Вячеслав Черепанов - Песни Красных Ястребов. Том 2

– Где же твои бокалы? – поинтересовалась Келли.

Коннор обошел письменный стол и открыл ключом один из ящиков. Он достал один бокал, но затем поставил обратно.

– Знаешь, я не хочу пить. Вино туманит разум, притупляет чувства… а сегодня я хочу чувствовать все. Особенно тебя.

– А еще вино придает храбрости, и мне она не помешает, – заметила Келли, ставя бутылку на стол.

Она не успела заметить, как он снова оказался совсем близко. На этот раз Коннор коснулся ее лица рядом с ухом и провел пальцами вниз по шее. Ни его прикосновения, ни блестящие глаза совершенно не нравились Келли.

– Ты что, боишься меня? – спросил он.

А затем громко щелкнул зубами прямо рядом с ее ухом. От неожиданности Келли повалилась назад, на столешницу. Она не ушиблась, но случилась другая беда: при падении ее рука задела бутылку с вином. Келли испуганно скосила глаза, и увидела, как упавший сосуд катится к краю стола и вот-вот сорвется вниз.

– Лови ее! – с ужасом крикнула Келли.

– Плевать, – сказал Коннор, но было уже поздно.

Бутылка с сонным корнем упала со стола и разбилась. Судя по звуку, не вдребезги, но вино уже вытекало на пол. Келли представила, как она пытается собрать драгоценную жидкость, и ранит руки об осколки… нет, вино Вазиры было утрачено! Весь их план полетел к чертям от нелепой случайности!

– У меня есть еще, – невозмутимо заметил Коннор.

Он достал откуда-то полупустую бутылку, быстро вытащил пробку и протянул Келли. Она уже поднялась, но еще сидела на краю письменного стола. Сильное чувство тревоги сделало ее ноги точно ватными.

– Пей прямо оттуда. Я хочу посмотреть, – предложил Коннор голосом, который не терпел возражений.

– Я не хочу быть здесь, – твердо ответила Келли.

– Но ты уже здесь.

Ей стоило взять бутылку – в крайнем случае, она могла разбить ее о голову Коннора. Теперь же он поставил ее на сервант и снова встал напротив Келли:

– Как хорошо, что ты не леди, да и вообще никто… Я так устал от истеричек, которых приходится обхаживать. Они так глупо пищат от каждого синяка. Надо признать, хоть в этом Шарлотта была другой. Знала, чего хочет. Это ведь ее платье?

Келли с немым ужасом смотрела, как Коннор извлекает из ящика стола нож для бумаг.

– Я помню, она носила его в день, когда сошла с хауриндского корабля. Надо признать, на тебе оно смотрится даже лучше… Пока я режу, расскажешь, что задумала Шарлин? Что это за гребаный фарс?!

Коннор оттянул лиф ее платья и начал разрезать по направлению к талии. Холодное лезвие касалось ее груди и оставляло за собой капельки крови, пока нож не уперся в металлическую пластину корсета.

– Проклятье! Давай перевернемся, и я порежу завязки. Хватит молчать! Тебе же лучше, если расскажешь все прежде, чем я начну.

Келли поняла, что ей нужно срочно выйти из оцепенения. Сделать хоть что-то! Если Коннор придавит ее лицом к столешнице, она ничего не сможет сделать. Только молотить ногами книжный шкаф за спиной… Нужно вырваться и скорее бежать!

– В твоих глазах тоже загорелся огонек, – отметил Коннор, схватив Келли за подбородок.

Она почувствовала его несвежее дыхание, а затем он коснулся языком ее щеки. Келли вдруг ясно поняла, что нужно сделать. Сестра бы на ее месте сомкнула челюсти и отхватила Коннору кусочек губы. Да, после такого его мордашка уже не будет красивой! Ниточка слюны побежала по лицу Келли, и она поняла, что вот-вот взорвется.

А затем дверь кабинета оглушающе громко открылась. От испуга Коннор дернулся, и зубы Келли сомкнулись ни с чем.

– Мерзавец! – услышала Келли дрожащий от негодования вопль Шарлин.

– Нет! – истошно закричал еще один женский голос.

Келли повернула голову и увидела, что на пороге вместе с Шарлоттой стоит леди Терция, новая невеста Коннора. Если первая только изображала праведный гнев, то вторая была в настоящем бешенстве.

– Подлец! Подлец! – вопя, Терция пронеслась по кабинету и едва не сбила Коннора с ног.

Он смотрел на нее круглыми от ужаса глазами, а она колотила его в грудь. Наконец, жених не выдержал и оттолкнул невесту. Из глаз Терции брызнули слезы.

– Ты предал меня! Предал! Шарлин была права с самого начала! Ты подлец, и всегда им будешь! Лживый, гнусный… ааа!

Терция чуть не задохнулась от возмущения, а затем выбежала из кабинета.

– Я иду к Марианне! Уж она выбьет из тебя дурь, мерзкий бабник!

– Постой! – растерявшийся Коннор пошел вслед за Терцией.

И с хрустом наступил в осколки бутылки с отравленным вином. Сын Марианны грязно выругался, а затем вышел вслед за невестой. По пути он испепелил невозмутимую леди Шарлин ненавидящим взглядом.

– Постой, Терция! – крикнул Коннор, скрываясь в дверном проеме.

– Ты в порядке, милая? – спросила Шарлин, аккуратно приблизившись к Келли.

– Он хотел… хотел…

– Ключи у тебя? – Шарлин не дала ей договорить.

Толком не понимая, что происходит, Келли разжала пальцы, и связка ключей Коннора выпала на столешницу. Когда она успела?

– Отлично. Шкатулка в том ящике, забирай. Лайза проводит тебя. Я остановлю этого болвана, если он решит вернуться…

Шарлин быстро обняла Келли и вышла за дверь. Неловкими пальцами Келли отперла замок и достала шкатулку с документами. Затем заперла ящик и бросила ключи на пол – туда, где стоял Коннор, когда резал ее платье. Прижав шкатулку к груди, Келли вышла за дверь.

А ведь Шарлин не сделала этого всего сама лишь затем, чтобы обеспечить себе железное алиби. Дочери Хауриндского Льва не было в коридоре замка, как и Коннора с Терцией. Только едва заметная Лайза стояла в тени от колонны и манила Келли рукой.

Шарлин не предупредила ее о зверской изнанке Коннора и том, что собирается ворваться в кабинет. Она была благодетельницей Келли, но обманула ее и заставила пройти через весь этот ужас. Зачем это все? Что за смертельная тайна сокрыта в этой шкатулке?

Келли шла по темным коридорам и гадала, сдержит ли леди Шарлин свое обещание.

Фриду давно привыкла к ночным кошмарам. Среди тревожных видений и искаженных образов она ощущала себя, как рыба в воде.

Непостижимые Боги наделили ее этой благословенной силой. Они пришли в темнейший час жизни Фриды, когда она не видела будущего, не знала никакой надежды: скорбь поглотила женщину без остатка! Ее мужа, трактирщика по имени Грег, жестоко убили. Фрида часто вспоминала тот день, когда жизнь рухнула в пропасть…

Накануне они с Грегом узнали о ребенке Доры, бедной официантки с улицы Подмастерьев. Уже когда он издал первый крик, на коже малыша змеились красные отметины эмпата. Повитуха успокоила испуганную мать, что это не болезнь, и передала весточку Фриде. Ребенку нужна была помощь!