Микки Спиллейн - Под крышкой гроба

— Негодяй, ты просто хотел поболтать со мной.

— Я хотел тебя умягчить.

— Как будто я в этом нуждаюсь. Это тебя надо умягчать.

— Как ты себя чувствуешь?

— А нельзя чего-нибудь покрепче щетки? — спросила Роза.

Согласно хмыкнув, я дал ей покрепче. Отдышавшись, она взглянула на меня с коварной ухмылкой и заметила:

— Возможно, Ли тебя убьет.

— Он уже пытался.

— Да ну?

— Точно. Поэтому мы и дружим.

— Все вы, мужики, чокнутые.

— Поэтому мы всегда побеждаем. Хочешь быть с нами?

Роза пристально посмотрела на меня, очень выразительно облизнула свой палец и провела им между ног. — Порно?

— Черт, ты знаешь, как завести мужика.

Это была моего поля ягодка.

— Дог-… в тебя когда-нибудь стреляли?

— Милая девушка, я пошел на вторую мировую войну, когда мне было двадцать. Я был летчиком, за четыре года этой мясорубки я не получил ни царапины, по в последующие четыре года на гражданке в меня стреляли четырежды. Есть только один способ увидеть шрамы.

— Наконец-то, Давай побалуемся.

— Но я ведь подлый сукин сын.

— Знаю.

— Все равно хочешь меня?

— Еще как!

— О’кей, переворачивайся.

— Где же ты пропадал, служивый?

— А ты часом не служила в пехоте?

— Нет.

— А почему термин армейский? Может, на флоте?

— Заткнись, ради Бога, и трахай.

— С вашего позволения.

— Выбирай скорее, как, — нетерпеливо приказала Роза.

— Ну кто из нас чокнутый? '

— Ты начнешь наконец?

— Ты же помнишь, что я пришел к тебе по делу.

— Помню.

— Какого же черта ты меня отвлекаешь?

— Заткнись и трахай. О деле потом.

— Все вы, женщины, одинаковые, — подковырнул я.

— Неправда, — возмутилась Роза. И сделала то, чего я добивался. Перевернулась, обругала меня и плотно свела ноги.

— У тебя есть предсмертное желание, негодяй? — спросила она.

— Естественно, — ответил я.

Умяв сковородку с яичницей, я посмотрел на Розу поверх чашки с кофе, которую поднес к губам. Она приоделась в колье и широкий кожаный пояс. Эффект был потрясающий. — Ты всегда так одеваешься?

— Это несколько покороче, чем обычное мини, — улыбнулась она. — Слушай, а ты всегда так обжираешься после женщины?

— Всегда, — кивнул я. — Естественный восстановительный рефлекс.

— Тогда налегай. У меня нет слов, — она закатила глаза. — До чего же ты хорош! Тот редкий случай, когда сама готова заплатить.

— Уже заплатила, Роза. Хорошо поговорили. Ты дала мне передохнуть от этой вечной спешки во времени и расстояниях.

Она понимающе наклонила голову, внимательно глядя на меня. Отхлебнув кофе, она спросила:

— Ты ведь не только за этим пришел?

— Умница.

— Соображаю кое-что. Конечно, не чета тебе, но признаки читать умею.

— И что же ты прочитала?

Она допила кофе, поставила чашку на блюдце и стала медленно вращать ее пальцем.

— Ты встретился со мной в первый раз, завел меня так, что я вряд ли смогу тебе отказать. Теперь жду, когда ты заиграешь в свою дудку, чтобы начать под нее плясать. Дог, в Нью-Йорке много красивых женщин, почему ты выбрал меня?

— Я знаю, Ли… Он не будет дружить с кем попало. Тебе можно доверять.

Скорчив забавную рожицу, она согласилась;

— Это одна из моих немногих добродетелей. Рада, что заметил. У меня есть основание надеяться, что я еще не совсем потерянная женщина. Выкладывай, что у тебя на уме.

