Тим Ву - Кто контролирует интернет? Иллюзии безграничного мира

Спор Доу-Джонса с Гутником ничем не отличается от тысяч других противоречий, которые возникли в Интернете за последнее десятилетие. Эти конфликты опровергают предсказание Фрэнсис Кэрнкросс, сделанное в 1999 году, о том, что смерть старому миру, объявленная Интернетом, станет «мощной силой для мира» и взаимопонимания между народами. Эти конфликты законов, не оказали разрушительного воздействия на сам Интернет. Издательская деятельность и коммерция процветают в Интернете, несмотря на десятки «местнических» национальных законов, которым якобы подчиняется электронный бизнес. Люди продолжают отправлять электронные письма, создавать веб-страницы и писать блоги, несмотря на предполагаемую перспективу узнать, как нужно соблюдать все законы мира одновременно.

В этой главе объясняется, почему предсказанные сценарии конца света не сбылись. Она начинается с обобщения и расширения нормативного обоснования, сделанного для ограниченного Интернета. Затем рассматривается проблема конфликта законов. Горячая риторика о коллизиях законов маскирует еще два важных принципа работы: многонациональные фирмы хотят минимизировать глобальные эксплуатационные расходы, а либертарианцы хотят распространить необычайно терпимые ценности Первой поправки США по всему миру. Как мы увидим далее, национальные законы об Интернете не более обременительны, чем множество противоречивых национальных законов, с которыми обычно сталкиваются многонациональные фирмы, и они никак не влияют на подавляющее большинство отдельных пользователей Сети, которые, как правило, действуют в рамках одной нации, одной правовой системы. Нельзя отрицать, что разграниченный Интернет воспроизводит издержки и патологии законодательства конкретной страны, что отражается на деятельности транснациональных корпораций. Но это разграничение позволяет многим различным народам сосуществовать на одной планете, сохраняя при этом совершенно разные ценности и представления о правильной жизни. На этом разнообразии базируется стабильность современного мира в противовес тому, который регулируется мифическим единым глобальным законом. Мечтая о лучшем обществе, основанном на Интернете, нельзя упускать из виду многие достоинства границ.

В этой книге описаны три причины, по которым то, что мы когда-то называли единой мировой сетью, постепенно превращается в совокупность сетей национальных государств, которые хотя все еще связаны единым протоколом Интернет, но для большинства людей все эти сети надежно обособлены друг от друга. Это объясняется рядом причин. Во-первых, люди в разных странах, как правило, читают и говорят на разных языках и имеют разный жизненный опыт, разные способности, предпочтения, желания и потребности. Люди подчинены местным различиям в истории, культуре, географии и богатстве. Интернет-пользователи желают получать информацию с учетом этих различий, а провайдеры стараются оправдать эти ожидания и предоставлять контент, отражающий эти локальные особенности и предпочтения.

Технологические разработки являются второй причиной возникновения интернет-границ. Китайцы становятся все более и более изощренными в защите своих границ и создании сверх закрытой национальной сети. Интернет технологии геоидентификации становятся все быстрее, все дешевле и все более популярнее. Эти технологии позволяют адаптировать контент для пользователей Сети по географическому принципу и позволяют электронным фирмам избегать отправки контента в места, где это незаконно. Происходит увеличение интернет-трафика внутри стран и регионов и одновременное сокращение трафика между странами с усиление фильтров на границах.

Исполнение национальных законов в таких делах, подобных разбирательствам Гутника и Yahoo, является третьей причиной появления интернет-границ. Народы сильно различаются по своим ценностям, а люди с разными ценностями расходятся во мнениях относительно типа информации, которую они хотят получить, и типа информации, которую они считают вредной. Некоторые общества терпимо относятся к нацистским товарам; другие этого не приемлют. Некоторые любят надписи с предупреждением о конфиденциальности; другие нет. Некоторые принимают азартные игры онлайн; другие их отрицают. Некоторые хотят сильной защиты интеллектуальной собственности; кто-то нет. Эти различия отражены в различных национальных законах, и правительственные чиновники, ответственные за обеспечение соблюдения национальных ценностей, должны обеспечивать соблюдение этих законов, как ясно показывают случаи, Гутника и Yahoo.

Считается, что разграниченный Интернет является ужасным явлением, противоречащим «истинным» целям Интернета и подрывающим ожидания. Эта проблема, как правило, обсуждается наиболее остро в контексте свободы слова, о чем свидетельствует буря из-за дел Гутника и Yahoo. Есть много причин для этого, но главная из них заключается в том, что Интернет является революционным средством общения, а общение - это речь. В этом смысле почти каждая дискуссия об управлении Интернетом, по сути, является дискуссией об управлении свободой слова. Поэтому самый основной вопрос о границах в интернете заключается в том, должна ли речь регулироваться на глобальном или на местном уровне?

Мы считаем, что в пользу единого глобального управления высказываний в интернете очень мало что можно сказать. «Каждая юрисдикция контролирует правила публичных высказываний ... и это отличается от юрисдикции к юрисдикции», объясняют Лоуренс Лессиг и Пол Реник. «То, что составляет «непристойную» речь в Теннесси, разрешено в Голландии; что представляет собой обычным порно в Японии, становится детским порно в Соединенных Штатах; то, что «вредно для несовершеннолетних» в Баварии, это всего лишь «Дисней» в Нью-Йорке». Правила поведения зрелых демократий отражают важные различия между народами, населяющими эти страны, - различия в культуре, истории и вкусах, которые полно закреплены в национальных и местных законах.

В Соединенных Штатах допустимо вступать в политическую партию, которая потворствует расизму, и суды отстаивают право неонацистов на шествие по преимущественно еврейским городам, одетым в форму и свастику. Другие демократии, находящиеся под влиянием совершенно разных исторических традиций придерживаются иной точки зрения. Израиль - это демократия, возникшая после Холокоста и находящаяся почти постоянно в состоянии чрезвычайного положения. Там запрещается любое высказывание, которая является «оскорбительным» или наносит «эмоциональный вред», и запрещены политические партии, которые поддерживают расизм или призывают к уничтожению Государства Израиль. Германия запрещает нацистские высказывания, но по другой причине, по той же причине, по которой Конституция Японии запрещает агрессивную войну: это страна, которая все еще сталкивается с ужасами, которые она совершала в прошлом, и она боится, что они могут повториться. Как мы видели в главе 1, Франция также запрещает пронацистские высказывания речь, а также речь, которая поддержку или отрицание Холокоста. Французское законодательство отражает его оккупацию нацистской Германией во время Второй мировой войны и связанную с этим убежденность в том, что человека имеет право быть свободным от угроз и унижения человеческого достоинства, что превосходит право свободно высказывать свои политические идеи, какими бы вредными они ни были.