Дмитрий Красько - Отпущение грехов

– А вон, – она изящно вытянула свой пальчик, указывая на провал в стене, над которым красовалась надпись «Автопрокат». Мне бы и самому заметить, но что поделаешь – глаза первым делом отыскали эту красотку. – Прямо по коридору, а там направо. Не заблудитесь, на стенах везде указатели.

– А во сколько вы заканчиваете работу? – я улыбнулся так ослепительно, как только мог. Вдруг клюнет? Мир без песен неинтересен, без женщин – того более. Купим вина, выпьем, споем. Двойной кайф, словом.

– А зачем вам? – она сделала вид, что хитрая бестия, но я ее раскусил. Я таких хитрых по десятку на каждую дюжину обманывал. Проще, чем бумажка о трех рублях. Правда, бумажки давно не выпускают, а вот девицы-красавицы, хоть и как атавизм, еще сохранились.

– А я вас пригласить хочу. На глоток шампанского или еще какой дряни.

– Меня муж после работы встречать будет, – ее улыбка стала гораздо менее механической. Девице-красавице явно нравилось, когда мужики обращали на нее внимание. Что, думаю, происходило довольно часто. Возможно, даже чаще, чем нужно бы. Но обручального кольца у нее на пальце я не приметил, так что я не виноват. Его, кстати, там и не было. Возможно, именно для того, чтобы мужики чаще кадрить пытались.

– Тогда прошу прощения, – я откланялся. Не получилось. Ну что ж. Бывает. Причем, довольно часто. Главное – не обращать на это внимания и пробовать снова и снова. Если долго долбиться о кирпичную стену лбом, то в конце концов не выдержит именно стена. Потому что лоб может стать тверже, а она – нет.

Я развернулся было, чтобы идти в этот долбанный прокат, но тихий голос за спиной остановил меня и даже заставил обернуться.

– Подождите. Ну что же вы так. Даже не попытались настоять на своем, – с укоризной проговорила она.

– А мне на своем стоять неудобно и больно, – возразил я. Немного пошлости – в разумных пределах – не повредит. Пусть покраснеет, пусть сделает вид, что смутилась. Это и будет первым шагом, потому что пошлость – это уже что-то интимное. Почему – не знаю. – На чужом – еще куда ни шло.

Она так и сделала. Покраснела и смущенно улыбнулась.

– Я совсем не это имела в виду…

Под эту фразу можно было сказать еще пару пошлостей, но я решил, что на сегодня хватит экспериментов. Вернее, на данный момент. Кто ее знает, еще обидится и в себе замкнется. Я этого не хотел, потому что девица – темная шатенка, кстати, хотя, похоже, крашеная – явно собиралась продолжить флирт.

– Я знаю, что вы совсем не это имели в виду, – сказал я. – Просто не сдержался. Уж простите старому пошляку эту его маленькую слабость.

– Так уж и старому? – с большим смыслом спросила она.

– Ну, скажем так: с большим стажем, – поправился я. – Так что там с вашим мужем сегодня вечером случится?

– Он не будет меня встречать, – она сделала такое лицо, словно открыла мне важную государственную тайну. Например, что двигатель ракеты-носителя «Протон» работает в режиме кочегарки – на дровах и на угле. Впрочем, для нее это могло быть равнозначным. – Я позвоню вечером домой и скажу, что подруга попросила подменить ее в ночную смену. У нас такое бывало, он поверит.

– Хороший план, – одобрил я, соображая, каким местом этот рогоносец думал, выбирая себе жену. – Так я могу надеяться, что проведу эту ночь с вами?

– Вечер, – поправила она, улыбнувшись улыбкой девственницы.

– Ну да, вечер, – согласился я. Как же, а ночью ты будешь спать под дверью моего номера, как маленькая собачка такса. Ищи дурака, чтобы он поверил в эту сказку. – Так во сколько вы заканчиваете работу?

– Меня, кстати, Анжела зовут, – она жеманно повела плечиками. – А смена моя заканчивается в восемь.

– Я вижу, как вас зовут, – сказал я, подняв указательный палец. – У вас об этом прямо на левой груди написано, – она снова залилась краской и, скосив глаза, посмотрела на свою грудь. Там действительно висел бэйдж, на которым черным по белому было написано ее имя. Однако! Для особы, которая согласилась провести ночь с мужиком, которого видит в первый раз, Анжела на удивление легко краснела. Или это тоже часть имиджа и способствует повышенному спросу у мужчин? – Меня зовут Вадим. Значит, в пять минут девятого я жду вас у отеля?

– Да, – она кивнула. – Только с другой стороны, у служебного входа.

Можно и так. Я особой разницы не видел. Послал ей напоследок воздушный поцелуй и пошел в направлении провала, ведущего к бюро проката.

Восемь часов, начало девятого. То есть, чтобы успеть на свидание к красотке, необходимо будет использовать первые два варианта, а не доводить дело до третьего. Иначе, боюсь, она меня неправильно поймет, если ближе к одиннадцати я брошу ее одну, сказав: «Прости, дорогая, мне жутко нужно отлучиться на пару минут, чтобы загнать пару иголок под ногти одному типу. Но ты не беспокойся, развлекись здесь без меня, как сможешь, а я вернусь. Главное – жди». Во-первых, за такое можно и по морде схлопотать, а во-вторых, был неоправданный риск прослыть в глазах симпатичной дамы импотентом.

Найти бюро автопроката, как и предсказала Анжела, оказалось легко – путь к нему действительно указывали частые стрелки. Я решил взять машину – новую, но не слишком, чтобы не бросаться в глаза, – и в сопровождении клерка пошел в гараж.

Хорошее помещение. При желании здесь можно было провести два футбольных матча одновременно, кабы колонны не мешали. Зато места для зрителей осталось бы хоть отбавляй. Клерк был одет цивильно и даже слишком – в черные с ужасно острой стрелкой брюки, белую, почти призрачную, рубашку, дополненную галстуком-бабочкой. И он напрочь удивил меня, засунув два пальца в рот и издав громкий, пронзительный свист. Даже заори он матерными словами, я бы не так удивился. Честно.

Но он свистнул. На свист из глубины гаража выскочил длинный и тощий малый, вытиравший руки и физиономию черной тряпкой. Возможно, когда-то она была иного цвета, но воздействие технической грязи сделало свое дело. Та же участь – промелькнула у меня ехидная мысль – в скором времени постигнет и его желтую (пока еще можно было различить) в черную клеточку ковбойку, и сравнительно чистый, а значит, относительно новый, комбинезон.

– Гера, клиент, – сказал сопровождающий меня клерк и протянул гаражному рабочему ключ от машины. – Брежневскую «Волгу».

Я не совсем понял, почему машину, которую я выбрал, обозвали брежневской, но, судя по тому, с какой скоростью Гера умчался выполнять свои обязанности, название это было в ходу. Во всяком случае, среди работников фирмы.

Оставив меня в гордом одиночестве, клерк вышел из гаража. Но долго скучать не пришлось. Через несколько минут послышался звук запускаемого мотора, а потом прямо к моим ногам подкатил Гера в черной, как смоль, машине.