Дмитрий Красько - Отпущение грехов

И я стал ждать. А что еще оставалось? Но ничего особенного при этом не испытывал. Может, был слишком толстокожим, а может, просто отключился – мысли теперь принадлежали словно не мне, а кому-то постороннему. Например, человеку, который наблюдает за происходящим по телевизору.

«Сам, конечно, виноват, – лениво рассуждал этот телезритель. – Надо было хоть вид испуганный сделать, когда Катаев про жертвоприношение заговорил».

Умный, зараза, телезритель попался. И я не стал с ним спорить. Во-первых, он прав, а во-вторых, от спора уже ничего не изменится. Вместо этого я отключил телезрителя и стал наблюдать, как Катаев раз за разом выигрывает у телохранителей и вручает им в качестве премиальных полновесные щелбаны. То ли в самом деле такой умный, то ли охрана подхалимничала?

Полтора часа прошло за этим бесполезным занятием. Полтора часа впустую потраченного времени. Пусть и не моего, коль скоро жить мне осталось всего ничего, но все равно к концу этого срока у меня со страшной силой разболелась голова – остатки алкоголя выветривались, оставляя после себя звенящий вакуум. Полное отсутствие внутричерепного давления и вызвало головную боль. Выходит, пока я жив, кой-какое значение время сохраняет и для меня. Грохнули бы сразу – и не было бы сейчас никакого похмелья. Однако дожил – и приходится мучиться.

Но это было все же лучше, чем просто сидеть и ждать. Будь я математиком, я бы умножал и делил в уме. Будь психотерапевтом, тоже нашел бы себе занятие – рядом находились три типа, психика каждого из которых заслуживала тщательного анализа. Но я был киллером, и в этом была моя слабость. Практики в таком положении был лишен, а что до теории, то я ни разу не слышал, чтобы кто-то занимался убийствами теоретически. Если кто-то пожелает возразить мне, что, дескать, разработка планов – тоже теория, то я отвечу так: план – это стратегия, а его исполнение – тактика, что есть две стороны практического воплощения в жизнь искусства убивать, как бы ни грубо это звучало.

Наконец время истекло. Катаев в последний раз отвесил своим охранникам по щелбану, вышибив из них слезы, – в щелбанах он был отменно натренирован, – смешал камни, поднялся и со вкусом потянулся.

– Пойдем, что ли, – поставил он нас в известность относительно своих ближайших планов. – Саня, Леня, берите этого неверного под руки и ведите к машине. Да смотрите, чтоб дело обошлось без драки. Он мне с переломанными конечностями не нужен. Богу – тем более, бог объедками брезгует. Так что берегите парня, как собственную задницу. А я пока пойду, доложусь.

Он дождался, пока цивильно одетая стража стащит меня с нар и выволочет из сторожки, после чего сам оставил ее. Оказавшись на свежем воздухе, я краем глаза успел заметить, что Катаев возится с дверью. Выходит, работал без сменщика. Что ж, логично – меньше риск разоблачения. Хотя сия информация меня уже никоим боком не грела.

Парни избытком вежливости не маялись. Один был сердит на меня за то, что я не дал ему пробить свою почку в первые минуты визита, второй дулся просто за компанию. Оба выстроились за моей спиной развернутым строем – держась по обе стороны – и время от времени подгоняли увесистыми тычками в спину и пониже. Мне такое обращение не особо нравилось, но возражать не имело смысла – кто сильнее, тот и прав. Закон джунглей, которому они неукоснительно следовали.

Куда меня вели, я представления не имел, а спрашивать стеснялся. Катаев сказал – к машине, но нормальные хозяева не оставляют машину на другом конце Вселенной, чтобы потом топать до нее добрых полчаса.

Я совсем уже заколебался шевелить ногами, когда телохранители вдруг переменили диспозицию. Один из них остался охранять мой тыл, а второй прошел вперед и теперь вел наш караван, как ледокол по Севморпути – уверенно и неумолимо. Выбрал какую-то едва заметную тропку, ведущую через болото, и разрезал грудью высокую травуторя путь. В душе снова родилась надежда. Если раньше нечего было и думать о том, чтобы сделать ноги, – все равно пулю в спину всадят, чтобы поменьше активности проявлял, – то сейчас попытка выглядела довольно оправданной. Вполне могла увенчаться успехом, окажись удача на моей стороне.

Еще больше надежда окрепла, когда ледокол обратился в рака, решив поразвлечь себя, а заодно и меня, разговором. Не прекращая движения, он развернулся всем корпусом, раскрыв тайну своего IQ, который явно зашкаливал – правда, в обратную сторону. Идти вперед спиной – неудобно, а защищаться в таком положении – тем более, особенно когда не только рот, но и мозг (ежели таковой присутствует) заняты разговором. Он рисковал, но для чего ему это было нужно, я не мог понять. Может быть, надеялся, что я ничего не посмею предпринять, имея за спиной второго надзирателя?

– А чего ты против секты-то попер? – усмехнулся он.

– В смысле? – не понял я. – Меня наняли. Я ведь по найму работаю.

– Это понятно. И ты что – решил повкалывать только за прощение грехов? Много, видать, нагрешил?

– Много, мало… Все мое. И не только за одно отпущение я в это дело ввязался. Сказать честно? Когда узнал, чем ваша секта занимается, мне самому захотелось сделать с ней что-нибудь нехорошее. Индульгенция здесь ни при чем. Я бы в такую авантюру и бесплатно ввязался. Доволен?

– Да ладно, не кипятись. Это все равно не наша секта. Мы к ней никакого отношения не имеем. Мы только Витька охраняем. Так что не рви сердце.

– А я и не рву, – сказал я и, прыгнув вперед, сбил его с ног ударом в челюсть. Подача была чемпионская – даже костяшки пальцев заболели. Исходя из того, что кулаки у меня тренированные, я заключил, что ледоколу пришлось несладко.

Он не стал тупо дожидаться, пока кулак прилетит ему в физиономию – поднял руки, поставил блок, но инстинктивно слишком резко подался назад, зацепился за что-то ногой, и блок рассыпался, как карточный домик на ветру. Кулак прошел сквозь него, как нож сквозь масло, охранник только подошвами в воздухе сверкнул.

Разворачиваться, чтобы тут же разделаться с его коллегой, я не стал – такая спешка была бы равносильна самоубийству. Вместо этого я бросился на землю вслед за ледоколом. Вдвоем ведь даже на траве валяться веселее, а не только по небу проплывать.

Упав, я быстро перевернулся на спину и успел заметить, как замыкавший наше шествие охранник суматошно шарит у себя за пазухой, пытаясь вытащить пистолет. Идиотская и бесперспективная затея – мой ствол торчал у него, на пиратский манер, впереди за поясом, и выхватить его было куда проще и быстрее. И вообще непонятно, какого черта он топал за нами с пустыми руками. Грубейшая ошибка.

Которая его и сгубила. Честное слово, никогда не думал, что у меня когда-нибудь получится такой прием. Больше того – не верил, что он вообще у кого-нибудь может работать. Слишком много времени в рамках быстротечного рукопашного боя отнимает. Однако замыкающий был настолько поглощен поисками пистолета, что почти забыл обо мне. И я рискнул.