Андрей Воронин - Банда возвращается

Геннадий продолжил:

— Если вас заточат в узилище, а не пристрелят на месте, я буду шантажировать ваше начальство вашими документами, пытаясь облегчить вашу участь. А если…

— В этом случае, — твердо сказала Виктория, — можете распоряжаться документами по своему усмотрению. Вот адрес, запомните его. В случае нашего ареста или гибели вам отдадут фотографии, пленку и документы.

Александр подал голос:

— Вы могли бы договориться с хозяином, чтобы нашу машину куда-нибудь отогнали или спрятали? Ее сейчас ищут все спецслужбы Москвы.

— Нет проблем.

Александр сбросил еще один решенный вопрос со счетов:

— Нам, возможно, понадобится еще ночь или две провести здесь, это безопасно?

— Вы, однако, оптимист, — иронически улыбнулся Гена. — Живите на здоровье…

— А хозяин не из любопытных?

— Хозяин себе не враг, он знать вас не знает. Кстати, об оплате можете не беспокоиться. Тут один молодой человек купил заводик и балует своих и чужих друзей на радостях.

— Еще одно, — Банду волновали практические вопросы, — отвезете нас завтра в Москву?

Гена поразмыслил несколько секунд:

— Я уезжаю сейчас, а утром пришлю машину с шофером. Такой вариант вас устроит?

— Конечно.

— Хорошо. Тогда к которому часу прикажете?..

Банда подумал: нет ничего более приятного, чем иметь дело с профессионалом. И с человеком «беспотолочным»… Александр давно уже разделял для себя всех людей, с какими имел дело, на «потолочных» и «беспотолочных». С одним заговоришь — и сразу чувствуешь: человек ограниченный — мыслит узко, медленно, и никакого полета фантазии; что в детстве, в юности усвоил, тем и живет — не развивается. Виден его «потолок».

А с другим общаешься — будто из бездонного колодца черпаешь; что скажешь, схватывает на лету и сам развивает, с легкостью подхватывает мысль; и высоко летает; то, что когда-то усвоил, не возводит в ранг догм — способен переоценить старые ценности, способен усомниться; и способен же создать собственные ценности, то есть способен по-настоящему мыслить — самостоятельно и уверенно; «потолок» такого человека столь высок, что уж и не виден. Такого человека Александр почитал за «беспотолочного»… К таким людям и относился Гена…

Закончился вечер, Геннадий умчался в Москву вынюхивать информацию, — действительно, с этим нельзя «волынку тянуть»; информация — это тот зверь, которого надо брать по горячим следам; понятное дело, имеется в виду — сенсационная информация.

Банда ощутил, как вдруг навалилась усталость.

Он сказал:

— Счастлив наш Бог, Виктория. Каким нюхом ты нашла этого газетчика за сто километров от города?

— Ничего особо удивительного, — девушка с бокалом в руках стояла у окна, — мы здесь и познакомились, я говорила тебе. Простое удачное совпадение.

Банда улыбнулся ей:

— Еще парочка таких совпадений, и мы с триумфом можем возвращаться в Москву.

Виктория сделала маленький глоток шампанского и поставила бокал на подоконник:

— В противном случае Николай отыскал бы его и вызвал сюда под каким-нибудь предлогом, мы встретились бы на два часа позже и поспали этой ночью на два часа меньше…

— Намек понят, — Александр взял куртку и двинулся к двери. — Спокойной ночи, Вика.

— Намек не понят, — ясным голосом ответила она, — Оставайся здесь, Александр.

Бондарович развернулся от двери назад и недоуменно застыл. Виктория подошла ближе, положила руки ему на плечи и крепко прижалась к нему всем телом.

Банда пошутил:

— Нет ли и здесь происков дедушки?

Виктория пропустила мимо ушей его слова:

— Другой ночи у нас может не быть. Ты так не считаешь?

— Не исключено, — Александр чувствовал губами ее жаркое дыхание.

— Нам надо успеть влюбиться друг в друга сегодня… — тело девушки волнующе подрагивало. — А потом ты можешь ухаживать за мной, сколько хочешь…

— Я много хочу, — признался Банда; он сам почувствовал, как стало чаще его дыхание.

— Чего, например? — глаза Виктории были близко-близко; они были такие чистые, открытые, доверчивые.

— Всего…

— Ты хочешь меня?..

— Хочу, — он смотрел ей в глаза так, будто хотел заглянуть в сердце.

–..поцеловать? — досказала девушка, лукаво прищурив глаза.

— И поцеловать тоже, — не потерялся Банда.

Она посмотрела ему на губы:

— Так что же ты медлишь?

— Я не медлю. Мне просто хорошо.

Виктория улыбнулась:

— Ты такой смешной сейчас. Совсем не похож на Джеймса Бонда.

— Вот Бонд-то как раз и смешной…

Александр, чуть склонившись, легонько коснулся губами ее губ — приоткрытых, зовущих. Губы Виктории были приятно прохладными — как свежая, сорванная с дерева вишня поутру. А дыхание девушки все сильней волновало.

— Удивительно… — прошептал Александр.

Она закрыла глаза:

— Что?

— Ты похожа была на амазонку.

— Там, в кафе? С пистолетом в руках?

— Я боялся за тебя.

Девушка шептала в ответ, губы их соприкасались:

— А я за тебя… Так подставила человека, дура…

Она вдруг открыла глаза и весело закончила:

— Кто первый пойдет в душ? Чур, я. А ты позови официанта, пусть уберет со стола.

Виктория скрылась за дверью ванной комнаты, а Александр еще минут пять развлекался мыслью, как крупно ему все-таки повезло, что он встретил эту замечательную девушку…

Бондарович и Макарова, 1 час ночи, 26 марта 1996 года, «уединенное место отдыха».

Когда Александр вышел из душа, в комнате было темно. Откуда-то — скорее всего из соседнего номера — лилась тихая медленная музыка. В щель из-под двери проникал из коридора слабый свет.

Банда подумал: настал очень удобный момент для «охотников» — взять сейчас Бондаровича, когда на нем, кроме махрового полотенца, ничего нет и когда он по этой же причине не пустится опять в бега, не составит особого труда.

Александр в темноте покачал головой, что означало: увы мне!.. Он только представил себе перспективу такого своего задержания — когда его, профессионала, берут, как младенца, завернутого в полотенце, — и ему стало несколько не по себе. Пожалуй, это и есть ситуация для Джеймса Бонда… Александр не боялся самого задержания, он боялся задержания в таком виде. Вот уж будет что противнику на досуге обсудить!.. Как тогда — когда бандиты похитили его служебную машину.

— Виктория?.. — позвал Александр.

Но ответа не последовало.

Банда, готовый к разным неожиданностям, протянул руку к выключателю.

А девушка вдруг сказала из темноты:

— Не зажигай свет.

— Почему?

Шторы были плотно задернуты, в комнате царила практически кромешная темнота.

Александр почувствовал легкое движение воздуха возле себя. Это к нему подошла Виктория.

Он узнал ее по запаху волос, по дыханию. От девушки все еще веяло утренней свежестью вишни.