Валерий Ковалев - Золото мертвецов

Этим делом занялась Генеральная прокуратура и вскоре установила, что изъятые у задержанных удостоверения оказались подлинными, а два «макарова» и «стечкин» оформлены в ФСНП на бандитов как на действующих сотрудников.

Разразился скандал, в результате которого генерал открестился от той операции, и его по-тихому отправили в отставку. Из полковника же сделали козла отпущения, уволив за превышение служебных полномочий.

А еще через месяц, ночью, в его квартиру вломились братки, и в завязавшейся драке он застрелил одного из трофейного «бура», привезенного из Афганистана, получив за это семь лет лишения свободы. Доводы адвоката о наличии в действиях подзащитного необходимой обороны суд во внимание не принял.

Для отбытия наказания Огнева этапировали в один из лагерей в Заполярье, где он и отбывал срок, тянувшийся как резина.

Раздумья заключенного прервал металлический лязг врезанной в дверь «кормушки».

— Обед, — глухо донеслось из-за нее, и на откинувшейся полке появилась алюминиевая миска лагерной баланды с куском черствого хлеба.

Заключенный взял их в руки, сделал пару шагов назад, присев на узкий деревянный топчан в углу камеры, и стал неторопливо есть, спешить было некуда.

Откуда-то из щели в углу выкатилась мышь и, пискнув, встала на задние лапки перед человеком.

— На, — отщипнул он ей кусочек мякиша. Мышь схватила еду передними лапками и исчезла.

Поздним вечером хмурый пожилой охранник вывел Огнева из ШИЗО и доставил к начальнику лагерной оперчасти, по-местному куму.

Тот сидел за казенным столом в своем кабинете, просматривая бумаги в одной из лежавших перед ним серых папок.

— Заключенный К-513 по вашему вызову прибыл, — бесцветно сказал Огнев, сняв лагерную шапку.

— Присаживайся, — кивнул майор на стоявший напротив стул. — Вот смотрю твое личное дело, лихо на следствии и в суде сплели тебе лапти, тут же чистейшая самооборона. Или дорогу кому перешел? — вскинул на заключенного хитрые глаза.

— Не знаю, гражданин начальник, им виднее.

— Все ты знаешь, все. А не желаешь говорить, — не надо. Мне это, собственно, без разницы, — закрыл папку. — Ну, ты подумал над моим предложением? А то ведь заключенные народ ушлый — вдруг узнают, что в прошлом ты мент?

— Ты же в курсе, майор, что в милиции я не служил, — ответил доставленный.

— Я — да, а вот им до фени. Все, кто из системы, у них менты. И знаешь, что тогда будет?

Огнев знал и поэтому промолчал.

— Для начала тебя «опустят», а потом замордуют до смерти. И твои кореша будут молчать, даже Душман, такое правило.

— Ну и что ты предлагаешь?

— То же, что и в прошлый раз, — сотрудничество. Ты подумал?

— Да, — помолчав, сказал Огнев. — Но при одном условии. Вы разрешите мне свидание с родственником, он тут неподалеку, в Петрозаводске, обитает.

— Чем занимается?

— Лесом, генеральный директор фирмы.

Начальник задумался. Свидание заключенному не полагалось.

Но в следующем году, как и многие в ту пору, майор собирался выйти в отставку по выслуге лет и подыскать себе более-менее приличную работу. А тут целый директор, да еще лес, в Карелии им занимались серьезные люди.

— Ну, будь по-твоему, Огнев, — скрипнул стулом. — Только перед свиданием я с ним сам встречусь и перетру. Ну а потом дашь подписку, выхода у тебя нет. А сейчас бери ручку и бумагу, пиши заявление начальнику колонии на свидание. Так и быть, дам ему ход, — забарабанил пальцами по столу.

Когда зэк исполнил необходимый документ, указав в нем установочные данные, а также телефон «родственника», майор внимательно все прочел, хмыкнул и отложил бумагу в сторону. Потом нажал сбоку на стене кнопку.

— Увести, — приказал возникшему на пороге охраннику.

— Руки за спину! Пошел! — сделал тот шаг в сторону.

«Хорошее начало, — подумал майор. — Глядишь, будет должностенка. — И потянулся к подстаканнику с остывшим чаем.

В камере Огнев присел на топчан и откинулся к пористой стене, окрашенной в серое.

Первая часть задуманного удалась. Если получится увидеться с Лешкой, тот обязательно поможет.

Уже несколько месяцев он тщательно разрабатывал план побега.

В колонии, как и по всей стране, нарастал бардак, заключенные были предоставлены сами себе, и лагерная администрация создавала видимость работы, обеспечивая только их охрану да полуголодное существование.

Уйти Огнев собирался во время разгрузки барж, которые доставляли из Кандалакшского залива по реке в эти забытые богом места различные грузы. Причем не просто уйти, а инсценировав гибель во время работ, что исключало дальнейший розыск.

Метрах в тридцати от деревянного причала, где велась разгрузка, у берега догнивал старый полузатопленный дебаркадер. Если оступиться на сходнях с мешком цемента, свалиться за борт и проплыть эти метры до посудины под водой, то там можно спрятаться, а ночью исчезнуть в тундре.

Дальше дело техники. В Афгане Огневу доводилось немало ходить по горам и пустыне, а здесь тундра — та же пустыня. Только нужны припасы и хоть какая-нибудь карта.

Затем под видом бомжа (сколько их теперь бродит) добраться на грузовых составах до Москвы, посчитаться с генералом, а там видно будет.

В случае чего, можно записаться в Иностранный легион, вербовщики которого подвизаются в столице, и покинуть Россию. Такие, как он, ей больше не нужны, мавры сделали свое дело.

На следующее утро Огнев покинул камеру — десятидневный срок изоляции за нарушение режима истек, и был препровожден в жилую зону.

В отряде его тепло встретили друзья, которыми он успел обзавестись в новом качестве, потеряв свободу.

Это были в прошлом «афганец», а теперь, как говорят в блатном мире, «беспредельщик» Душман и его подельник, в прошлом мастер спорта по боксу Зингер.

С ребятами Юрий познакомился уже здесь, в колонии, на помывке в бане, заметив на предплечье веселого громилы знакомую наколку в виде парашюта в обрамлении двух самолетов.

— Никак из ВДВ, парень? — обратился он к тому, наливая из крана воду в шайку.

— Соображает, — кивнул громила на Огнева мывшемуся с ним рядом сухощавому парню с перебитым носом.

— А ты из каких?

— Да я все больше по земле, но с вашими ребятами частенько пересекался.

— И где же?

— В Кабуле и под Кандагаром.

После этого начались взаимные уточнения, в ходе которых Огнев выяснил, что с 1987-го по 1989-й Душман (так назвался парень) служил в Афганистане в десантно-штурмовом полку ВДВ, командование которого Огневу было хорошо знакомо.

Сам он про себя распространяться особо не стал, сказав, что из Москвы, и представился бывшим прапорщиком — мотострелком. Когда же собеседники поинтересовались, как попал «в места не столь отдаленные», ответил, что за обычную драку, в которой убил человека.