Татьяна Мастрюкова - Приоткрытая дверь

Я и не подозревала, насколько могу ошибаться в людях. На меня смотрела совершенно незнакомая девочка, с которой я точно не стала бы дружить и делиться секретами и которая то же самое сейчас думала обо мне.

Но Польке, раз уж я все равно узнала их с теткой тайну, уже не терпелось потрепаться об этом. А потом она будет точно так же трепаться нашим знакомым про меня. Ну что ж…

– Я тебе, конечно, самое главное не скажу, даже не надейся, – предупредила она, подвигаясь поближе и переходя на шепот. – Но заклинание это самое, приворотное-то, немного смешное.

– Да ну? – только и прошептала в ответ я.

– Ну да! Там упоминается бегемот.

Полина прыснула.

– Как в «Мастере и Маргарите»? – уточнила я.

По-моему, только ленивый этот роман не читал, ну, или хотя бы смотрел по нему фильм. В крайнем случае в «Википедии» краткий пересказ точно пролистывал для общего развития. Ассоциации должны были возникнуть однозначные.

– Ой, точно. Я и не подумала. Так кота звали, да? Такой забавный.

То, что Бегемот – это традиционное наименование демона и приспешника сатаны, о чем Булгаков, собственно, и писал, беспечную Полину не волновало.

Я даже не была уверена, читала ли она «МиМ». Вот она и есть тот самый ленивый. Мне же стало страшно, настолько я оказалась близка к истине.

Поэтому я хмыкнула, вложив в это весь свой сарказм.

– Кот, кот. Наверняка чтобы поклонники были такими же жирными обжорами. А тебе не приходило в голову, что тетя Юля тебя просто разыграла? Она частенько это практикует. Ей только мама моя не верит, – вдохновенно врала я.

Похоже, я ударила по больному месту. Поклонников-обжор Польке точно не надо было, а возможность унизительного розыгрыша она, похоже, упустила из виду.

– Думаешь?

– А иначе с чего бы моей собственной тете, моей Люле просить не рассказывать обо всем мне? Только чтобы я ее не раскусила. Сама подумай.

Полина подумала. Даже разозлилась, но, кажется, в основном на меня, мерзкую разрушительницу мифов. А потом пришла к какому-то успокаивающему самолюбие решению и опять повеселела.

– А хотя бы и так. Хуже не будет, если я попробую. А толстяк всегда может похудеть!

– Ну хоть ждать-то не долго?

– Ну, как сказать… Не быстро.

Тут меня озарила новая, как мне казалось, спасительная мысль:

– Скажи только, в этом заклинании нет ничего про мочу?

– Чего? – возмутилась Полька.

– Того! Мне Люля сама рассказывала, что есть старинное немецкое поверье… – Здесь я специально сделала театральную паузу, но Полина не оценила.

– Ну? Чего застряла? – нетерпеливо притопнула она. – Какое?

– Если девушка помочится на башмак мужчины, то он втюрится в нее без памяти!

Тетка действительно рассказывала мне о таком обычае, и мы тогда обе ржали как бешеные.

Несколько секунд подружка ошарашенно смотрела на меня, не зная, смеяться или призадуматься.

– Нет там никаких башмаков и… мочи тоже нет, – наконец созналась Полина.

– Уф… – Я вытерла воображаемый пот со лба и как бы между делом предприняла новую попытку: – Так покажешь мне это твое заклинание?

– А вот и фиг тебе! Ну ладно, покажу, если не сработает.

Так я поняла, что к подружкам обращаться тоже бесполезно.

К счастью, Полькины привычки, которые я знала вдоль и поперек, остались неизменными. Может быть, ее мама и не знала, где дочь хранит свои секретики, зато мне об этом было прекрасно известно.

Как только Поля ушла на кухню пополнить запас чипсов и сока, явно испытывая облегчение от возможности прекратить беспокойный разговор, я принялась действовать. Молнией метнулась к ее столу, бухнулась на колени и с колотящимся у самого горла сердцем, жутко боясь, что она застанет меня за этим неблаговидным занятием и с позором вышвырнет вон, залезла под ее компьютерный стол. Просунула руку, чем-то ухитрившись оцарапаться, но не думая про боль, и на задней стенке нащупала плотный фетровый конверт на липучке. Быстро отцепила его и среди записочек и какого-то непонятного мусора, в другое время непременно заинтересовавшего бы меня, сразу выцепила глазом знакомый теткин почерк, чем-то похожий на мой, только более округлый и аккуратный. Точно такие же стикеры висели у тети Юли на зеркале, и расходовала она их экономно.

Мне показалось, что Полька возвращается. Блин!

Я, внезапно вспотев, выхватила стикер. И поскольку запихивать бумажку в узкий карман времени уже не было, без особых раздумий сунула его за пояс джинсов, прикрыв кофтой. А сама максимально быстро привела фетровый конверт в первоначальный вид и вернула на место.

С Полиной я столкнулась уже в коридоре, соврав, что мне нужно в туалет. Рука, прижатая к животу, придавала моим намерениям правдоподобие, хотя на самом деле я дико боялась, что стикер вывалится в самый неподходящий момент.

Всегда можно бледность и ускользающий взгляд списать на расстройство желудка.

Стоя над унитазом, я вытащила теткино заклинание. Рано или поздно Полька обнаружит пропажу и сразу поймет, кто в этом виноват. Но мне, если честно, было все равно.

Ни одного знакомого слова, ну, кроме того самого бегемота, я не увидела. Вроде бы латынь, но какая-то странная. Вполне возможно, что тетка действительно разыграла мою лучшую подругу, чтобы насолить мне и вбить между нами клин. Но рисковать не хотелось.

Главное, чтобы Поля не выучила его наизусть. Тогда все мои старания будут напрасными.

Я попыталась запомнить хотя бы несколько слов, чтобы потом проверить их в поисковике, быстро разорвала стикер на мелкие кусочки и спустила в канализацию. Потом долго мыла руки и смотрела на себя в зеркало. Хотелось плакать. Если бы мне сказали, что я буду рыться в чужих вещах, тем более у подруги, да еще и воровать, я бы искренне возмутилась.

Мне и сейчас было очень стыдно.

Сильнее всего я почувствовала горечь от невозможности прежних отношений с Полей, когда она настояла, чтобы я приняла таблетку от болей в животе.

Я твердо решила признаться во всем, когда она расскажет мне об этом дурацком заклинании. Если расскажет…

Ушла я от Полины непривычно рано, и прощались мы с прохладцей. Понятно было, что в ближайшее время ни она, ни я друг другу не позвоним и не напишем. И в школе, может быть, едва поздороваемся.

Подходя к нашему дому, я непроизвольно вскинула глаза на окна четвертого этажа, хотя точно знала, что никого в квартире нет. Бабушка уехала в гости к своей подруге на другой конец города, родители были на работе, а тетя Юля, особенно сильно увешавшись серебряными цепочками разной длины и густо подведя глаза, отправилась на какую-то тусовку и не собиралась возвращаться в лучшем случае до завтрашнего утра.