Александр Назайкин - Современный копирайтинг. Как создавать тексты для литературы, кино, рекламы, СМИ, деловых коммуникаций, PR и SEO

Пиктограммы постепенно упрощались и удалялись от исходных изображений, начинали приобретать множественные значения. Пиктография, которая не могла реализовывать все понятия и абстрактности, привела к рождению идеографии – «письму понятиями». Его использовали, чтобы передать то, что не обладает наглядностью. Так, например, изображение глаза могло означать зоркость, ноги – скорость, головы – ума и т. д. Рисунок такого письма мог иметь как прямое, так и переносное значения.

Со временем каждый изобразительный знак пиктограммы стал все более обособляться от других и связываться с определенным словом или понятием, обозначая его. Примитивные пиктограммы утратили свою прежнюю наглядность, но обрели четкость и определенность. Стоит отметить, что в чистом виде идеография не существовала никогда – она всегда включала в себе элементы иероглифического письма. Именно иероглифическое письмо после нескольких тысяч лет эволюции стало высшей формой идеограммы.

Необходимость быстро записывать сложные и длинные тексты привела к тому, что следующим этапом в развитии письменности стало выделение знаков, которые обозначали не предмет, а звуки, составлявшие его название. Рисунки упростились, став условными значками – иероглифами (от греческого hieroglyphoi – священные письмена). Так, например рисунок навозного жука у древних египтян означал три звука ХПР, а рисунок корзины – два звука НБ. Таким образом, хотя звуки оставались рисунками, они уже превратились в фонетические знаки.

В древнеегипетском языке встречались слова с одно-, двух- и трехбуквенными слогами. Гласных египтяне не писали. Односложные слова изображали один звук. Когда же египтянам требовалось написать имя, то они использовали однобуквенные иероглифы.

Так, на рубеже IV–III тысячелетия до н. э. фараон Нармер, покоривший Нижний Египет, приказал увековечить свою победу с помощью не только картинки, но и «текста». На рельефном рисунке было изображено само событие, а в правом верхнем углу имелась пиктограмма, служащая подписью к изображению: сокол держит веревку, которая продета сквозь ноздри человеческой головы, как бы выходящей из полоски земли с шестью стеблями папируса. Сокол – это символ царя-победителя, держащего на привязи голову побежденного царя Севера. Земля с папирусами – это Нижний Египет (папирус является ее символом). Шесть стеблей – это шесть тысяч пленных (знак папируса означает тысячу). Имя «Нармер» передано однобуквенными иероглифами.

Сначала значение фонетических иероглифов было вспомогательным, но со временем их роль возросла, и в последние века существования египетской письменности значение фонетических иероглифов стало господствующим. Однако к чисто фонографическому письму, когда каждый знак обозначает отдельный звук или букву, египтяне так и не перешли.

Впервые иероглифическое письмо возникло в Древнем Египте, а позже получило широкое распространение на Дальнем Востоке – в Китае, Японии и Корее.

Письменность продолжала развиваться, изображение постепенно теряло связь с предметом. Так, например, вместо 5 предметов стали рисовать предмет и 5 черточек, обозначающих количество. Произошло разделение качественной и количественной информации.

Со временем появилась иероглифическая грамматика. Рисунки упрощаются, стилизуются и стандартизируются. Но иероглифическое письмо продолжает не иметь никакой связи с произношением слова. В результате письменная и устная речь существуют фактически по отдельности.

Писать и читать иероглифы непросто. Чтобы владеть иероглифическим письмом, нужно запоминать тысячи значков – учиться несколько лет. Это могут позволить себе далеко немногие.

Люди не сразу научились членить свою речь на простые элементы – звуки (фонемы). Сначала они начали делить речь на отдельные слоги. Так во втором тысячелетии до н. э. существовало несколько видов письма, в которых каждый знак обозначал отдельный слог. Для разных слов использовалось разное сочетание согласного и гласного. Такой подход привел к резкому уменьшению количества письменных знаков.

Примерами слогового письма служат критское (минойское) письмо, письмо майя.

Возникновение слогового письма сблизило устную и письменную речи.

Благодаря наличию однослоговых знаков, которые обозначали один звук, из сложной системы письма путем упрощения выделился алфавит. Первыми (в конце второго тысячелетия до н. э.) его изобрели древние финикийцы. Их алфавит состоял из 22 согласных букв. Финикийский буквенно-звуковой алфавит послужил образцом для алфавитов многих других народов. Некоторые из них продолжили использовать письмо без гласных. Однако наиболее подходящим оказался полный алфавит: с согласными и гласными буквами. Его изобрели греки.

Греческий алфавит лег в основу большинства европейских алфавитов: латинского (породившего французский, немецкий, английский, итальянский, испанский и др. алфавиты), коптского, армянского, грузинского и славянского (сербского, русского, болгарского и др.).

Современное алфавитное письмо может передать практически любые слова устной речи. Как заметил Умберто Эко: «Единственная машина, способная порождать действительно бесконечное количество текстов, была порождена тысячелетия назад, и это – алфавит. Конечным числом букв порождаются миллиарды текстов» [2] От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст. Отрывки из публичной лекции Умберто Эко на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Eko/Int_Gutten.php (дата обращения – 12.01.2015) .

Стоит привести слова и другого известного культуролога, М. Маклюэна:

«Можно утверждать, что фонетический алфавит (и уже он один) является технологией, ставшей средством создания “цивилизованного человека”, то есть обособленных друг от друга индивидов, равных перед письменным правовым кодексом. Обособленность индивида, непрерывность пространства и времени и единообразие кодов – вот главные признаки письменных и цивилизованных обществ… Именно в способности алфавита переносить на все, что есть вокруг, образцы визуального единообразия и непрерывности ощущается культурами то “сообщение”, которое он им передает…» [3] Маклюэн М . Понимание медиа. – М., 2014. – С. 95.

Также М. Маклюэн говорит о том, что алфавит не только «дал» человечеству, но и «взял» у него: «Будучи интенсификацией и расширением зрительной функции, фонетический алфавит уменьшает в любой письменной культуре роль других чувств: слуха, осязания и вкуса. То, что этого не происходит в таких, например, культурах, как китайская, где применяется нефонетические письмо, позволяет этим культурам сохранять в глубинах своего опыта тот богатый запас образного восприятия, который в цивилизованных культурах, пользующихся фонетическим алфавитом, обычно подвержен эрозии…» [4] Маклюэн М . Понимание медиа. – М., 2014. – С. 95–96. .