Дмитрий Красько - Отпущение грехов

– Ужасно, – устало сказал я. С этим дурацким вопросом Катаев надоел мне хуже горькой редьки. – Что именно тебя интересует? Сумею ли я выдержать боль? Так это смотря какую. Зубы мне раза три рвали – ничего, терпимо. А вот ежели станут иголки под ногти загонять или, к примеру, кипяток через воронку в очко вливать начнут – это вряд ли выдержу. Все относительно. Ты уж, пожалуйста, поконкретнее.

– Да ладно, – он махнул рукой. – Чего там конкретизировать. Ты на мой вопрос, в принципе, ответил.

– Я рад. Тогда, может, и ты на один вопрос ответишь? Вызывает интерес вот что: куда ты меня определить собираешься?

– У меня этот вопрос тоже интерес вызывает, – он уткнулся в стол и принялся помешивать доминошные камни, рассуждая, словно сам с собой. – Вообще-то, наемников во все времена и во всех странах сразу на тот свет определяли. И тебя, конечно, можно прямо сейчас в расход пустить. Места тут дикие, время – темное. Отвести тебя на пару километров – да пристрелить, чтобы впредь неповадно было нос в чужие дела совать. Только это слишком просто. Ты нам вреда куда как много нанес. Морального ущерба, так сказать. И материального, кстати, тоже. Из-за тебя провалилась тщательно продуманная операция. Из-за тебя в спешном порядке придется искать место, где можно будет шумиху пересидеть. Слава богу, с этим проблем нет – у нас еще достаточно людей, готовых за веру в огонь и в воду. Только Цехового с Засульским не воскресишь. Да и остальных ребят, которых ты в горячке порешил – тоже. Так что, думаю, нужно тебя по-другому наказать. По-особенному. Человек ты незаурядный, значит, и смерть нужно придумать незаурядную. Простая пуля в лоб тебя вряд ли устроит.

Я хотел было перебить его, сказать, что такой вариант как раз по мне, – кто знает, что он подразумевает под незаурядной смертью? Скорее всего, пуля в лоб, в сравнении с тем, что он придумает, покажется поцелуем любимой. Но, поразмыслив, я решил пока не встревать. Как-никак, а у меня пистолет за поясом, так что пусть его извращенный мозг куражится.

– Что же я могу тебе предложить? – Катаев задумчиво продолжал перебирать на столе костяшки домино. Кажется, даже раскладывал один из многочисленных доминошных пасьянсов. Прям Юлий Цезарь, право слово – одной рукой пишет, другой – разговаривает. И никакого дискомфорта! – Поскольку ты авторитет Отцов изрядно подорвал, а двоих из нас и вовсе раньше времени ко Всевышнему отправил (Сотникова я считать не буду, раз он живой), значит, надо умудриться одним выстрелом по двум зайцам угодить: и тебя убить, и авторитет поправить. Вопрос: как это сделать? – Он замолчал на несколько секунд, размышляя, и даже его рука перестала греметь костями, зависнув над столом. Наконец кивнул и снова ожил. – Ответ: надо принести тебя в жертву. Мы, конечно, не сатанисты, но почему бы нет? Авраам хотел своего сына в жертву принести? Хотел. Но Бог его руку остановил. Мою или Козодоя не остановит. Потому что ему, Богу, кровь заблудшего барана всегда вкуснее, чем кровь невинного агнца. Да и времена нынче не те пошли, чтобы Он кому-нибудь на горе показывался или руку останавливал. Ну, как? – мозг секты посмотрел на меня, и глаза его были хитрые-хитрые, словно подложил мне кнопочку под задницу и дожидается, когда я усядусь поплотнее.

– Бесподобно, – согласился я. – Бог нынче и правда что-то разленился, так что твоя идея имеет шанс воплотиться в жизнь.

– Правда, здорово? Погибнуть на алтаре – это, наверное, так романтично! Жаль, что я этого никогда на собственном опыте не узнаю.

– Ничего, – утешил я. – Не расстраивайся.

– А я не расстраиваюсь. Да и ты, смотрю что-то уж больно спокоен. Сотников тебе о собрании тоже проболтался? Конечно, проболтался. Может, ты ФСБ о нем предупредил? Нет, это вряд ли. Если бы предупредил, они уже сюда притащились бы. У тебя что-то другое есть, что душу греет. А ну-ка, Санек, обыщи его, да повнимательней.

Я не сопротивлялся. Все равно бесполезно. Санек учинил обыск и уличил меня в шулерстве, изъяв из рукава заныканный туз, то есть пистолет из-за пояса. Дальнейшие поиски успеха не имели, но это было уже неважно. Мне без наркоза ампутировали последнюю надежду. Малоприятное ощущение, надо сказать.

Я невесело усмехнулся. Вот и я в эту игру вслед за Ружиным отыгрался. Кровь-то при бритье не зря проступала. Особенно сегодня, когда появилась невесть откуда. Предупреждала меня бритва-пророк. Предупреждала, да я не внял ей. За что и поплачусь через несколько часов. Или минут? И грандиозный план с шестиствольным пулеметом и большой разборкой в козодоевской квартире автоматически летел псу под хвост. Обидно. Такой хороший план. Такой хороший пулемет. И что бы мне Сотникова не послушаться?

Однако и неплохой повод для гордости. Путешественник во времени Чубчик попадает на забавное мероприятие – жертвоприношение. Причем не просто так, а в качестве непосредственного участника празднества, даже можно сказать, главного действующего лица – жертвы. Оркестр, тушь!

Катаев тем временем вдоволь налюбовался пистолетом, который протянул ему Санек. Осмотрев и обнюхав оружие, мозговой центр укоризненно покачал головой:

– Ай-яй-яй! Что же ты, сволочь, с огнестрельным оружием по улицам ходишь, непосредственную угрозу для жизни пешеходов создаешь? Разве не читаешь ментовских листовок? Они же русским языком предлагают: граждане, сдайте оружие, легче на душе станет! Даже деньги за это предлагают. А ты что? Где ты взял эту дрянь? – и указательный палец его левой руки ткнулся в ствол, который он держал в правой.

– У Цехового одолжил, – я безразлично пожал плечами. Пусть говорит, что хочет – мне вдруг все стало глубоко фиолетово.

– Ну вот. Я так и думал, – продолжал издеваться Катаев. – Взял у мертвого человека пистолет и пришел к другому, чтобы его тоже умертвить. То, что убийца – ты говорил. Оказывается, еще и мародер. И ведь хоть бы предупредил, а то сидит и делает вид, что трамвая ждет. Нельзя так, в самом деле. Ну, чего молчишь?

– А что сказать? Ты, конечно, большую честь мне оказываешь, что в жертву приносишь. Спасибо тебе, дорогой, офигенное. Только без пистолета на алтаре скучно будет. Так что веселись, не стесняйся. Только в одиночку.

– Проняло, – удовлетворенно отметил он. – И хорошо! Ожидание смерти – хуже самой смерти. Вот и подожди, помучайся. Мы поедем только часика через полтора, так что времени у тебя хватит. Цехового с Засульским этим не воротишь. Хорошо еще, что я догадался подрывные списки при себе хранить. Сейчас рвануть не получилось – позже рванем. Главное, что все подготовлено. – Его рука автоматически сжала висевший на шее амулет, и я мысленно выругался: флэш-карта! В таком случае, что за списки прихватил в их штаб-квартире Ружин? Они его, помнится, очень возбудили… Получается, что задачу, поставленную перед нами, мы с покойным все же не решили. Вернее, решили неправильно. И теперь уже поздно проводить работу над ошибками. Досадно. – В любом случае, моральное удовлетворение я получу, – подытожил Катаев. – Так что жди.