Татьяна Губская - Теория и практика перевода: переводческие трансформации

2. Что лежит в основе этой теории?

3. В чем суть трансформационной модели перевода? Назовите ее основные части.

4. Что является центральной единицей трансформационной модели перевода?

5. Что такое переводческая трансформация?

Переводческие трансформации – это средство разрешения противоречия, периодически возникающего между двумя требованиями к переводу: требованием равноценности регулятивного воздействия исходного текста (ИТ) и переводного текста (ПТ) и требованием их семантико-структурного подобия.

Причина этого противоречиясостоитв том, что реакция человека на текст определяется не только свойствами самого текста (его семантикой и структурой), но и наличием определенных предпосылок, которыми человек должен обладать, чтобы адекватно воспринять и интерпретировать текст. Сюда относятся знание языка, на котором составлен текст, наличие привычек к определенным языковым стандартам и стереотипам и определенных предварительных знаний, без которых нельзя толком понять, о чем идет речь. Этот комплекс предпосылок, без которого невозможна успешная языковая коммуникация мы будем именовать коммуникативной компетенцией (КК).

Каждая из составляющих КК играет свою роль в процессе восприятия и интерпретации текста. Так, незнание языка общения вообще делает языковую коммуникацию невозможной. Отсутствие у получателя текста необходимой предварительной информации приводит к всем нам хорошо известной ситуации, когда «слова понятны», но не понятна суть сказанного. Так, в частности, бывает, когда мы становимся невольными свидетелями чужого разговора. Что касается несоответствия текста привычным речевым стандартам, то оно может вызвать как положительный, так и отрицательный эффект, яркая необычность поэтической речи несет в себе заряд эстетического воздействия («Не видать конца и края – только синь сосет глаза». С. Есенин), нарочито неправильная речь писателей-юмористов и их персонажей смешит читателя (« … Квартира N 8 тоже, без сомнения, подозрительна по самогону…». М. Зощенко. «Выглянув в окно, шляпа упала.» А. Чехов); там же, где непривычность способа выражения, неправильность речи не является специальным средством выразительности, а результатом неумения, недостаточной коммуникативной компетентности, она становится фактором, препятствующим успешной коммуникации. Если, к примеру, на судебном заседании прокурор вместо юридически-протокольной формулировки «гражданин Н., находившийся в состоянии сильного алкогольного опьянения» употребит семантически равноценное, но просторечное и поэтому неуместное выражение «пьяный в стельку гражданин Н.» , то это тут же переключит внимание слушателей с сути разбираемого дела на личность прокурора – заставит задуматься о странном служителе закона. По мнению Латышева Л. К., происходящая от некомпетентности «необычность» речи затрудняет ее восприятие, отвлекает внимание от содержания. Таким образом:

1. Воздействие, оказываемое текстом на адресата, определяется соотношением свойств текста с коммуникативной компетенцией адресата (Т: КК).

2. Для того, чтобы в переводе воспроизвести регулятивное воздействие текста, необходимо, чтобы соотношение свойств переводного текста (ПТ) с коммуникативной компетенцией носителя переводящего языка (КК пя) было бы аналогично (приблизительно равно) соотношению свойств исходного текста (ИТ) с коммуникативной компетенцией носителя исходного языка (КК ия).

Формально это можно выразить так:

Преобразовав это выражение по правилам производной пропорции, мы получаем формулу ПТ: ИТ ≈ КК пя: КК ия, которая означает, что переводной текст должен быть неравен исходному тексту в той степени, в какой коммуникативная компетенция носителей ПЯ не равна коммуникативной компетенции носителей ИЯ. Это целенаправленно создаваемое переводчиком неравенство двух текстов компенсирует неравенство двух коммуникативных компетенций таким образом, чтобы возникало относительное равенство двух соотношений: ПТ: КК пяи ИТ: КК ия, которое и обеспечивает эквивалентность регулятивного воздействия двух текстов 2 2 Латышев, Л. К. Технология перевода: учебное пособие по подготовке переводчиков / Л. К. Латышев. – М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2001. . Поясним сказанное на элементарных примерах:

Dann… versucht er sich an die Gegend zu erinnern und an die Zeit, als er hier ein paarmal mit seinem Käfer durchgefahren ist. (G. Karau. Go oder Doppelspiel im Utergrund).

Затем… пытается припомнить и те времена, когда он здесь проезжал на своем «жуке» – «фольксвагене» старой модели. (Г. Карау. Двойная игра)

In keinem Falle ergibt die Überprüfung der Zeitdifferenzen zwischen Ein- und Ausreise ein Verdachtsmoment. Wer hereingekommen ist, ist auch wieder hinaus. Es ist das übliche Feuer-Wasser-Kohle-Spiel, bei dem man immer zu hören bekommt: Wasser. (G. Karau. Go…)

Ни в том, ни в другом случае дополнительная проверка разницы между временем въезда и выезда не выявила ничего подозрительного. Кто въехал, тот выехал. Одним словом, как при гадании «любит не любит», когда все время выходит «не любит». (Г. Карау. Двойная игра)

Sie hatte den falschen Weg genommen und mußte zurück. (L. Feuchwanger. Erfolg)

Она ошиблась дорогой, и ей пришлось повернуть назад. (Л. Фейхтвангер. Успех)

Er schlägt vor, daß wir uns vertragen wollen. (E. M. Remarque. Im Westen nichts Neues)

Он предлагает нам пойти на мировую. (Э. М. Ремарк. На западном фронте без перемен)

В первом случае задача переводчика заключается в том, чтобы создать такое неравенство ПТ по отношению к ИТ, которое компенсировало бы незнание русским читателем того, что первые модели машины «фольксваген» за форму своего кузова получили в Германии шутливое название «жук». Во втором случае компенсирующее неравенство заключается в том, что сравнение описываемой ситуации с абсолютно неизвестной русскому читателю немецкой игрой заменено сравнением с хорошо известной ему русской реалией, которое не хуже немецкого сравнения характеризует ситуацию. Следующий пример демонстрирует необходимость учитывать в переводе языковые традиции, привычку носителей языка к тому, чтобы данное содержание выражалось именно этими словами, а не иначе. Первую часть немецкой фразы, казалось бы, можно было перевести гораздо ближе к исходному тексту: «Она пошла по неправильному пути…» или «Она выбрала неправильную дорогу…». Однако так по-русски принято говорить, главным образом, когда речь идет о пути в переносном значении этого слова – жизненном пути, профессиональной карьере и так далее, сравните: «Он выбрал неверный путь достижения своей цели». Поэтому прямое соответствие немецкому выражению в данном контексте звучало бы несколько двусмысленно и, возможно, заставило бы читателя «споткнуться» при восприятии смысла написанного. Именно поэтому переводчик совершенно правомерно избрал стандартное русское выражение, более точно обозначающее ситуацию: «Она ошиблась дорогой». Аналогичное можно сказать и о переводе последней фразы. Более прямой перевод: «Он предлагает, чтобы мы терпели друг друга (ладили, уживались друг с другом)» – звучит не вполне по-русски, и переводчик обоснованно избрал привычные для русского уха средства языкового выражения.