Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

Сводка интернет-новостей должна была обрадовать:

«Летом в Крыму отдохнули два миллиона россиян»,

«Киев отключил полуостров от электро- и водоснабжения»,

«Черноморский флот РФ в Севастополе пополнился новыми кораблями»,

«Крым окончательно перешел на российский рубль»,

«Российские ВКС уничтожают банды террористов в Сирии».

Миг триумфа краток — не больше секунды, но он был. Затем нахлынуло и огорчение, надолго, если не навсегда. Поражение сделало горше вкус победы.

«США и ЕС ужесточают режим санкций против РФ»,

«Конфликт между Киевом и Донбассом привел к тысячам жертв»,

«Обрушение нефтяных цен вызвало спад в экономике России»,

«Акции российских компаний за год обесценились вдвое».

— Что же я наделал, — прошептал разведчик, и слезы наполнили глаза, испещренные красной сеточкой лопнувших капилляров. Выполненное задание не могло компенсировать вину за негатив от вмешательства в прошлое. Горестно шмыгнув носом, утер мокрое лицо ладонями и бросил листки на пол.

— Готовь еще прыжок, — приказал Вяземскому.

— Но вы же не планировали? А координаты?

— Перемещение внутри лаборатории на минуту в прошлое, запрограммируй осуществление через час.

— Вы будете прыгать?

— Нет, мы уезжаем в город. А прыгнет вот это, — измотанный Матвей с трудом поднял катушку кабеля и поставил на платформу. Хлопнул себя по лбу, открыл портфель, ждавший хозяина на кривоногом стуле, достал «ролекс» Николая Дрика и положил на катушку.

— Это ж мертвая материя — не биологическая! Неминуема аннигиляция такой массы! Взрыв разнесет весь институт! — Никита возбужденно пытался предупредить катастрофу.

— Достойный финал! Похороним проект «Джокер» хотя бы на время. Машенька, ты же не хочешь, чтобы ваши дети родились в мире, где нет прошлого и нет будущего, где настоящее существует лишь до того момента, когда кто-то не решит его изменить?

— Нет, — прошептала женщина.

Алехин, однако, сбросил катушку и, порывшись в портфеле, ждавшем хозяина на колченогом стуле, достал «ролекс» Николая Грига и поместил на прыжковую платформу.

— Ладно, НИИ пощадим, — сотрем только лабораторию.

— Запускай программу, — Шпагина заторопила мужа, — и уходим. Нам тут больше делать нечего.

По дороге в Ульяновск Матвей порой просыпался и повторял ту же мантру: «Ребята, вы ничего не знали. Никита занимался только бионосителем, а Маша — анализом информации».

Из срочной ориентировки ФСБ и МВД РФ.

«Разыскивается Жулин Арсений Ильич… похищенный в ходе бандитского нападения в Ульяновске, в ходе которого был убит его коллега Щеглов Валерий Тимофеевич. По имеющимся данным, преступление может быть связано со взрывом в НИИ реакторов, в котором работали оба фигуранта.

Любые сведения о нахождении Жулина подлежат немедленной передаче в ФСБ РФ. Лицам оказавшим содействие будет выплачено денежное вознаграждение».

Из срочного сообщения АНБ.

«В 19.57 ( североамериканское восточное время ) в „Гробнице“ произошел мощный взрыв. Нарастает трафик в каналах связи МЧС, МВД и других служб города. На место прибывают пожарные, медики, военные».

Раненый держался с достоинством, точнее, ему так казалось. Опытному глазу со стороны заметно, что мужчина устал быть сильным, не может лелеять надежду на благополучный исход, не способен проявлять решимость и готовится к худшему. «Турист» более не хотел оставаться крутым оперативником, вообще никем не хотел быть. Боец секретной группы ЦРУ лишь желал, чтобы его оставили в покое, положили в больничную палату, а потом отпустили. Только в последнее, как отчетливо видел Чудов, задержанный не верил — знал: ожидает иная судьба. Похлопал Опера по плечу, тот вошел в подвальную комнату без окон, с видеокамерами и единственным стулом, уже занятым. Сам садиться и не думал, рассчитывал, возвышаясь над пленным, сломать остатки чужой воли. Нужно быстро. Вражеский агент приоткрыл рот, однако сдержался и промолчал.

— Молодец — не надо бла-бла-бла. Кто ты — меня сейчас не интересует, что вы тут делали — нам известно в деталях. Молчи и слушай. Есть два взаимоисключающих варианта. Первый: участие в убийствах, похищении и взрыве на оборонном предприятии. В итоге вышка, что в нынешние гуманные времена означает пожизненное заключение в колонии «Белый лебедь». Оттуда никто никуда никогда никак не выходил до естественной смерти — сверхжесткий режим не позволяет даже совершить самоубийство. Второй: сотрудничество с нами на сто процентов, уменьшение срока лет до 8-10, опять же подлежишь обмену, коли твои работодатели из Лэнгли соблаговолят. Не забывай: ранение у тебя тяжелое, если квалифицированные врачи не займутся в течение «золотого часа», то начнется гангрена, как минимум, ногу придется ампутировать. В «Белом лебеде» будешь скакать на одной, если, конечно, интоксикация не затронет жизненно важные органы.

Федор умолк, ожидая реакции на незаданный вопрос, что повис в комнатушке, целиком заполнив объем и не оставив места для сопротивления пленника.

— Мои люди? — оперативник неубедительно попытался соблюсти приличия.

— Мы их убили, — повествовательным тоном ответил чекист. — В тебя стрелял я лично, счел целесообразным взять в плен. Ах, еще литовец сейчас на допросе, еще не понимаем, нужен нам или нет.

— Какие гарантии? — прозвучало невысказанное, хотя уже явное согласие человека, который знал, что никто ему не поможет, что ЦРУ забудет о нем, сэкономив на оплате рейда в Ульяновск. — Ты уполномочен?

— Разумеется, ведь я дал команду о ликвидации цэрэушной группы, — Опер умолк, потрогал нижними резцами верхнюю губу и с сожалением закончил. — Но ты прав: занимаюсь в основном негативом, типа твоих прежних «подвигов». Сейчас войдет мой позитивный начальник, и ты сделаешь всё, что он прикажет. Если нет, то вернусь я. Ты же этого не хочешь, коллега?

Раненый хотел, чтобы его оставили в покое, но понимал, что в данной ситуации наименьшее зло, чтобы его оставил в покое хотя бы расслаблено стоящий перед и над ним, русский парень. Который убивал и готов сейчас убить прямо здесь, голыми руками. А умирать рано, надо выкарабкаться из передряги живым и здоровым. Чужие секреты не стоят и минуты жизни, особенно когда есть шанс вернуться домой, пусть и не скоро.

— Согласен, только литовца — его кличка «Летчик» — надо бы помножить на ноль. Мне свидетели ни к чему.

— Сам сделаешь или на аутсорсинг отдашь? — рассмеялся Опер. — Шучу! Дай-ка мешочек на башку накину. Не волнуйся — тряпичный — не задохнешься. Мой босс стеснительный, не надо посторонним его лицо видеть. Иначе придется и тебя «помножить».