Радзивилл Ежи - Гении неба

— Я хочу проверить твое здоровье. Ты не против, если машины корабля исследуют твой организм?

— Надеюсь, это не больно? — нерешительно спросила она.

— Совершенно не ощутимо, даже щекотки не будет, — заверила ее капсула, — Мы это сделаем на расстоянии, девочка, никто не собирается тебя резать на куски.

— Тогда пожалуйста, исследуйте, — храбро сказала Мани, — Что мне делать?

— Лечь вот сюда, — Валькирия развернула операционное поле.

Мани послушно улеглась и тут же отрубилась действием сон-генератора.

— И ты уверен, что мы справимся?! — с сомнением спросила Валькирия.

— Разумеется, я не магистр психотехники, а всего лишь жалкий конструктор — тактик, но с твоей помощью, дорогая, — подольстился я, — Может, одолеем?

— Интриган, — в нос пробормотала польщенная капсула, — Льстец. Ладно, посмотрим, что за бомбочку мы подцепили тогда на тракте. Значит, запускаю телепатоголовки, пошли пилот — сигналы по нижним структурам иерархии сознания...

...Прошло 74 часа непрерывной работы, пилот — сигналы достигли верха иерархии сознания Мани и мы с Валькирией, совершенно обалдев, смотрели на голограмму, отражающую Основную Схему Реакций этой девчонки. Представьте себе, что в объеме пятнадцатиметровой сферы в невесомости сто семьдесят котят играли ста семьюдесятью клубками разноцветной пряжи, и все это медленно поворачивается перед вами. Представили? Теперь дальше — еще представьте, что нитки четко делятся на два колера — во всем многоцветье они или теплые или холодных оттенков, и образуют две сложные структуры, часто — часто соединенные черно-белыми связями. Вот теперь, может быть, у вас создалось слабое представление того, что мы увидели.

Мы молча любовались этим минут так с десять, потом Валькирия уныло пробормотала:

— Да-а... Рановастенько мы за это ухватились. Все, что я могу сказать — это то, что у нее явное раздвоение сознания, и что на дешифровку ОСР Мани уйдет примерно восемьдесят моих машинных лет чистой деятельности. Как быстро понимаешь, что секстиллион операций в секунду — это совсем не круто!

— Да, надо подумать, как разогнать тебя еще раз в тысячу хотя бы, — вздохнул я, — Но мы же обсуждали проблемы, связанные с дальнейшим убыстрением твоей умственной деятельности. Что ж, анализ — дело небыстрое, но ты занимайся им в режиме холостого хода.

— Хорошо. А ей скажем, что ничего не нашли. И ты вообще не беспокойся, — рассудительно заметила Валькирия, — Она же из обычного мяса и костей, так что не сможет ускориться больше, чем в пятьдесят раз — и то несколько шагов на такой скорости ее превратят в фарш, а я могу гораздо быстрей. Нет проблемы, капитан!

— Я тебе верю, — пробормотал я, падая в сон...

Мы снова падали в неведомые бездны Времени. Жизнь быстро вошла в привычное русло: я познал тхерранскую письменность, сонструировал разные несложные штуковины, переругивался с Валькирией, занимался любовью с Мани, обучая ее этому непростому искусству — делать другому хорошо подручными средствами. Остальное время Мани или спала, или читала тхерранские книги, которых Валькирия насобирала видимо-невидимо. То есть огромнейшее количество факсимиле, при необходимости синтезируемых с точностью до атома. Вот Мани и читала запоем все подряд.

... — Мы приехали! — вырвал меня из сна голос Валькирии, — Капитан, просыпайся!

И я проснулся. И увидел, куда мы приехали. И застонал:

— О нет! Только не это!!!

В визоре маячила омерзительно знакомая Пустыня с черным песком и серыми обветренными валунами, и шелестящий голос сказал:

— Ну, с приездом, что ли, турист ты наш иностранный? А это кто там харю возле тебя плющит? Трофей, что ли?

— Ну привет, Тари, злодей песчаный. А спит не кто-нибудь, а Четырнадцатая Принцесса Империи Ра, — пожаловался я, — Зовут ее величие Мани, ударение, пожалуйста, правильно ставьте, на "и"!

— Учтем-с!

— Не холуйствуй. А усыпил я ее, чтобы успеть с тобой пообщаться, в глаза твои бессовестные посмотреть, пока меня до смерти не заговорили. Кстати, твоя Драко, она в Ра тоже входит?

— Не-а, — фыркнул Тари, — У нас всего четыре Вечности, но зато они наши, драконьи, и ничьи больше. Ты ж знаешь, сколь сладостно с драконом на одной планете уживаться?

— Ох, знаю! — почесал я в затылке, — Но честно говоря я все равно рад тебя слышать. Да и повидать тоже.

— Аналогично! Первые три дня ты просто душка, а на четвертый от тебя тошнить начинает.

— Понял, — позеленел я, представив, как и чем может стошнить громадного песчаного дракона, — Намеки излишни, послезавтра свалю. Только пальцем покажешь на этот раз, в какую сторону рулить.

— С юмором у тебя по прежнему, — заметил дракон, — Туговато. Пальцы какие-то мне придумываешь. Я тебе на словах расскажу.

— Мое вино хоть бы и кислое, да свое, — ответил я тхерранской поговоркой.

— Нашел, чем кичиться, — фыркнул Тари, — Значит, испытательный рейс ты окончил. И, разумеется, свою Терру не отыскал. Может, плохо искал? Круг Времен замкнут, и сам понимаешь, если Террис в нем нет, то что?

— То он не единственный. Так? И что это за слово я услышал?

— Какое? — невинно прошелестел дракон.

— "Испытательный рейс", вот какое! — разозлился я, — Выходит, ты с самого начала знал, что Терра не там, куда ты меня послылаешь?!

— Хмм! — сказал дракон, — Поздравляю. Кажется, ты начал умнеть.

— Пообщаешься с такими, как ты, Валькирия да Мани, так сразу и поумнеешь.

— Спасибо. И про капсулу тоже ты заслуженно доброе слово молвил. А Мани я еще не имею чести знать.

— Узнаешь. Как бы от ее вежливости тебя в первый же день тошнить не начало. Я хочу сказать о другом, Тари. Кажется, я понял. За границей твоего Круга Времен таится нечто такое, что ты не стал посылать меня без... — я замялся, подыскивая определение.

— Без экипажа, в одиночку, — мягко уточнил шелестящий голос, — Тебе придется несладко, проходы между Кольцами Времен — это тебе не простая сингулярность. Там нужна Валькирия, иначе к концу пути от тебя и пыли не останется. Их, эти проходы, не зря зовут Завертями или Бриллиантовыми Дорогами. Нужно иметь жесткость алмаза, чтобы выдержать те сумашедшие условия, которые создаются в воронке — канале континуума между соседними Кругами Времен. Я ожидал от тебя гораздо более скромных результатов. Это комплимент твоему конструкторскому гению, можешь гордиться.

Я недоверчиво хмыкнул. Комплименты дракона — дело обманчивое.

— Что я слышу! Ты еще и скромнее стал? — удивился дракон, — Ну, знаешь, а не чересчур много перемен? Невероятно!

— Ты это, не верещи, — почти нежно сказал я, — И вообще, ты где? Высунул бы голову.

— Я растроган, — сообщил дракон, — Ты в самом деле соскучился.

— У меня не очень много друзей, ты в их числе, — сказал я, — Уж так получилось, не обессудь. Но я не только повидаться. Поговорить надо, посоветоваться. Может, подскажешь чего.