Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

Секретарша покашляла в кулак и, наклонившись, чтобы заглянуть Александру Леонидовичу в глаза, с извинениями повторила вопрос насчет сахара. Шмыга опять даже бровью не повел в ее сторону; приглядевшись, секретарша заметила, что шеф не моргает, а спустя секунду поняла, что он еще и не дышит.

Прибывший по вызову врач «Скорой помощи» был вынужден для начала вкатить истерично рыдающей секретарше дозу успокоительного, после чего, устранив источник раздражающего шума и тем снискав себе горячую, хотя и безмолвную благодарность присутствующих, смог наконец осмотреть тело и поставить исчерпывающий в своей краткости диагноз: «Внезапная остановка сердца».

— Не прижимайся, заметят, — сквозь зубы посоветовал Краюхин.

Вертя баранку, капитан Лисицын покосился на напарника.

— Ты же вроде спал, — сказал он с кривой усмешкой. — Вот и спал бы дальше, чем лезть со своими советами. Не прижимайся… Они же еле ползут! Если ехать с такой же скоростью, тогда заметят наверняка. Чего это, скажут, он тащится, как вошь по мокрому месту?

Краюхин не успел ответить: шедшая впереди автоцистерна вдруг замигала указателем правого поворота, засверкала короткими вспышками тормозных огней, съехала на обочину и остановилась. Проезжая мимо замерших на краю дороги, слегка накренившихся виновозов, они увидели, как от переднего, на ходу расстегивая штаны, бежит в сторону леса смуглый чернявый усач в надетой поверх свитера меховой безрукавке и вязаной шапочке. Наполовину высунувшийся из открытой дверцы кабины напарник что-то кричал ему вслед; усач на бегу отмахнулся одной рукой, другой продолжая сражаться с ширинкой.

— Обгадился джигит, — констатировал Краюхин, когда тягачи с цистернами остались позади и скрылись за очередным поворотом. — Вот почему они тормозят чуть ли не каждые полчаса. Большая нужда потому и зовется большой, что с ней ничего не поделаешь: уж если приспичило, надо бежать, пока не поздно.

— Не нравится мне это, — пробормотал Лисицын.

— А кому нравится? — пожал плечами старший лейтенант. — Понаехало с гор всякой нечисти; мало того что всю Москву загадили, так теперь еще и в лесу шагу не ступишь, чтобы в кавказское дерьмо не вляпаться!

— Свое, русское, конечно, приятнее, — сказал Лисицын. — Ты его по запаху отличаешь или на ощупь?

— На вкус, — сообщил Краюхин.

Капитан скривился, промолчал и, включив указатель поворота, съехал на неровную обочину. Шины с шорохом и хрустом прошлись по гравию, машина пару раз подпрыгнула и остановилась. Лисицын затянул ручной тормоз, освободил защелку капота и, не выключая двигатель, полез наружу. Подняв капот, он закурил, оперся руками о переднее крыло и с глубокомысленным видом склонился над моторным отсеком, делая вид, что ищет какую-то неисправность.

Краюхин для пущего правдоподобия включил аварийную сигнализацию и тоже выбрался из теплого салона. Повернувшись спиной к сырому пронизывающему ветру, он закурил и последовал примеру старшего по званию, то есть подошел и стал рядом, изображая заинтересованность, как это делает, желая хотя бы морально поддержать водителя, всякий нормальный пассажир забарахлившей в пути колымаги.

Некоторое время они молча курили, глядя на бешено вращающиеся приводные ремни и сливающиеся в туманный круг лопасти вентилятора. Мимо с шумом промчался забрызганный грязью автобус. Автобус был импортный, туристский, но сильно потрепанный и с табличкой в углу ветрового стекла, на которой значились начальный и конечный пункты регулярного пассажирского маршрута. Что это были за пункты, никто из офицеров не разобрал, но из самых общих соображений было ясно, что автобус везет очередную банду лиц кавказской национальности — везет, разумеется, не куда-нибудь, а в Москву и, вероятнее всего, на Черкизовский рынок. Обмена мнениями по этому поводу не последовало, поскольку ситуация была привычная и давно воспринималась как данность. Как говорили древние римляне, где ты ничего не можешь, там ничего не должен хотеть…

— Что-то долго, — заметил наконец Лисицын.

— Этот водила канат с тремя узлами проглотил, — предположил Краюхин. — Или имел неосторожность поесть в придорожном кафе. Впрочем, по производимому эффекту это примерно одно и то же.

Лисицын, который, как и сам Краюхин, не знал проблем с пищеварением и при необходимости мог бы питаться коваными гвоздями, в ответ лишь равнодушно пожал плечами. В Москве его ждала жена, и очередная непредвиденная задержка в пути вызывала у него вполне естественное раздражение. Хотелось поскорее проводить цистерны до места назначения, дождаться, когда они порожняком выедут за ворота, и дать сигнал коллегам, которые перехватят их где-нибудь по дороге, километрах в сорока от этого захолустного городишки, и вытрясут из них всю правду: кто такие, на кого работают, откуда вино и липовые накладные, согласно которым цистерны пересекли российско-грузинскую границу порожними. Капитан не знал, какие претензии могут быть у его начальства к руководству небольшого провинциального винзавода, зато догадывался, что успешное выполнение задания поможет, помимо всего прочего, заштопать дырку, которая явно образовалась на таможне. И преизрядная же это должна быть дырища, если сквозь нее, как по маслу, без малейшей задержки прошли эти два сверкающих динозавра из нержавейки!

Мокрый ветер раскачивал верхушки деревьев и гнал по затянутому сплошным серым пологом небу рваные темные клочья туч. Продолжавшая упрямо зеленеть, несмотря на наступление календарной зимы, трава в кювете шевелилась, как живая, клонясь к земле. Лес за кюветом был голый и как будто вымерший. От мерно рокочущего двигателя веяло теплом и тянуло приятными запахами бензина и моторного масла, в полупрозрачном бачке расширителя бурлила голубоватая охлаждающая жидкость. Время шло, дорогой высокооктановый бензин без видимой пользы для дела вылетал дымком в выхлопную трубу, а вместе с ним улетучивалось и благодушие напарников.

— Странно, — первым нарушил молчание Краюхин, — он что, газетку сел почитать? Так вроде погода не благоприятствует…

— Сдается мне, джигиты нас с тобой обули, — высказал вслух терзавшие обоих смутные подозрения Лисицын. — Еще две минуты ждем, а после надо разворачиваться и ехать искать этих уродов.

— Не спугнуть бы, — на всякий случай осторожно заметил Краюхин, сам начавший склоняться к такой же точке зрения.

— Предложи альтернативу, — сказал Лисицын.

— Я пас, — честно признался старший лейтенант. — Если, конечно, не считать альтернативой предложение плюнуть на задание и закатиться в ближайший шалман. Водочка, шашлычки с зеленью — ммм!.. И пропади они пропадом со своим грузинским компотом! И все-таки странно, — добавил он, помолчав, — куда они могли подеваться? Свернуть было некуда, да и с какой стати? Это ж не диверсионная группа, а простые дальнобойщики. Если что, с них взятки гладки, а спрос с грузоотправителя. И, опять же, с грузополучателя.