— Хочу тебя использовать.

— Знаю. Как товар или как товарища?

— И так и эдак, тебе от этого никакого вреда не будет. Просто, когда все закончится, ты станешь немного богаче.

Слегка прикусив нижнюю губу, она подняла на меня глаза.

— А что с тобой будет, Дог, когда все закончится?

— Буду удовлетворен. Остались кое-какие дела, которые давно надо было закончить.

— Но кто-то при этом пострадает?

— Без сомнения, красавица. За это я ручаюсь. Они получат по заслугам.

— Ты уверен в своей правоте? — спросила Роза.

Откинувшись на стуле, я немного задумался, прежде чем ответить.

— Малыш, может, глядя на меня, и не подумаешь, но я был прилежный ученик.

— Это месть, Дог?

— Нет, просто необходимость.

— Что-то я тебе не верю.

— Может, я и сам не хочу в это верить. Нет, это не месть. Просто неизбежность.

Наверное с минуту она вращала чашку, прежде чем согласно кивнула головой.

— Хорошо, Дог. В тебе есть что-то необычное, и я хочу разгадать, что это. Я сплю с хмужчинами за деньги, и почти каждый спрашивает, зачем я этим занимаюсь. Я выдумываю что-нибудь, почти никогда не повторяясь. Но мне самой всегда любопытно, почему им нужны платные любовные услуги. Ведь они влюбляются, женятся по любви, а потом начинают таскаться по девкам.

— Животный инстинкт, — заметил я.

— Все-таки они дурные, — возразила Роза. — Если им хочется чего-нибудь остренького, пусть научат своих жен. Баба будет только рада его ублажать. Она и сама выдумает что-нибудь эдакое ему на удивление. Если два человека не жалеют сил, чтобы превратить свою постель в любимое рабочее место, их не отдерешь друг от друга бульдозером. Я знаю двух старых толстячков, которые за сорок лет брака и двух дней не пропустили и настрогали одиннадцать детишек.

— Кто это?

— Мои родители. Помню, в детстве не знала куда деваться от смущения. Если бы они узнали, кем я стала, они бы искренне меня пожалели. Супружество было для них одним счастливым праздником. А мне чего-то не хватает.

— А как же Ли?

— Мы хорошие друзья, Дог. Постельные друзья, так сказать. Ли — большой дружелюбный щенок, который все еще не вырос. И вряд ли вырастет.

— А вдруг вырастет?

— Зачем я ему тогда? Он выберет себе любую.

— Сомневаюсь. Особенно после того, как он прошел у тебя обучение.

— Спасибо, мой друг. Хотелось бы в это верить, но маловероятно.

— Оставила лазейку?

— Как тебя понимать?

— Ты не сказала «невозможно».

— Женское тщеславие, дорогой мой Барбос. Он мне интересен, но ты — больше. Чего же тебе на самом деле надо, признавайся?

— Все еще раздумываю.

— А когда выяснишь?

— Я возьму то, что мне надо.

— Кому бы это ни принадлежало?

,— Без сомнения, киска.

— О’кей, Дог. Меня ты уже получил. Я останусь в игре хотя бы для того, чтобы узнать, чем все это обернется. Не хочешь поцеловать меня и пожелать спокойной ночи?

Нью-Йорк принимал душ в виде проливного дождя, принесенного с северо-востока пронзительным ветром. На мостовых вздувались пузыри, порывы водяной пыли проносились по улицам. Медленно ползли незанятые такси, люди предпочитали сидеть по домам, а чиновничий люд еще не закончил свой рабочий день.

Полное разочарование звучало в недовольном бурчании Ли. Он ожидал меня у магазина одежды Веллера-Фабре. Его брючины и ботинки промокли насквозь от стекавшей с плаща волы. Рассчитавшись с водителем, я выбрался из такси прямо в суровые объятия дождя и прошел мимо Ли в магазин.