Сергей Васильцев - Лабиринт №7

– А не кажется ли Вам, друг мой, – говорил степенный мужчина в роговых очках, – что христианство – это провокация иудеев? Ни одна из хроник фараонов – слышите – ни одна не фиксирует исход евреев из Египта – слишком мелкое событие. А как раздули! А? И все, что потом… Мастера! Если не получилось сломить врага в лоб, придумай ему обманку, чтобы он размяк в своем гуманизме. Пристрой туда еще несколько изюминок – табу, через которые сам легко переступишь. Заложи этот бред в голову нескольких фанатиков, готовых страдать и умирать – и готово. Ты сам будешь выбирать и поле, и правила игры. Осталось только набраться терпения. Выждать и выжить. Тысячелетие – другое. И враг – в заднице. И самое смешное – еще и млеет от этого. – Ход собственных мыслей, похоже, удовлетворял оратора.

Сосед – чахлый старичок, стараясь поддержать разговор, тоже сказал пару фраз о евреях и других вопросах этнографии. И потом:

– Ну, Вы же знаете этих … – коронная фраза всех наших … (определение отнесу на ваш вкус).

Сам будучи законченным продуктом своей эпохи – «Заката социализма», пропитанной коллективной моралью и отвращением к ней, Сергей неожиданно озлобился, услышав такую псевдополитологическую казуистику, и поэтому поспешил внутрь здания, чтоб не сотворить над собеседниками какой порчи.

Пройдя в центр зала, посетитель огляделся по сторонам. Стены собора изнутри оказались заштукатурены и выкрашены в ярко-синий цвет. Но это было давно. И краска, и штукатурка пошли трещинами, а местами осыпались, обнажив изначальную лепнину и части фресок. Со стен то тут, то там проступали образы праведников со стертыми взглядами и блеклыми ореолами вокруг скорбных ликов. За одним из сколов темнело нечто, имеющее форму прямоугольника. Приблизившись, Сергей разглядел металлическую дверцу, которая судя по всему была замурована в стену даже раньше изначальной отделки храма, и прямо по ней, позже – прописана фигура Богоматери, и складки ее хитона образовывали замысловатое обрамление вывалившегося дверного проема.

Сергей оторвал от ближайшего стеллажа кусок арматуры и занялся откупориванием тайника. После нескольких ударов дверца подалась, и за ней обнаружилась ниша с небольшим ларцом.

– Просто квэст какой-то, право слово, – проговорил новоявленный кладоискатель.

Ларец оказался настолько трухляв, что распался при первом же прикосновении. Из груды обломков и проржавевших скоб извлеклись массивное золотое кольцо с витиеватым вензелем и металлический амулет сложной формы – то ли секира, то ли крест.

– Тут полагается что-нибудь вспомнить, – подбодрил себя Сергей и попытался напрячь мозги. Не вышло ничего. Попыжившись так минут десять, он, наконец, уложил находки в карман и направился к выходу, мимо настороженно притихших стариков.

– Рухнет когда-нибудь это вся эта святость нам на голову. – Басил тот, что в роговых очках.

– Да! Да! Да! … Е – мое… – тараторил его собеседник. – Как мух прихлопнет!

– Эх, мужики! – рявкнул Сергей, проходя мимо. – На том свете прогулы ставят, а все туда же – мир перестраивать. А не пошли бы вы все … к логопеду!

Он практически не сомневался, что был воспринят сейчас как Глас Божий. Ибо оба старикана отвалили челюсти и очумело уставились в пространство. Впрочем, путник не стал досматривать финал этой сцены. Пора было выдворяться отсюда.

Выйдя из дверей собора, он обнаружил, что уже накатывали сумерки, превратив комплекс зданий в скальную гряду из давнишнего сна Сергея. И, взглянув на фигуру на куполе, он увидел, что она единственная остается подсвеченной заходящим светилом. И лучи, как и прежде, делили изваяние на блистающую и темную половины без переходов и полутонов.

Из под груды ящиков слева от входа выскочил черный кот с голубыми глазами и уставился на проходящего человека. Разом зашипел, ощетинился, выгнул спину и бросился вглубь цитадели.

– Существо с шестым чувством… – констатировал Сергей и направился к электричке.

Время сочилось, растекалось в вечернем воздухе, сплачивало деревья в темный монолит леса. И покидающий этот мир двигался вслед за ним, замедляя шаги по мере продвижения в сторону станции. Чистая энергия первозданности плыла от зимнего заката. И даже самый безучастный путник ощущал в себе признаки шаманства.

Странные мысли ползли в голову, но Сергей решил оставить их на потом. Он вытащил из кармана и нацепил на палец кольцо, нащупал амулет, который неожиданно удобно разместился в его ладони. Так и двигался дальше – Великое ничто в этом Великом мире.

Когда Сергей вышел к перрону, огни электрички уже расцвечивали индивелые ветки ближайших деревьев. Дальше он не стал ждать совпадений. Просто сел и поехал.

«…Респект Мира…» – пронеслось из динамика.

– Моя остановка, – подтвердил пассажир, борясь с накатывающей дремотой.

После долгого пути Кришна и святые сестры подошли к нескольким хижинам, примостившимся вокруг большого кедра на площадке скалистой горы. Синие купола Гимавата сияли в утреннем небе. Внизу – долины Индии тонули в золотистой дымке.

Никто не вышел навстречу им. Отшельники в своих кельях лежали похожие на обтянутые кожей скелеты. Увидав их, Саравасти воскликнула:

– Земля далеко, и Небо молчит! Зачем, Господи, привел нас сюда.

–

Молись,

–

отвечал пророк,

–

если хочешь, чтобы Земля приблизилась, и Небо заговорило с тобой.

–

С Тобой Небо всегда здесь,

–

сказала Никдали, – Но почему оно хочет покинуть нас?

–

Нужно, чтобы Сын Махадевы умер, дабы мир уверовал в его Слово. Будем готовиться.

Шесть дней продолжались молитвы. На седьмой день с закатом солнца обе женщины увидели воинов, ползущих по горным уступам.

– Вот стрелки царя Канзы! – закричали сестры. – Они ищут тебя. Защищайся!

Кришна молча длил свой молитвенный экстаз. Солдаты бросились на него и привязали к стволу дерева. Кришна допустил это, не выходя из транса.

Суровые бойцы с опаленными лицами долго не решались поднять свои луки. Они толпились вокруг, швыряя в Кришну комья земли, ругаясь и возбуждая друг друга.

И когда первая стрела пронзила тело, и брызнула кровь, Кришна воскликнул:

– Васишта! Сыны Солнца одержали победу!

Когда вторая стрела нашла свою цель, сказал только:

– Святая матерь моя, даруй, чтобы любящие меня со мной вошли в сияющий чертог Твой! – И от третьей стрелы с именем Брамы на устах испустил дух.

Солнце зашло. Поднялась великая буря. Снежный буран сошел с вершин Гимавата. Черный вихрь пронесся над горами. Убийцы бежали, а святые сестры, окаменев от ужаса, упали замертво.