Радзивилл Ежи - Гении неба

— Все! — заявила Валькирия, — На первое время неплохо. Можешь повернуться, капитан. Кажется, я не ошиблась в размере. Каково твое мнение?

Это была Мани — и не Мани. Тонкая ее шея в обрамлении великолепия драгоценного материала, рукава крыльями и все такое прочее. Я отреагировал:

— Бесподобно! Удивительно и даже неповторимо!

— Скажешь, — проворчала в нос капсула. Ей было приятно.

— Я иду вслед за вами, я стираю пыль с ваших ног. Прошу вас принять мою службу, господин. Распоряжайтесь мною, — сказала Мани, потрясенно рассматривая свою обнову: — Это настоящий императорский ха-хой... Если вам нужна служанка, то я буду ей.

— Не надо так, — пробормотал я, — Вот что. Я один, и я хочу как следует отдохнуть на... Словом, в этом месте. Составь мне кампанию, ты тем самым доставишь мне радость. Денег хватит на нас двоих. Согласна?

— Мне не верится, что такие, как вы, еще есть на свете, — прошептала она чуть слышно, — Как будто из старой легенды вернулся Гай, капитан Воздушного Корабля... Конечно, я согласна. Ведь вы поручились в моей безопасности своим словом, я вам верю.

— Легенда о воздушном корабле? — переспросил я, — И ты знаешь эту легенду? Тогда расскажешь ее как-нибудь, хорошо?

— Как хотите, но ее знают все, — удивилась девушка. Она рассеянно взяла со стола какой-то деликатес и внимательно осмотрелась.

— Воздушный корабль? Значит, они и вправду есть на свете?

Мани снова перевела взгляд на меня:

— Значит, легенда не лжет... А вы в самом деле — не Гай, господин?

— Называй меня "Энди".

— Как пожелаете. Простите, вы что-то говорили про место?

— Доверяю твоему вкусу. Выбери достойное тебя. Мне же сойдет любое, где в отеле есть номера с душем.

— Собираю пыль ваших следов, господиин. Осмелюсь предложить вашему вниманию Яшмовое Озеро, но как бы мне не навлечь иа себя за этот выбор ваш гнев, поскольку там нет приличного гостиного дома. Но... но мне так хотелось там побывать! — призналась Мани, пряча глаза. Чуть слышно прибавила:

— К тому же это совсем недалеко...

— Великолепное место! — влезла капсула, — Народу считай что и вовсе нету, виды изумительные, а воздух-то, воздух тут какой!!!

— Ночевать можно во мне. Я буду только рада. Вас высаживать?

— Да, — сказал я, встав рядом с девушкой. В глаза ударила синева, мы стояли на одной из невысоких горушек, обрамляющих Озеро. Мани прерывисто вздохнула, цепляясь за мой локоть:

— Как в сказке! Но я не думала, что вы столь огромный, Энди!

— Уж какой есть. Здесь красиво.

На противоположном берегу в зарослях растрепанных деревьев лежали развалины древнего храма, представляясь естественной частью окружающей природы. Мани осторожно прикоснулась к моей руке:

— Даже сквозь ткань я чувствую, как вы горячи. Уж не больны ли вы, господин? Тогда, может быть, священная вода озера исцелит вас?

...Озеро Небесной Яшмы, так оно правильно называлось, подарило нам семь волшебных дней. Мы катались в непривычно плоской лодочке по невероятной синевы водам, бродили по поросшим синей травкой косогорам и берегам, пару раз встречали паломников, издалека бредущих к этому святому месту и говорили, говорили, говорили...

...На седьмой день, посчитав себя уже достаточно пригодным играть роль богатенького иностранца с придурью, я попросил Валькирию перенести нас в Большой Тиар, второй и заключительный пункт программы "привала" на планете Тхерра.

Капсула рассудила, что мне более чем достаточно тридцати календарных дней для дураковаляния, и не возражала. Я же тоже решил, что месяц — это не много, но и не мало, стало быть — в самый раз. Мани устраивало все, что устраивало меня, с ней вообще на удивление не возникало ни малейших проблем. Я приписывал это постоянным подаркам и обещанию щедро отблагодарить по завершении нашего знакомства. У нас установились самые доверительные отношения. Я не пытался, как говориться, "затащить ее в постель", а ей вроде бы оно если и требовалось, то в последнюю очередь. Мы сожалели лишь об одном — дни пролетали чересчур быстро.

Постепенно эта девушка пятнадцати местных лет стала нравиться мне все сильнее и сильнее. В ней не было того, что всегда отталкивало от самок хомо сапиенс — эгоизма и липкой жадности. Мани не лезла в мою душу, не изливалась сама. Она обладала особенным достоинством: не походить на рыб прилипал.

Мягкая и неназойливая, она всегда была немного сама по себе, оттого напоминая мне воспитанную кошку, приносящую в дом уют...

...Мы стояли на деревянной пристани и смотрели на реку. Река называлась Хату. Она разделяла Великий Тиар на два города — западный, отдаленный от нас двумя километрами водяной глади, и восточный, по которому мы только что прогулялись, сосредоточению бедности и тесноты на илистом, нездоровом болотистом берегу великой реки, городу бедняков, честных трудяг, работающих за гроши от зари до зари, городу дешевых харчевен, микроскопических лавчонок и тесных улиц, где запахи отбросов мешались с дымом из невысоких печных труб, грязненьких, убогих двухэтажных построек, где второй этаж проходился лишь чуть выше моего роста, отчего все они представлялись ненастоящими. Мани, довольно-таки долговязая по местным понятиям, где средний рост составлял всего метр тридцать для мужчин и метр пятнадцать для женщин, к своему удовольствию казалась ребенком рядом с моими внушительными двумя с лишком метрами высоты. Она важно держала меня за локоть, едва доставя головой до этого локтя. Конечно, мы привлекали внимание, но дорогие одежды и мои горящие из-под повязки то желтым, то рубиновым глаза заставляли любопытных сохранять дистанцию.

Чувствуя как собирается толпа зевак, я стал нервничать:

— Мостов здесь нет, каким образом обычно попадают в западный город?

— На лодках или катерах. Для этого нужно свиснуть. Вон тот как раз болтается в поисках пассажиров, — объяснила моя маленькая подружка, — Ты умеешь свистеть?

— Свистеть?! Уж чего, а это могу... — пробормотал я и запустил руку под повязку. Модифицированные драконом мышцы сдавили легкие раза в три сильней, чем старые, в результате я и сам немного испугался. Над рекой разнеслось что-то среднее между визгом пикировщика и пароходным гудком. Мани схватилась за голову, закрывая слуховые проходы, а свита зевак опрометью бросилась во все стороны.

Спутница с ужасом посмотрела в мою сторону:

— Правда, вы это не нарочно? Ты не хотел так пугать этих несчастных?

— Вы угадали, — виновато пробормотал я и положил на ее хрупкое плечико руку в перчатке, — Я и не думал, что будет так громко!

На деревянном паровом катерке показался живой человек, глянул на пристань. Мани махнула рукой, человек ответил и засуетился, выдергивая торчащий длинный шест, который, забитым в речное дно, удерживал катер на месте. Человечек пристроил шест на палубе и поспешил в рубку. Лихо крутнувшись в опасной близости от торчащих бревен причала, катерок пришвартовался возле нас путем накидывания лохматого каната на подвернувшееся торчащее вверх бревно. Укрепив нехитрый швартов, человечек выскочил на берег и поклонился: