Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

— Стало быть, с нашей продукцией вы знакомы не понаслышке, — констатировал Климов, когда предложение его раздухарившегося партнера было благополучно претворено в жизнь. — Я так понимаю, что дальнейшая реклама ни к чему. Поговорим конкретно?

— Для того и приехал, — заявил Худяков, оглаживая ладонью свою тронутую сединой шкиперскую бородку.

— Какая партия вас интересует? — взял быка за рога Игорь Витальевич, которому некуда было отступать. — Сорок тысяч бутылок вас устроят?

— Для начала, пожалуй, да, — подумав секунд десять, сказал сибиряк. — А там видно будет. Если мои расчеты окажутся верны и спрос будет соответствовать ожидаемому, размеры поставок придется увеличить. Вы справитесь?

Партнеры, уже не скрываясь, обменялись многозначительными взглядами. Сорок тысяч бутылок включали в себя и те двадцать тонн грузинского виноматериала, которые едва не стали для них яблоком раздора. Это было чудо, явившееся им на грани полного краха.

— Справимся, — уверенно заявил Муха.

— Должны справиться, — с легким сомнением в голосе согласился Климов. — Хотя, возможно, для этого потребуется некоторое расширение производства.

— Бизнес должен расширяться, — напомнил Худяков. — Кстати, я был бы не прочь осмотреть вашу производственную базу.

Муха округлил глаза, и Климову стоило немалых усилий воздержаться от такой же точно реакции. Пускать потенциального покупателя на завод, куда буквально в любую минуту могли прибыть под завязку залитые левым сырьем виновозы, было категорически нельзя. Но отказ означал потерю перспективного клиента, и оба партнера понимали, что встретить еще одного лоха, способного поверить, что кто-то может единовременно отгрузить ему сорок тысяч бутылок настоящего «Шамбертена», вряд ли посчастливится.

— Что-то не так? — спросил Худяков, который, несмотря на выпитое, чутко уловил случившуюся в разговоре заминку.

— Все в порядке, — заверил его Климов. — Просто там сейчас идет установка нового оборудования, линия практически стоит, все в руинах… Не хотелось бы произвести на вас плохое впечатление. Мы все будем знать, что оно ложное, но у вас все равно останется неприятный осадок, а кому это надо?

— Пожалуй, вы правы, — согласился Худяков. — Но как же тогда быть?

— Вы надолго в Москву? — поинтересовался Климов.

— Недельки на полторы-две.

Игорь Витальевич вопросительно посмотрел на партнера.

— Вот через недельку и сгоняем, — уверенно объявил Муха, прикинув, сколько времени потребуется на то, чтобы принять груз с Кавказа, разлить его по бутылкам с внушающими доверие этикетками и убрать с глаз долой, аккуратно замаскировав эту гору липы ящиками с настоящим французским вином. На это нужна была всего пара дней, но он не знал, когда именно прибудут виновозы Ржавого Реваза, и позаботился о том, чтобы иметь запас времени. — Я тебя сам отвезу, все покажу, обо всем расскажу. Дегустацию проведем, как положено, в баньке попаримся…

— Не возражаю, — сказал Худяков. — Банька — это вещь. — Он повернулся к Климову, в котором, похоже, с первого взгляда распознал человека, отвечающего за решение важных финансовых вопросов. — Если вы не возражаете, оплата будет произведена по факту, сразу же после отгрузки — единовременно и в полном объеме.

Мухин, явно не удержавшись, откровенно присвистнул. Климову захотелось сделать то же самое, но он опять сдержался.

— Слушай, земляк, — взяв привычный панибратский тон, сказал Худякову Муха, — ты, вообще, представляешь, о какой сумме идет речь?

— Пока лишь в самых общих чертах, — с любезной улыбкой ответил ему Худяков. — Мы ведь еще не говорили об оптовой цене, — добавил он, адресуясь к Климову.

— Оптовая цена обычно составляет сто восемьдесят евро за бутылку, — проинформировал его Игорь Витальевич. — В общем-то, не в наших правилах ее снижать…

— Но с учетом размеров партии… — в тон ему подсказал сибиряк.

— Совершенно верно. С учетом размеров партии и имея в виду дальнейшее плодотворное сотрудничество, я склонен уменьшить цену до ста пятидесяти евро за одну бутылку. Если, конечно, мой партнер не имеет возражений.

— Не имеет, — заверил Муха. Судя по выражению лица, он был счастлив и готов сию минуту полезть к клиенту целоваться.

— Вот и превосходно, — сказал клиент. — Таким образом, получается шесть миллионов евро — прекрасная, круглая сумма, радующая глаз. Надеюсь, вас устроит безналичная форма расчета. Я могу заказать кэш, но на это потребуется дополнительное время…

— Полноте, зачем же? — замахал на него руками Климов. — Мы работаем легально, налогов не утаиваем…

— А жаль, — как бы про себя заметил Муха.

— Действительно жаль! — повернувшись к нему, живо подхватил Худяков. — Да, времена переменились, и порой трудно понять, в лучшую сторону или, наоборот, в худшую. А тут еще мировой финансовый кризис… Слава богу, что мы не банкиры!

— Ну, от этого кризиса достанется не только банкирам, — вздохнул Климов.

Они немного поговорили о финансовом кризисе, прикончив под этот разговор вторую бутылку скотча. Осознав, что выпить больше нечего, да, пожалуй, и не стоит, сибиряк засобирался восвояси.

— Значит, вы мне покажете производство через неделю, — напомнил он, уже стоя в дверях. — Думаю, этого времени вам хватит, чтобы навести обо мне справки и убедиться в моей платежеспособности. Доверяй, но проверяй, знаете ли!

Эта произнесенная под занавес фраза Игорю Климову решительно не понравилась. Вообще, после того, как за Худяковым закрылась дверь, Игорь Витальевич вдруг осознал, что в предпринимателе из Тюмени ему не понравилось многое и среди прочего то, какое ничтожное воздействие оказала на него принятая внутрь лошадиная доза виски. Ведь он практически в одиночку усидел целый литр неразбавленного скотча, а ушел трезвый как стеклышко!

— Перестань маячить, в глазах рябит, — сказал он Мухину, который расхаживал по кабинету, энергично потирая ладони. — Сядь, это дело надо обмозговать.

— А по-моему, это дело надо спрыснуть, — усаживаясь, возразил партнер. — Это ж такая пруха, что прямо не верится!

— То-то, что не верится, — мрачно согласился Климов. — Какой-то он мутный, этот нефтяник.

— Да наплевать, — легкомысленно отмахнулся Муха. — Лишь бы бабки не забыл отслюнить. И потом, почему мутный? Обыкновенный провинциальный лох с кучей зелени в бумажнике. Ну, что тебе опять не нравится?

Климов задумчиво повертел на столе оставленный Худяковым листок с реквизитами торгового предприятия «Твой выбор».

— Не знаю, — сказал он. — Тебе не кажется подозрительным, что он возник не позавчера и не через неделю, а именно сегодня? Прямо как бог из машины…

— Какой еще бог? — не понял Муха.