Валерий Ковалев - Золото мертвецов

В стране завершилась очередная реорганизация «системы», в ходе которой она опять обновилась, отторгнув старые советские кадры. «Ушли» практически всех бывших сослуживцев Шмакова. А кто остался, сидел ниже травы, тише воды и не вякал.

Подъезжая к своему офису в районе порта, Шмаков увидел стоящие у подъезда черную «Волгу» и микроавтобус с тонированными стеклами.

В фойе его встретили два омоновца в масках и с автоматами. Выяснив личность, один из них сопроводил Шмакова на второй этаж.

Там, в его кабинете, за столом сидел молодой рыжеволосый человек в замшевой куртке и, дымя сигаретой, просматривал лежащие перед ним папки с документами. Второй, чуть постарше и в форме капитана милиции, рылся в шкафах в комнате отдыха.

Здесь же, в кабинете, на стульях у окна, сидели бледные секретарша и главный бухгалтер.

— А вот и хозяин, — ухмыльнулся рыжий. — Я начальник следственного отдела ГУВД майор Ветров. Вот санкция прокурора на обыск вашего офиса и складских помещений. Прошу, — вручил Шмакову извлеченную из папки бумагу с гербовой печатью.

Тот внимательно прочел ее с начала до конца.

— Но здесь указано, что обыск проводится в связи с возбужденным в отношении меня уголовным делом. Какое еще дело, я ничего о нем не знаю?! — возмутился Шмаков.

— Обыкновенное, по части 2 статьи 199 Уголовного кодекса РФ — уклонение от уплаты налогов с организаций.

— Чушь, — вернул Шмаков бумагу. — Месяц назад нас проверяла районная инспекция, и все было в порядке. К тому же это подследственность налоговой полиции.

— Ну, об этом мы после поговорим, а пока будьте добры, откройте ваш сейф. Тот, что под картиной в комнате отдыха.

— Это беспредел, я буду жаловаться в прокуратуру!

— Пожалуйста, но сначала сейф, — сделал жест рукой в сторону начальник.

Дрожащий от негодования Шмаков прошел в комнату, набрал шифр на кодовом замке вмонтированного в стену сейфа и со звоном открыл его дверцу.

— Т-э-экс, что тут у нас? — поинтересовался стоящий рядом капитан, оттеснив хозяина в сторону.

— Алексей Иванович! Можно вас на секунду? — раздался в это время голос майора.

— Слушаю, — вернулся в кабинет Шмаков.

— Вы, кстати, можете пригласить своего адвоката, если считаете нужным.

— Да нет, благодарю. Я, как вам известно, сам юрист и в адвокатах не нуждаюсь.

— Ну-ну, — хмыкнул майор, — дело ваше.

— Альберт Павлович, поглядите, что я обнаружил! — раздался из комнаты отдыха голос капитана.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, — встал из-за стола Ветров, пригласив Шмакова с женщинами следовать за собой.

Стоя у сейфа, капитан держал в руках пачку стодолларовых купюр и небольшой целлофановый пакет с белым порошком.

— Опаньки! — воскликнул майор. — А это что такое? Объясните, пожалуйста, — обернулся к Шмакову.

— Это провокация, — нахмурился тот. — Денег с пакетом в сейфе не было, их подбросил ваш сотрудник.

— Э нет, — осклабился рыжий. — Мы их изъяли при понятых, ведь так, девушки?

— Н-не знаю, — пролепетала секретарша, а бухгалтер, закрыв лицо руками, разрыдалась.

— Капитан Рушайло, успокойте дам и составляйте протокол! — рыкнул майор. — И попробуйте только его не подписать, — прошипел в сторону женщин. — Сгниете на помойках.

— Ну и сволочь же ты, майор, — сказал Шмаков.

— А ты меня не сволочи, я к этому не привык. Артюхов!

Из приемной в кабинет вошли, чавкая жвачку, два омоновца.

— Руки! — приказал один из них и, когда Шмаков протянул кисти, защелкнул на них наручники.

— В СИЗО его, я подъеду чуть позже, — приказал майор.

Шмакова, зажав с двух сторон, препроводили вниз, впихнули в микроавтобус, и тот понесся в сторону центра.

Через полчаса, оформив соответствующий протокол, а также отобрав у задержанного ремень, капитан Рушайло передал его сотрудникам следственного изолятора.

— Руки за спину и топай вперед, — загремел ключами небритый лейтенант, отпирая решетчатую дверь, и они стали спускаться по ступенькам.

На нижней площадке пару встретил сержант, лязгнувший замком, все трое пошли по сводчатому коридору.

По обеим сторонам находились пара десятков массивных пронумерованных дверей с «глазками», оборудованных откидными лючками и внешними запорами.

— Стоять! Лицом к стене! — буркнул сержант у двери с номером 5.

Задержанный повиновался.

Отперев дверь, вертухай потянул ее на себя, приоткрыв до ограничителя, кивнул Шмакову:

— Входи.

Тот перешагнул порог, сзади дважды лязгнуло железо, стало тихо.

Впереди серело пространство камеры, душное, с низким потолком, двумя забранными сетками плафонами на нем и небольшим, в переплете решетки, окошком.

Сбоку на трехъярусных нарах теснились по меньшей мере два десятка полуголых мужиков разного возраста.

— Здорово! — ухмыльнулся здоровенный громила, вольготно раскинувшийся на нижней шконке.

— И вам не хворать, — ответил Шмаков, оглядывая помещение в поисках свободного места.

— Курево есть? — спросил здоровяк.

— Нету.

— А водяра?

— Тоже.

— Ну и дурак.

Камера грохнула смехом.

— Да будет тебе, Колян, — прохрипел сидевший рядом с ним костлявый человек с наколотыми под ключицами звездами. И обратился к новичку: — Первый раз чалишься?

— Первый.

— Ну так не маячь, полезай наверх, к бекасам.

Сделав несколько шагов вперед и забравшись на верхний ярус, Шмаков кое-как втиснулся между стеной и молодым парнем в синей майке, что-то недовольно пробурчавшим. Потом отвернулся к стене, став прокручивать в голове случившееся.

Милицейский спектакль с проверкой, явно сфабрикованным делом и подставой не вызвал у него особой растерянности, а тем более испуга. Приходилось видеть кое-что и похуже.

В том, что наезд организовал его старый недруг, не сомневался и, оставаясь на свободе, смог бы наверняка в очередной раз отбиться от проверяющих.

Однако, находясь в СИЗО фигурантом по уголовному делу, Шмаков лишался свободы маневра и нужных связей.

Интересно, знает ли Зея о его аресте?

Незаметно для себя, измотанный дальней поездкой и всем, что случилось, Алексей задремал и очнулся от лязга замка в двери.

Она с грохотом приоткрылась, и чей-то голос проорал:

— Шмаков, на выход!

Бизнесмен протер глаза, спустился с нар и направился к дверному проему.

— Лицом к стене, — пробурчал тот же надзиратель, запер дверь и, побрякивая ключами, повел его по тускло освещенному коридору к выходу.

Во внутреннем дворе СИЗО Шмакова вновь впихнули в знакомый автобус, защелкнули на запястьях наручники и завязали платком глаза.

«М-да, везут явно не на допрос», — промелькнуло в голове, когда автобус тронулся.

Поколесив по городу, он свернул на грунтовую дорогу, что чувствовалось по снижению скорости, толчкам, а также шороху гравия под колесами.