Валерий Ковалев - Золото мертвецов

Как обычно, на разгрузку занаряжали самых строптивых в колонии, так сказать в воспитательных целях. Таких набралось полста, в том числе Огнев, Душман и Зингер.

— А блатные снова припухают, бережет их хозяин, — сплюнул боксер, когда отрядный, назвав их номера, распустил строй.

— Ничего, — поиграл широкими плечами Душман. — Погода вон какая, разомнемся на свежем воздухе. Эх, братцы, рвануть бы в тундру, там свобода! — заблестел глазами.

— В тундре, говорят, не выжить, — заметил Огнев.

— Лажа, — не согласился тот. — Мой дед, моряк, в войну по ней месяц выходил к своим. Бежал с товарищем из немецкого плена, и ничего, дошел. Правда, потом его определили в штрафбат, но повезло. С фронта вернулся героем.

— Жив?

— Ну да, крепкий, черт. После войны дальнобойщиком работал до семидесяти. Все мечтал снова в Заполярье съездить, дружок там у него погиб. И меня хотел прихватить, да, видать, не судьба. Как я сел, старик сильно сдал. Он же меня и вырастил, когда батю в шахте задавило. Вот такие дела, освобожусь, — деда не оставлю. А ты, прапор, — шутливо толкнул Юрия в бок, — как откинешься, приезжай к нам в Ростов в гости. С дедом познакомлю. У него свой дом в Солдатской слободе, на улице Донской. Фамилия, как у меня, Воронов Тимофей Алексеевич.

— Спасибо, Душман, — с благодарностью ответил Огнев. — Может, и заеду.

На следующее утро серая колонна заключенных, в окружении конвоя с собаками, шаркая кирзовыми ботинками, неспешно двигалась к месту разгрузочных работ в трех километрах от лагеря.

— Шире шаг! — изредка орал старший наряда — прапорщик, на что зэки не обращали особого внимания.

Когда миновали довоенную узкоколейку к свайному причалу, конвоиры заняли по периметру свои привычные места, и «контингент» приступил к работе.

Из трюмов барж он извлекал бумажные мешки с цементом и по шатким деревянным сходням таскал на пристань, где укладывал в штабеля, накрывая те брезентом.

Ближе к обеду, когда пригрело блеклое солнце, многие из работников, и в том числе Огнев, сняли лагерные бушлаты.

— Ну что, Юрок, последний рывок и на «съем»? — спросил раскрасневшийся Душман, когда они перекуривали в темном трюме.

— Да, наверное, пора. А ну-ка, поддай мне тот мешок.

Приятель взвалил ему на плечи очередной куль, Огнев выбрался из трюма и ступил на шаткую сходню. На ее середине он внезапно оступился, коротко вскрикнул и, не удержав равновесия, вместе с мешком полетел в воду, взметнув фонтан брызг.

— Полундра! Человек за бортом! — простуженно заорал наблюдавший за разгрузкой из рубки баржи небритый шкипер, и к месту падения сразу же бросилось несколько человек.

Но на поверхности воды так никто и не появился. Лишь лопались пузырьки воздуха да расходились круги, а потом исчезли.

Несколько минут охрана бестолково суетилась у трапа и вдоль ржавого борта судна, а затем старший — молоденький прапор приказал выстроить всех зэков на пристани, где лично пересчитал, тыкая в грудь пальцем.

В наличии оказалось сорок девять человек.

— Утоп, стервец, — спокойно заявил его заместитель, плотный сержант-сверхсрочник, и смачно харкнул в воду. — Не впервой, сактируем, будь спокоен, начальник.

Затем для проформы сержант и матрос с баржи пошарили принесенными оттуда баграми в месте падения заключенного, а также у борта.

— Хрен чего тут найдешь, дна не достать, — хмуро пробурчал шкипер. — А еще подводное течение, кранты хлопцу.

После обеда в колонии по этому поводу администрацией был составлен акт о несчастном случае на производстве, и заключенного К-513 исключили из лагерных списков.

— Вот так, Санек, — сказал Зингер после вечерней поверки Душману. — Загнулся Максим, ну и хер с ним. Все как в той пословице.

— Э, не скажи, Колян, — оглянулся тот по сторонам. — Когда мы в трюме курили, у Юрки гады были расшнурованы. А прапор, как ты заметил, мужик аккуратный. К чему бы это? И никакой он не мотопехотинец, рукопашному бою там не учат. Думаю, подорвал он, охмурив охрану.

— Может, ты и прав, — согласился Зингер.

Простившись с Огневым и покинув территорию колонии, Шмаков сел в стоящий у административного корпуса пыльный джип и, хлопнув дверцей, запустил двигатель. Спустя час вырулил на трассу Мурманск — Петрозаводск, прибавив газу.

Да, не думалось, что придется встретиться с Огневым при таком раскладе.

Дома он все рассказал жене, предупредив, чтобы она не распространялась на эту тему.

— Алексей, Юру надо как-то оттуда вытащить, — заявила она, глядя на мужа. — Непременно.

— Я и пытаюсь. Вот встретился и завез ему передачу. Чуть позже организую посылку.

— Это не то. Нужно нанять хорошего адвоката, чтобы написать жалобы в Верховный суд и Генеральную прокуратуру.

— Малышка, — приобнял жену Шмаков. — Все это ерунда, ты до сих пор веришь в справедливость?

— Пока да.

— А я нет, и на то есть причины.

Как результат, они поссорились, но их с Огневым план Шмаков не раскрыл даже Зее.

В последующие дни вплотную занялся им в своей части и подготовил практически все для побега. В том числе карту и новенький ТТ, купленный через знакомого на одном из воинских складов.

Оставалось главное — организовать закладку.

Для этого снова пришлось выехать в расположение колонии (Зее Шмаков сказал, что отправляется на сутки в лесхоз) и, дождавшись ночи, пробраться на дебаркадер. Это оказалось несложно, благо причал никем не охранялся.

Там Шмаков спрятал тугой рюкзак в одной из кабин душевой, на следующее утро через знакомого прапорщика за сто баксов передал для Огнева записку о месте закладки и двинулся в обратный путь.

На подъезде к городу в салоне разъездной «Нивы» раздался звонок, и секретарь Шмакова сообщила, что в офисе фирмы сотрудниками милиции проводится обыск.

— Сейчас буду! — чертыхнувшись, переключил он скорость.

Этот визит не был первым, и Шмаков отлично знал, кто за этим стоит и чего хочет.

Еще на службе в республиканском КГБ, где он курировал милицию, в поле зрения чекистов попал начальник ОБХСС ГУВД Петрозаводска.

Вскоре того взяли с поличным на крупной взятке, возбудили уголовное дело и передали для расследования в прокуратуру. Однако вмешался тесть милицейского начальника, бывший крупный партийный работник.

Дело тут же прикрыли, а взяточника перевели на аналогичную должность в один из отдаленных районов.

Затем повеяли ветры перемен, и он не без помощи тестя, перелившегося в новые властные структуры, опять возник на горизонте. Сначала в качестве одного из заместителей начальника ГУВД Петрозаводска, а затем, с приходом нового генерала из Москвы — начальника главка.

И сразу же у Шмакова начались неприятности. Его фирму стали рьяно проверять, сначала районный, а потом и городской ОБЭП. Располагая старыми связями в Москве в лице Огнева и в республиканских силовых структурах, бизнесмен отбился от назойливых проверяющих. И вот теперь они возникли снова.