Андрей Воронин - Банда возвращается

— Присоединяйтесь к нам, — приветливо пригласила гостя Виктория.

— Целоваться? — с ходу пошутил Геннадий; он, видно, был остер на язык, как многие талантливые журналисты.

Виктория едва подавила смешок:

— К столу.

Несколько минут все были заняты исключительно едой, а беседа ограничивалась замечаниями относительно вкусности пищи и советами взять «вон тот кусочек». Кроме шашлыка, омаров и севрюги в томате с грибами, на столе еще было много зелени и свежих салатов. В это-то время года!.. Не иначе у хуторянина Николая была налажена прямая связь с фермерами Голландии. К тому же местным ужином на двоих можно было накормить досыта не менее взвода солдат…

Александр приглядывался к Геннадию, стараясь делать это по возможности незаметно, и с удовольствием наблюдал счастливое сочетание в человеке таких качеств, как умение радоваться жизни, находить удовольствие в вине, женщинах, вкусной пище, остроумной беседе и в то же время быть одним из лучших профессионалов в своем деле.

— Мне кажется, — заметил Александр, — что в редакции вы деспот и сатрап.

Виктория едва не захлопала в ладоши от этого внезапного замечания. Девушка была несколько возбуждена от выпитого шампанского.

— А что, чувствуется во мне нечто восточное? — с удовольствием подхватил тему Геннадий.

— Пожалуй, да, — сказала Виктория.

Геннадию было явно не впервой оказаться в центре внимания:

— Это потому, что у меня бабушка была персиянка.

— А дедушка явно не Стенька Разин, — улыбнулся Банда.

— Нет. Дедушка догадался не выкинуть ее за борт в набежавшую волну, а взять замуж. Поэтому вы можете в любой день увидеть на этом свете меня, счастливого, — гость не страдал отсутствием аппетита, несмотря на то, что уже как будто ужинал; должно быть, бассейн и парилка отняли у него много энергии — А в редакции, конечно, трепещут, как положено от Бога… Ничего от вас, спецслужб, не скроешь, — пожаловался Гена на жизнь.

Когда первый голод был утолен, еще налили и выпили вина, закурили. С минуту сидели молча, поглядывая друг на друга.

Откуда-то доносилась медленная музыка.

— Вы в бегах? — неожиданно спросил Геннадий.

Александр кинул на него заинтересованный взгляд.

Журналист удовлетворенно закончил мысль:

— Классическая ситуация, — он сделал глубокую затяжку. — И вдвоем против мира.

— Из чего вы это вывели? — поинтересовался Александр.

Гена улыбнулся как-то странно — одними глазами:

— По-иному я не представляю себе такого необычного союза ФСБ и СБП. У ваших боссов разные интересы в следствии. К тому же к журналистам обращаются с серьезными разговорами только в беде. Или в корыстных целях. Будучи знаком с Викторией Васильевной, второй вариант я отвергаю.

Банда поразился проницательности и логике журналиста. Ну и трезвости мышления, конечно.

Виктория стала серьезной:

— Мы хотим использовать вас в качестве шкафа со скелетом.

— Я вам весьма признателен за доверие, — заулыбался Гена. — Оставите компрометирующие документы на хранение?

— Скажем, где они находятся и при каких условиях их можно использовать. Это будет хоть какой-то гарантией нашей личной безопасности.

Геннадий понимающе кивнул:

— Обрисуйте мне то, что можно.

Виктория сказала:

— Мы не думаем, что Глушко убил Смоленцева, и есть некоторые тому доказательства.

— Я знаю его, кличка между своими — Блондер. Какой из него убийца!.. Предел его безобразий — битье посуды и пьяная пощечина, — Геннадий неплохо владел информацией; это значительно облегчало дело. — Но настоящего убийцу вы, конечно, не знаете, да это, наверняка профессионал. Его фамилия неинтересна. Интересно, кто его хозяин. Так?

Девушка согласно склонила голову:

— Именно это мы пытаемся выяснить, именно поэтому на нас открыта охота.

— Значит, я прав, что вы в бегах, — Геннадий ласково погладил себя по животу. — Умница.

— Есть предположение, что кто-то из высших чинов повел свою игру, и в Кремле начались большие события, — Виктория начала серьезный разговор. — Отставка Министра обороны — только первое из них.

— Извините, — Геннадий вытащил из-под фалды миниатюрный диктофон и щелкнул кнопкой. — Это нельзя будет иметь при себе, раз вы полезли в такие дебри. Я имею в виду: еще пожить хочется.

— Прослушайте последнюю фразу, — с улыбкой предложил ему Александр.

Журналист отмотал пленку и включил воспроизведение — раздалось только слабое шипение.

— Ага! Я, кажется, забыл, с кем имею дело. Явно не с постовым милиционером, — сказал он. — Любые другие «жучки» в этой комнате тоже сдохли?

— И комары тоже, — серьезно объявил ему Бондарович. — Один из них лежит в вашей тарелке.

— Значит, можно говорить спокойно, — Геннадий, еще раз удивленно хмыкнув, спрятал диктофон. — Сегодня налоговая полиция проверила последние счета телерадиостанции «Молодежная» и обнаружила на них сумму в сорок миллионов рублей, поступившую из партийной кассы КПРФ. Это имеет отношение к делу?

Виктория оживилась:

— Когда было перечисление?

— Отправлено восемнадцатого, получено двадцать третьего марта сего года.

— Где было об этом сообщение? — поинтересовался Бондарович.

— Вы меня обижаете, дорогие мои. Я не хочу и знать об опубликованных новостях. Для журналиста это то же, что ловить отработанный пар. Информация получена из первых рук.

— Не секрет, из каких? — Банда забросил на всякий случай удочку.

— Секрет. У моей службы тоже бывают секреты.

Иногда — почище ваших… Мне сейчас интересно, дошли ли эти сведения до вашего начальства? Полагаю, что — да, — он как бы с сожалением развел руками.

Виктория нахмурилась:

— Это имеет прямое отношение к нашим проблемам.

Кто-то компрометирует Президента перед выборами и ставит страну на грань новой смены общественного строя. Проиграет Президент — к власти придет Зюганов, даже если Лебедь оттянет какой-то пост на себя… Да что говорить.

— Кто продался? Вот в чем вопрос! — с пафосом воскликнул Геннадий.

— Это мы попытаемся выяснить завтра, — сказала Виктория.

— Я склоняю перед вами свою голову с поредевшими волосами. Эти волосы вылезли в борьбе на службе информации, — Геннадий и правда склонил на секунду голову перед Викторией. — Как вы сами считаете, у вас есть шанс?

— Разве мы похожи на авантюристов? — спросил его Бондарович, поглядев тем взглядом, от которого осекались воры, прошедшие «Крым и Нарым».

Однако защитную маску веселости этого человека нельзя было пробить ничем на свете:

— По правде сказать, когда я вошел в эту комнату, вы были больше похожи на молодоженов, — не моргнув глазом, ответил Геннадий.

Виктория прыснула со смеху от неожиданного поворота темы и от смущения.