не знает (пока! – ну ясно, как же иначе?). И еще он очень хотел бы разведать, чем там, во сне, не угодил старухе Сашка? Что тот не стал делать? И хорошо бы понять это сейчас, до встречи с Иноземцевым, которая должна произойти сегодня. Тогда из мальчишки наверняка можно будет побольше вытянуть.

– Не спеши, – осадила я разгорячившуюся Светку. – С этим еще рано разбираться. И не надувайся, а то к старухе поедешь. Там, у нее, ты все сразу понимать будешь и разные тайны в секунду разгадывать, как компьютер. Но тогда она будет твоей подругой, а не я!

– Вредная ты, Ирка, – засмеялась в ответ Светлана, поняв, куда я клоню. – Ну да, я люблю разгадывать загадки, и как можно быстрее – ты права. Но иначе мы бы с тобой до сих пор ничего не понимали и тряслись от страха перед Пикой, как зайцы.

– Конечно, ты у нас – голова, – согласилась я, – и за это я тебя уважаю. Но пойми, что некоторые вещи не сразу можно взять умом, а кое-что и вообще нельзя. Я вот в третьем классе долго не понимала дроби, пока папа не стал со мной заниматься – и ничего, не сходила от этого с ума. А ты можешь мне объяснить, почему, если ты видишь во сне сырое мясо, то заболеваешь? Ну-ка, попробуй. Я послушаю.

Светка не нашлась, что ответить. Вместо этого она удивленно воззрилась на меня, стараясь сообразить: как же так получилось, что я ее обставила в споре? Причем не на литературную тему?

– Ладно, не расстраивайся, – я великодушно похлопала подругу по плечу. – Ты у нас – самая умней, кто бы в этом сомневался? Но – не заносись, поняла? А то станешь «бабкой из двадцатой».

Светка хотела рассердиться, но передумала. Когда тут ссориться?

– Надо как-то Сашку Иноземцева во двор вызвать и допросить, что он знает о Марье Степановне, – предложила подружка.

«А может, – вдруг подумала я, – о Пике он знает тоже?» Я уже принялась было со разных сторон обдумывать эту интересную мысль, как Светка уныло заявила:

– Я совсем забыла. Мне же надо сейчас дома белье погладить, я маме обещала. Она сегодня как увидела, что я с утра куда-то собираюсь, сразу поняла, что к тебе, и говорит: «Вы вместе с Ирой скоро дома вообще появляться не будете. Ты мне совсем перестала помогать, только и знаешь на улице бегать. Я сейчас в институт на консультацию поеду, а ты чтоб все выгладила!» Ну, и я пообещала: надо же мне было поскорее тебе про пальцы рассказать.

Светка огорченно замолкла и пожала плечами. Что было делать? Раз она обещала, пусть идет помогать своей маме. Тем более, что мы еще ведь так и не придумали, как вызвать Сашку на разговор. А вдруг он сегодня (трудно такое представить, но бывает же невезение!) вообще не появится во дворе? А если и появится, как к нему с этим вопросом подступиться? Он ведь не особо болтливый и далеко не наивный, чтобы вот так взять и откровенно все нам рассказать. Мы обе это прекрасно понимали.

– Ладно, иди, Свет, – ободряюще сказала я опечаленной подруге. – Гладь свое белье. Как закончишь, опять приходи, что-нибудь придумаем.

Проводив Светлану, я вошла в большую комнату взять из книжного шкафа книгу. Уже открыв стеклянную дверцу, я случайно бросила взгляд на журнальный столик и увидела там листок бумаги. Так! Это ведь, наверное, мне записка. Действительно, на тетрадной странице маминым почерком стояло:

Ириша! Сходи, пожалуйста, в магазин

за покупками.

Целую. Мама.

Внизу помещался список продуктов, и не очень маленький. Да что наши мамы, сговорились, что ли, мешать нам в важных делах?! Вот возьму и не пойду! Но мне тут же стало стыдно. «И ни при чем здесь эти дела, – покаянно подумала я. – Не собиралась ты, Ира, ими заниматься. Тем более что Светка ушла. А хотела ты читать, вот и возмущаешься».

Я оглянулась по сторонам: нет ли где мыши? Она, проныра шустрая, вечно все знает и про то, что я думаю, и что делаю. Небось, сейчас откуда-нибудь вылезет, нахалка!

Под книжным шкафом что-то зашуршало. «Явилась, – с досадой подумала я. – Шпионка! Я и бунтовать передумала, а она уже здесь со своими зубами».

Но шорох сразу затих и больше не повторялся. Еще послушав некоторое время, я поняла, что Пика ушла. Обошлось на этот раз без ее усатой морды.

Ну что ж, надо было двигать в магазин. Я положила в кошелек лежавшие под запиской деньги, отправила туда же список нужных покупок, взяла сумку и вышла из дома.

А погода стояла великолепная! Зря я упиралась, не хотела прогуляться. На улице ветерок нес мне навстречу легкую пыльцу, громко и весело (совсем не так, как в моем сне) суетились и чирикали воробьи возле большой голубой лужи, Мягко шелестели листвой тополя. Люди вокруг тоже показались мне радостными, беззаботными и вполне довольными жизнью и собой. Какой-то малыш в белой панамке, едущий мне навстречу на трехколесном велосипеде, сделал грозное лицо и стал звонить в звонок, приказывая мне немедля убираться с его пути. «А иначе, – подумала я, – он меня задавит, как нарушительницу правил дорожного движения».