Андрей Васильченко - Пули, кровь и блондинки. История нуара

Кадр из фильма «Крест-накрест» (1949 год)

Для большинства американцев Нью-Йорк — это вовсе не «город желтого дьявола», а идеал, воплощенный в манхэттенской линии горизонта и статуе Свободы. И именно по этой причине Нью-Йорк стал вторым после Лос-Анджелеса нуар-городом. Во многих фильмах для создания правдоподобности использовались документальные зарисовки (вид небоскребов, Уолт-стрит и т. д.), а заметная часть съемок проводилась уже на студиях. Первым нуаром, полностью снятым в Нью-Йорке, был «Обнаженный город» Жюля Дассена — это произошло только в 1948 году. Продюсер Марк Хеллингер решил, что «погружение в обстановку» будет осуществляться не традиционным для нуара того времени закадровым голосом, а натурными съемками. В данном случае было важно показать «пульс» города, который не перестает биться ни на секунду. Даже ночью в городе кипела работа — трудились монтировщики, уборщики, печатники и т. д. И только после этого невидимый рассказчик сообщил, что «в обнаженном городе есть восемь миллионов историй — и это только лишь одна из них». Нью-Йорк показан как жестокий город, который буквально за несколько дней погубил молодую модель — ее нашли утопленной в ванной в квартире на Манхэттене.

Сан-Франциско с его оживленными пирсами и стремительным подъемом улиц больше отвечал требованиям, предъявляемым к экзотике. Не случайно самым популярным районом для киношников здесь стал китайский квартал. Тут завершается действие «Леди из Шанхая», именно здесь попал в ловушку герой Роберта Митчума — фильм «Из прошлого» (1947).

Впрочем, нуар-город не имеет смысла с точки зрения географии и даже с точки зрения истории. В большинстве случаев — это типичный крупный послевоенный американский город. В отличие от большинства городов Европы он смог избежать разрушений, но это не спасло его от нравственного разложения. Метафорическое противопоставление физического и нравственного распада ярче всего было продемонстрировано в 1948 году в эпиграфе к ленте Нормана Фостера «Поцелуями сотри кровь с моих рук». Эпиграф звучал следующим образом: «Последствия войны — руины из городов и людей. Они — жертвы безжалостного разрушения. Города можно восстановить, но раны людей, духовные ли, телесные ли, — заживают очень медленно». В подтверждение этого действие фильма происходит в восстанавливающемся после войны Лондоне, где оказывается страдающий приступами неконтролируемого гнева Билл Сондерс (очередной нуар-персонаж в исполнении Берта Ланкастера).

По большому счету в референции нуар-города важно не столько противостояние между новым и старым городом, сколько противопоставление центра города и пригородов. Подобное сопоставление можно заметить в следующих лентах: «Акт насилия» (1948), «Западня» (1948), «Момент безрассудства» (1949).

Кадр из фильма «Момент безрассудства» (1949 год)

В этих фильмах заложен не просто разительный контраст между отдельными пейзажами, но метафорическое противостояние между безопасностью и угрозой. Привычный для среднего класса мир (дом, соседи) тоже может быть источником опасности. Местом действия в «Поцелуе смерти» (1947) является уютный семейный дом, что крайне редко для нуара. Привычный размеренный образ жизни может быть взорван любой вещью, прибывшей извне: газетным заголовком, ночным телефонным звонком, остановившимся близ дома автомобилем и т. д. В «Поцелуе смерти» Ник Бланко (в исполнении Виктора Мэтью) понимает, насколько ненадежен мир в его семейном доме, а потому отправляет семью за город, но только для того, чтобы попытаться достойно принять смерть от рук бандитов. Тихий пригород еще не означает безопасности, что ярко показано в фильме Фреда Циннемана «Акт насилия». Преступное прошлое способно настигнуть даже в уютных калифорнийских городках. Напряжение, возникающее между темным городом и солнечным пригородом, создает тот самый «ток», который придает нуару небывалую притягательность.

«Мрак большого города» может ворваться даже в уютный пригород.

Кадр из фильма «Западня» (1948 год)

Фильм Андре Дек Тота «Западня» мог бы быть комедией положений, если бы не нуаровское прочтение истории. По словам одного кинокритика, он «рассказывает историю порядочного человека, который сбивается с пути истинного из-за романтической привязанности не к той женщине». Успешный сотрудник компании взаимного страхования Джон Форбс (Дик Пауэлл) живет в комфортабельном пригородном районе вместе с красавицей-женой Сью (Джейн Уайетт) и маленьким сыном Томми. Несмотря на внешнее благополучие, Джон не удовлетворен однообразием, как в быту, так и на работе, и чувствует, что способен в этой жизни на большее. Случайная интрижка, кажется, оживляет его жизнь, но только до того момента, пока на пороге «фамильного гнездышка» не появляется ревнивый конкурент с пистолетом в руке. Супруги становятся заложниками на собственной кухне. Использование игры теней и силуэтов подчеркивает, что в нуаре нет неприкосновенных объектов, даже если речь идет о «семейном очаге».

В дополнение к описанным выше случаям, когда друг другу противопоставлялись зловещий город и мирный пригород, есть некоторое количество кинонуаров, в которых антагонистами являлись город в целом и сельская «пасторальная» Америка. Можно привести три показательных примера. В фильме Николаса Рея «На опасной земле» (1952) две части. Первая из них — характерный нуар с шумным городом, где на темных улицах злодеев преследует озверевший полицейский. Вторая часть происходит в заснеженной сельской местности. Эти две половины объединены между собой фигурой жесткого детектива Джима Уилсона (в исполнении Роберта Райана), которого направляют в деревню, дабы помочь в расследовании убийства девушки. Там он помогает фактически слепой женщине, Мэри Молден (Айда Лупино), брата которой подозревают в убийстве.

Кадр из фильма «На опасной земле» (1952 год)

Действие в городе, весьма походящем на Нью-Йорк, напоминает «американские горки». Детектив Уилсон беспощадно колотит подозреваемых, носится по ночным улицам на автомобиле, допрашивает стукачей чахоточного вида. Чтобы замять дело о жестоком избиении, его направляют в деревню. С этого момента фильм формально перестает быть нуаром. В кадре превалируют виды заснеженных холмов и нагорий, рощи и перелески. В фильме появляется нотка морализаторства, более присущая классическим вестернам. Зрителю намекают, что у главного героя есть шанс на счастливую жизнь, но только в том случае, если он будет сторониться провоцирующего насилие города.