Джордж Джозеф - Три чужака

Он прошел в угол, взял свой журнал и, наморщив лоб, углубился в изучение комиксов.

— Люблю комиксы, — заметил он. — Тут все понятно. Я ведь читать не умею. Наверное, в колонии меня этому забыли научить, а потом у меня уже времени не было.

Рэд взглянул на Доктора. Тот выпрямился и надел рубашку.

Терри застонал, и сквозь стоны можно было различить слово мама.

Доктор достал орехи и принялся катать их между пальцами. Затем осторожно положил их на стол, потер руки, посмотрел на свои пальцы, вытянул их, согнул, улыбнулся и забормотал что-то про себя. Подошел к дивану, взял из рук Тесс платок, осторожно обтер губы малыша и взглянул на девушку.

— Вы бы прилегли, а то уже на ногах не держитесь.

— Нет, — прошептала она. — Я хочу знать.

— Сердце вроде в порядке, — сказал Доктор. — Если избежим сепсиса, то на спасение есть шансы. Мужественный человек. А вообще-то, чудно, насколько у детей сильна воля к жизни. А я часто думаю: если бы они знали, что их ожидает в жизни, они наверняка предпочли бы умереть. — Голос его был едва различим. — Умер бы я в детстве, было бы намного лучше.

— Сейчас известия передавать будут, — напомнил Дэнни. Милч включил приемник. Пел какой-то француз. Затем бодро заговорил диктор:

«Новые факты в деле о похищении маленького сына Гэльенов. Отец, мистер Гэльен, получил письмо с требованием о выкупе в двадцать тысяч долларов. Мистер Гэльен отказался сделать какое-либо заявление. Мать ребенка, миссис Сильвия Гэльен, с сильным нервным расстройством помещена в Кэлварскую больницу, где находится под наблюдением врачей. Лейтенант Гэрич, ведущий расследование, сообщил нам, что он посоветовал мистеру Гэльену воздержаться от уплаты означенной суммы. Однако, по мнению друзей семьи Гэльенов, вполне возможно, что двадцать тысяч долларов будут выплачены. Если миссис Гэльен еще долго не увидит своего сына, ее состояние может резко ухудшиться. Этот специальный выпуск новостей подготовила компания Брер Фокс, овсяные хлопья. Дети не просто едят их с удовольствием, они их обожают! Овсяные хлопья Брер Фокс продаются во всех…».

— Похоже, дело двинулось, — прошептал Милч, выключив приемник. — Слышал, Доктор? — Сощурив глаза, он уставился на своего дружка.

— Да, слышал.

— Похоже, деньги завтра будут у нас.

— Возможно.

— Как только их получим, надо сматываться, — сказал Дэнни.

— Хороший совет, — снисходительно одобрил Милч. — Пойду-ка разомну слегка ноги.

Он распахнул дверь, и Рэд услышал, как под ногами Милча заскрипела галька. Милч впервые за все это время оставил их без своего надзора.

— Послушайте, Доктор, — медленно начал Рэд. — Вы же не допустите, чтобы он совсем озверел.

— Милый мой, — ответил толстячок. — Я в этом деле с самого начала и должен идти до конца.

— Если мы сейчас же поможем малышу, он выживет. Вы же сами сказали.

Рэд заметил в глазах врача некоторую растерянность.

— Дэнни, ты нам должен помочь, — обратилась Тесс к брату.

— Тебя здесь никто ни о чем не спрашивал, — грубо отрезал Дэнни и схватил сигарету. Руки у него дрожали, и это не ускользнуло от взгляда Рэда.

— …Милча можно было бы убрать, — тихо сказал он. — Я могу этим заняться, с револьвером или без…

— Нет, — просто ответил Доктор.

— Завтра, в это время, мы будем уже далеко, — с уверенностью заявил Дэнни.

— Да не уйдете вы от полиции! — сказал Рэд.

Дэнни нехорошо посмотрел на него, лицо его задергалось в тике.

— Уйдем, — процедил он. — Милч поумней всех легавых, вместе взятых.

— Дэнни, ведь на твоей совести будет смерть Терри! — тихо сказала Тесс.

Парень с поднятым кулаком бросился на сестру, но Рик резко вскочил и встал между ним и девушкой. Дэнни длинно выругался сквозь зубы. Казалось, вот-вот он нанесет удар.

На мгновение он заколебался, потом опустил занесенный кулак, подошел к окну, отодвинул штору и уперся взглядом в ночную темень.

Рэд коснулся пальцем плеча Доктора. Большие голубые глаза того, не мигая, выдержали взгляд гиганта.

— Им займусь я, — тихо повторил Рэд. — Я вас только прошу не вмешиваться. Ну?

— Нет, — прошептал Доктор. — Я не могу предать Милча.

Сказав это, он повернулся, осторожно сдвинул одеяло и положил руку на грудь мальчика. Затем очень аккуратно опять накрыл его, поднял ему большим пальцем сизые веки.

Терри чуть пошевелился и простонал:

— Мама!

— Организм борется, — объяснил Доктор. — Если он выздоровеет, то Академия хирургии должна будет официально вынести мне благодарность.

— Однако единственное, что вы получите, так это хорошую дозу тока высокого напряжения, — пригрозил Рэд.

Доктор тихо рассмеялся, и взгляд его ушел в пустоту.

— Очень романтично… Поэтичный способ воздания по заслугам.

Дверь медленно отворилась. Взгляд Милча ощупал всех по очереди и остановился на Рэде.

— Скажи-ка, — прохрипел он. — Там у тебя за домом странная яма. Я чуть туда не загремел. Для чего она?

— Готовлю новую траншею для отходов.

— Чуть было туда не свалился. Ну что, Доктор, жив еще твой сопляк?

Вопрос был задан совершенно безразличным тоном.

— Да, — ответил тот. — Думаю, при некотором везении, мальчик выкарабкается.

— Да уж, ничего не скажешь… Когда стоишь на краю ямы, совсем не хочется в нее падать, — Милч казался ошарашенным этим глубокомысленным выводом. — Я вот все думаю, почему… Со мной то же самое происходит. Ты, Доктор, должен мне это объяснить. Когда мне сказали, что у меня эта проклятая лускемия, я сначала жутко испугался. А потом не захотел в это верить. Не хочу я подыхать, Доктор. Даже в вонючей тюряге я все цеплялся за надежду. Как все это объяснить, Док?

— Колос борется с серпом, который отрывает его от земли, — медленно произнес толстячок. — Ястреб борется со стрелой, которая отрывает его от неба… все это я читал много-много лет назад…

— Смотри-ка, — восхищенно прошипел Милч. — Во дает! Все знает! Подойди-ка сюда, Док, ты мне друг.

Тот и не пошевелился. Гримаса исказила оплывшее бледное лицо Милча, а в его заплывших жиром глазах, как показалось Рэду, промелькнул страх.

— Послушай, Доктор, — голос Милча стал вдруг бархатным, — надеюсь, ты дурить не собираешься?

— Нет. Если я что-нибудь начинаю, то довожу дело до конца. И сейчас тоже. Когда мы задумали это дело, я знал, на что иду. Но я не хочу, чтобы малыш умер по моей вине.

Милч развел руками.

— Что касается ребенка, делай, что хочешь. Верни его папаше, живым или мертвым, как тебе больше нравится. Но не забывай — кто я. Думай о себе, и думай обо мне. И никогда не забывай об этом, Доктор. Не хотел бы я, чтобы с тобой что-нибудь случилось… Мне будет очень больно, если я буду вынужден… Я тебя очень люблю. Док, ты это знаешь.