Сергей Дышев - Танкист из штрафбата

Прежде всего Зверев, конечно, выискивал в списках разжалованных офицеров. Именно им предстояло в первых рядах вести бойцов в атаку.

В роте по штату: восемь офицеров, четыре сержанта и двенадцать лошадей, приписаны они к армейскому запасному полку. Ожидая пополнения, основной состав (кроме лошадей, конечно) втихаря пропивает добытые на поле брани трофеи… Вчера из тыла прибыл очередной эшелон, большей частью уголовники, человек четыреста. И рота по числу становится батальоном, продолжая называться ротой.

– Становись рядом, – сказал Родин Сане Деревянко, когда дали команду на построение.

Триста восемьдесят пять человек – серая, унылая, озлобленная масса – выровнялись в подобие строя. Тут и бандиты, и уголовники-рецидивисты, и сбежавшие от призыва, и дезертиры, и просто воры.

Капитан Зверев каждый раз перед пополненным после потерь личным составом говорил одни и те же выверенные, ясные и вразумительные слова.

– Вы совершили преступления в самый трудный для Родины час. Но Родина дает вам возможность искупить свою вину кровью, с оружием в руках, на поле боя. Задача – выбить противника с высоты 323,8. Офицеры есть? Три шага вперед!

Но никто не вышел из строя.

– Я еще раз повторяю: офицеры, выйти из строя! – Голос ротного громыхнул металлом.

Родин глянул на Деревянко, усмехнулся чему-то, сделал три шага вперед и громко доложил:

– Бывший гвардии лейтенант Родин!

Зверев едва заметно кивнул, пророкотал:

– У меня бывших офицеров не бывает! Всем уяснить! На время боя всех восстанавливаю в прежних званиях.

Он обвел штрафников орлиным взглядом, из строя вышло еще четверо разжалованных. Никто не остался, все шагнули вперед: лейтенант, два младших лейтенанта и капитан.

Зверев уже знал, за что каждый угодил к нему в штрафную роту. Лейтенант Дыркин дал своему ротному по морде, видно, была веская причина. Два младших лейтенанта, когда убило командира их роты, отвели без приказа свои взводы с позиций. А капитан-связист в разговорах восхвалял германскую технику, танк «тигр» и самолет «мессершмитт», распространял «пораженческие настроения».

«Контингент не самый худший, – подумал Зверев о разжалованных офицерах. – Не дезертиры, не убийцы-насильники, не власовцы. Этого Родина, правда, едва в дезертиры не записали. Самовольщик хренов…»

– Все вы назначаетесь заместителями командиров взводов, – сказал Зверев. – И каждый из вас будет отвечать за выполнение боевой задачи взвода. Обратной дороги нет. Любого, кто попытается уйти с поля боя, ждет расстрел на месте. Боевой приказ получите от командиров взводов.

– Ты, – указал Зверев на бывшего капитана-связиста, – пойдешь во второй взвод.

Младших лейтенантов соответственно распределили во второй и третий взводы.

Родину достался первый взвод.

Командир первого взвода штрафников лейтенант Шамиль Сыртланов придирчиво оглядел разжалованного офицера, назначенного ему в заместители:

– На какой должности был?

– Командир гвардейского танкового взвода.

– За что осудили?

– За самоволку…

– Нормально! – прозвучало как одобрение. – Сколько на фронте?

– Полтора года.

Сыртланов кивнул и больше ничего не спрашивал.

На оперативной карте командующего армией высота 323,8 была всего лишь маленькой точкой в полосе направления главного удара армии. Противостояла им на этом направлении рейнская 34-я пехотная дивизия генерал-майора Хохбаума.

У командира танкового корпуса, имевшего задачу танковыми клиньями прорвать оборону противника первого эшелона, высота 323,8 уже была обозначена как укрепленный район с долговременными огневыми сооружениями и, естественно, круговой обороной. Расположенный на господствующей высоте с крутыми подъемами, он обрекал танковую атаку на большие потери и вряд ли бы дал результат. Поэтому на карте стрелы танковых клиньев огибали эту высоту и, продолжая наступление, развивали успех, давая возможность вступить в бой войскам второго эшелона – стрелковым дивизиям.

Но укрепрайон не мог долго оставаться в тылу, он мог стать плацдармом для контрнаступления немецких войск. А взять его и уничтожить можно лишь ценой больших потерь. И эту кровавую цену должна заплатить рота штрафников. Так распорядился командующий.

…Бой предстоял на рассвете. В своей палатке командир роты Зверев собрал на совещание командиров взводов, был здесь и старший лейтенант – командир приданной батареи гаубиц.

На карте командира роты, расстеленной на столе, освещенном керосиновой лампой, укрепленный район за отсутствием точных разведданных был обозначен весьма схематично: синий овал с «ресничками» – окопами подразделений, тут же три ДОТа, капониры. И все. Что скрывал за бетонными стенами ДОТов укрепрайон, одному германскому богу было известно. Вне всякого сомнения, артиллерийские орудия с противотанковыми и осколочно-фугасными снарядами, огнеметы, пулеметы… Чтобы уже на дальних подступах в пух и прах уничтожить атакующую русскую пехоту.

Все это прекрасно понимали и командир роты, и взводные, и командир батареи, уже не первый год воюющие на фронтах Отечественной войны.

– Поддержки авиацией не будет, она обеспечивает наступление главных сил, – ровным голосом сообщил Зверев. – Единственная надежда на тебя, комбат, – обратился он к артиллерийскому командиру.

– Артиллерийскую поддержку обеспечим, но снарядов тоже не вагон с прицепом, – ответил командир батареи. – Вариант один: твои бойцы идут за огневым валом. Намечаем один рубеж, потом второй и третий. Перед штурмом самих позиций делаем дымовую завесу.

– Вариант годится. Но хватит ли снарядов, если второй раз придется атаковать? А третий?

– На третий точно не хватит. И на подвоз не надейся. Все пойдет туда, на главный удар…

– Картина ясная и привычная…

– Я тебе тут не советчик, командир, – заметил артиллерист, – но пехоте надо идти максимально близко за огневым валом. Сам знаешь…

– Да уж знаю, старший лейтенант.

– И филигранную точность, товарищ капитан, тоже не обещаю. Сами понимаете – не лук в грядку высаживаем.

Зверев предложил сверить часы и отпустил командиров взводов готовить личный состав к наступлению.

Оценив общую задачу и силы, два командира, пехотный и артиллерийский, уселись за картой, чтобы рассчитать время и продолжительность каждого огневого вала…

Глава девятнадцатая

Бывшему капитану-связисту никогда не приходилось вести людей в атаку. За полтора года на фронте он, конечно, не раз попадал под артобстрел и бомбежку, бывало, самому приходилось восстанавливать поврежденную линию связи.

Едва забрезжило, по команде ротного взвод вышел на рубеж атаки.