Вадим Радаев - Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

Именно поэтому кинофильм «Елена», на мой взгляд, в первую очередь не про классовую борьбу. Это апокалиптическое кино, проникнутое тихим ужасом, созвучным сегодняшней нормальной жизни. Не случайно, по слухам, некие шведы предлагали Андрею Звягинцеву снять апокалиптический фильм. Они все правильно прочувствовали. И в фильме «Елена», по сути, их творческий заказ, пусть и иносказательно, режиссером успешно выполнен.

В финале камера упирается в тот же самый фасад, но прежняя Власть уже сметена новой «властью» (точнее, эрзацем или субститутом прежней власти), не способной ни на что, кроме разрушения и органического существования. Символично, что в тот момент, когда семья празднует «победу» (разумеется, через распитие алкоголя), во всем квартале вырубается свет.

Мы видим, что «последние стали первыми», но в их жизни это завоевание по большому счету ничего не меняет – разве что экран телевизора увеличивается двукратно (но перед ним мы видим все то же тупое сидение с пивом и орешками), да размер балкона вырастает в пять раз, но плюется с него примерно так же, как и со старого. А неспособность что-либо изменить в своей судьбе остается, как прежде. Переезд в квартиру на московской «золотой миле» мало что меняет, кроме внешнего антуража. Перспективы отсутствуют, добытые неправедным делом ресурсы будут вскоре проедены. И все вернется в исходную точку, только будет, пожалуй, еще хуже. Останутся только краткие минуты слепого восторга и упоения вольностью, освобождения от власти и порядка, благодаря которым во многом они на самом деле и существовали.

Перед нами фасад того же самого современного строения, но былой внутренний порядок разрушен. Апокалипсис свершился.

С утра – работа в музее этнографии, вечером – новости по Рен-ТВ, по выходным – митинги и секс с бывшим мужем, научным работником среднего звена. Лиза – типичный представитель питерской интеллигенции. Вика – обычная провинциалка. Отпуск в Петербурге для нее – это водка, вечеринки и авантюры. Казалось, между ними нет ничего общего. Однако по воле случая они встретились – и сошлись: вода и пламень, синий чулок и тусовщица, интеллигенция и народ. Лиза и Вика – две стороны одной медали по имени Россия [49] КиноПоиск. https://www.kinopoisk.ru/film/617301/ .

Фильм «Кококо» режиссера Авдотьи Смирновой – это притча, по-своему завораживающая и в то же время достаточно схематичная. Рассказываемая история очень социологична и в этом отношении удобна для интерпретаций. Но при этом происходящее на экране выглядит довольно жизненно. Созданные предельные типажи кажутся настоящими, живыми.

Если говорить о жанре, то это, скорее всего, продолжение традиции советской комедии. Когда смотришь и не знаешь, плакать тебе или смеяться, а по окончании становится немного тошно (как будто в восьмой раз пересмотрел гениальный «Гараж» Эльдара Рязанова).

О чем фильм по своей сути? Вслед за фильмом «Елена» Андрея Звягинцева, по которому мы анализировали столкновение власти и народа, появился фильм «Два дня» Авдотьи Смирновой о столкновении власти и интеллигенции (фильм, конечно, более слабый), а теперь Смирнова организовала нам встречу интеллигенции и народа, замкнув тем самым своеобразный треугольник.

Сама Смирнова, разумеется, выступала против прямого редуцирования своих произведений к социальным проблемам и простого социального считывания. Впрочем, авторы никогда не любят, когда их творения однозначно классифицируют и редуцируют по упрощенным схемам. По ее мнению, фильм «Кококо», скорее, про диалог двух женских душ или энергий, а также про утрату языка или, точнее, про то, как в России разные социальные страты полностью утратили способы коммуникации (имелись ли такие способы ранее – большой вопрос). Нарушения коммуникации, несомненно, важная тема, но в данном случае нас будет интересовать другой социальный сюжет.

Упомянем, что в фильме используется музыка вездесущего Сергея Шнурова. Музыка, честно говоря, никакая, но в данном случае фигура автора важнее самой музыки. И автор более чем подходящий к случаю. Шнур избран как исключительно правильный символ – это своего рода Кентавр, создавший на сцене образ интеллигентского быдла или быдлообразного интеллигента с беспощадным стебом над обоими началами. Все его творчество построено на обыгрывании принципиального диссонанса, «хулиганском» сочетании двух несовместимых сторон жизни и отвержении обеих этих сторон. Кстати, еще лучше подошел бы в качестве рефрена шнуровский трек из фильма «Бумер»: «Никого не жалко, никого. Ни тебя, ни меня, ни его». Но это было бы слишком жестко. А жесткости в «Кококо» хватает и без этого.

Итак, в фильме сталкиваются два главных персонажа, олицетворяющих интеллигенцию и народ – научный работник Лиза из Санкт-Петербурга в исполнении Анны Михалковой и ушлая официантка Вика из Екатеринбурга в исполнении Яны Трояновой. Позиции эти в данном случае не равноценны. На мой взгляд, народный типаж выполняет здесь чисто инструментальную и подсвечивающую функцию, а в фокусе все же располагается типаж интеллигентки. И прежде всего мне лично весь фильм видится как постановка социального диагноза группе интеллигенции.

Дело происходит в середине 2000-х годов в Санкт-Петербурге. На экране в основном симпатичные образованные люди, научные работники. Это потомственная питерская интеллигенция – по сути, высший слой российской интеллигенции в классическом понимании. По возрасту дело идет к сорока годам или чуть переваливает за сорок. И вот именно этой группе Смирнова дает поистине беспощадную характеристику (видимо, слишком хорошо знает подобный круг). Можно даже назвать это эпикризом, который в результирующей части следует представить так: «Огонь уже потух, хотя дым еще идет иногда». На разборе этого эпикриза мы далее и сосредоточим свое внимание.

Главная героиня работает этнографом в музее. И, надо сказать, профессиональная область подобрана весьма удачно. Ибо этнография занимается предельно отвлеченными и отдаленными объектами – в данном случае какими-то северными народами. Режиссера привлекает, по ее же собственным словам, эта откровенная вымороченность музейного мира в целом и показываемой кунсткамеры в особенности, где обнаруживается своего рода квинтэссенция интеллигентского слоя.

И каково же здесь главное наблюдение? Любимая некогда работа, судя по всему, наших героев уже не греет. Год за годом повторяется одно и то же, постепенно накапливается усталость, которая перерастает в безразличие. Когда-то один за другим, как положено, они защитили свои диссертации. А дальнейшей перспективы, увы, не вырисовывается.