Александр Фишман - Доставить и выжить

— Всё такое прочее! Ты, мерзкий старик, издеваешься надо мной! — Казалось, Лавин не на шутку разозлился. — Прикидываешься эдаким безобидным мухомором, а сам — садюга, каких поискать!

— Когда я первый раз лежал в госпитале, то читал книги, все подряд… а второй раз особо читать не мог, зрение-то — около нуля, это потом получше стало да к очкам попривык. Короче, я географические карты разглядывал, с лупой. Скучно же. А они цветные, конфигурации у стран интересные. А соседи по палате мне приложения к ним читали, где сколько населения и все такое, площадь, там, кто правит. Потом жена читала. Я, можно сказать, наизусть все эти картинки знаю…

— Молодец, дед. Я тобой горжусь.

— Брось трепаться.

— Так вот, Науру эта живет банковским бизнесом. Оффшор там, куча льгот…

— Типа Каймановых островов?

— Примерно. Так получилось, что плодом всех сделок, в числе которых были и мои, стали облигации одного… я даже не знаю, как сказать…

— В чем проблема?

— Хотел сказать бельгийского банка. Но он не бельгийский, поскольку зарегистрирован в Науру. То есть науруанский. Хотя в какой-то мере и бельгийский… вернее, он как бы дочерний банк респектабельного брюссельского банка, выступающего в свою очередь генеральным гарантом по всем его денежным операциям. Что-то в этом роде.

— Черт с ним. Я гляжу, ты сам запутался, на тебя не похоже, приятель.

— Да мне эти детали постольку — поскольку. Мой должник — московская фирма. Но если облигации вовремя не обменять, москвичам просто нечем будет со мной рассчитываться. Так что мы все в завязке, и деваться тут некуда.

— Твоя доля большая?

— Смотря с чем сравнивать. На фоне общей суммы — не очень, а по нашим меркам — большая. Да и в любом случае не хочется дарить ее каким-то бандитам.

— Само собой! — обреченно вздохнул Шамышов. — И куда ты должен сдать этот ящик?

— В Москве сидит представитель брюссельского банка и ждет до определенного срока. Суть в том, что науруанский банк, из-за облигаций которого мы здесь и находимся, ликвидируется. Что-то там поменялось в законодательстве не то Науру, не то Бельгии… Банк-гарант готов принять к зачету облигации "дочки", но, опять же по закону, это возможно сделать в течение определенного времени, значительная часть которого уже истекла. Случились некоторые накладки… Бельгийцы ни при чем, москвичи проверили. Сбой произошел в Хошимине…

— А, наши вьетнамские друзья…

— У наших "вьетнамских друзей" тоже большие перемены. И опыт боев, кстати, не меньше нашего. Они уже показывают зубы. Так вот, сидит, значит, полномочный представитель брюссельского банка — датский гражданин норвежского происхождения Кнут Веренсен в офисе, расположенном в районе Арбата…

— Я давеча правильно определил характер происходящего — шпионские игры. Банк бельгийский, представитель из Дании, сам норвежец, облигации науруанские, шли через Вьетнам, и все это на доброй русской закваске! Такого специально не придумаешь!

— Э-э, старик, ты отстал от жизни! Так все в мире и делается. В Европе границы вообще стираются. Хотя… в чем-то ты прав. Я когда факс со всей этой информацией получил, тоже слегка удивился.

— Ну и что этот бельгийский датчанин дальше будет делать с этими облигациями?

— Во-первых, удостоверится в их подлинности… Затем погасит их. Или уничтожит. Приняв предварительно к зачету, конечно.

— А что взамен?

— Взамен — ценные бумаги брюссельского банка. Или зачисление соответствующих сумм на определенные счета в том же банке.

— Я буду знать код "дипломата" или, по-твоему, мне это ни к чему?

— Обязательно будешь. Мало ли что. Номер части, где ты меня мучал два года.

— Не очень дальновидно. Если прокачают наше знакомство, могут сопоставить…

— Зато не забудешь.

— Почему ты не нанял ментовскую охрану? Это было бы логично…

— Нет уж, мой принцип — держаться от них подальше. Вовсе ничего хорошего не вижу, что они могли бы сунуть свой нос в этот кейс. Утечка информации — гарантированных сто процентов. А не дай Бог стрельба, начнут крутить на всю катушку: что вез, куда вез, зачем вез… Да и не будут они стоять насмерть за чужое добро. Кроме того, им можно приказать, они же люди подневольные. Скажет какой-нибудь мудак с большими звездами на погонах сдать груз под расписку — куда денутся, сдадут.

— А я, выходит, подходящая кандидатура — стоять насмерть за чужое добро?

— Ты мой друг. И никакие СОБРы-ОМОНы с тобой не сравнятся. Так что не ворчи.

— Я так понял, ты не собираешься сдавать кейс своим московским друзьям. Почему?

— В том-то и дело, что они мне не друзья. Я их едва знаю. Образно говоря, мы случайно оказались в одной сберкассе, когда на нее напали бандиты, вот и все.

— Ты им не доверяешь?

— Честно говоря, нет. Лучше уж я сам доведу дело до конца.

— Но они могут не согласиться с такой позицией. Они ведь тоже не дети.

— Им придется согласиться. Я заберу свою долю, а остальные деньги перегоню на резервный счет, такой имеется. Они получат свою часть. Львиную часть.

— Смотри, тебе решать.

— Ладно, давай-ка поспи, а я подежурю. Думаю, мы от них оторвались на несколько часов. Следующей ночью спать вряд ли придется.

— Откуда такая уверенность?

— Интуиция. Помяни мое слово. Мне их шеф звонил, сделку предлагал…

— Ты ему не сильно нагрубил?

— Совсем не грубил. Ложись давай.

— В квартире ты рассказывал то, что наши гончие должны были услышать, мне ты рассказал то, что я, по-твоему, должен знать. Что мне достаточно знать…

— Не пойму, куда ты гнешь.

— Вот только не делай из старика идиота. Я сам тебя кое-чему учил, и не рассказывай мне сказки про нехватку времени на подготовку. Давай излагай, что ты там придумал на самом деле. А то некрасиво получается…

Лавин рассмеялся.

— Ну, Маркелыч, ты настоящий разведчик! Хрен тебя вокруг пальца обведешь!

— Зачем тогда пытаться? — пожал плечами отставной прапорщик.

— Они здесь? — пожав Ледку руку, сразу же поинтересовался Охотник.

— Здесь.

— Из купе выходили?

— Один раз, ночью, в туалет, по очереди…

— Тебя срисовали?

— Вроде, нет. Но кто даст сто процентов…

— Ну, ладно, иди отдыхай. Можешь даже поспать, тебя разбудят…

Ледок сумел связаться со своими только через несколько часов с какой-то станции. Выскакивая на предыдущих остановках, он попросту не мог найти телефона с междугородной связью. Ночью на станциях было пусто, а идти в милицию по понятным причинам не хотелось, как не хотелось и отходить далеко от поезда, даже если время позволяло, ведь "пассажиры" могли сойти в любой момент. По крайней мере этого нельзя было исключить, они уже не раз показали, что кое на что способны.