Владислав Ахроменко - Закон-тайга

Ту разбитую, донельзя разъезженную гусеничными тракторами и седельными тягачами таежную колею можно было назвать как угодно, только не дорогой, и, чтобы двигаться тут, надо было иметь по крайней мере танк Т-90 или БТР, но никак не хлипкий "уазик".

Водитель угрюмо и сосредоточенно смотрел на дорогу — жидкий конус света фар то и дело выхватывал из темноты фрагменты ночной тайги. Отвлекаться было нельзя: немного зазеваешься — и очутишься колесами вверх в придорожном кювете.

— У тебя закурить есть? — поинтересовался майор; от волнения он забыл сигареты в кабинете.

Водитель-ефрейтор протянул ему пачку "Примы".

— Ыгы… — по-военному кратко поблагодарил майор. — А прикурить?

Наверное, командиру не стоило этого говорить — протягивая зажигалку, водитель на какое-то время отвлекся, и «уазик», сильно тряхнув, мгновенно выбило из колеи в сугроб.

— Во, бля, приехали… — пробормотал ефрейтор, матеря в душе начальника.

— Погазуй, — подсознательно чувствуя свою вину, посоветовал майор, — давай, со второй скорости, внатяг попробуй…

Газовать и с первой, и со второй, и с третьей было совершенно бесполезно: машина застряла намертво. Майор и его подчиненный менялись местами — один газовал, а другой толкал, затем — другой газовал, а первый толкал — никакого эффекта.

Через полчаса они, запыхавшись, сели перекурить — при этом старались не смотреть друг на друга.

— Слышь, — поинтересовался майор у ефрейтора, который слыл очень образованным, потому как до призыва закончил курсы ДОСААФ, — а Новая Земля — это очень далеко от Февральска?..

Вертолет тяжело летел над притихшей ночной тайгой, освещая сверхмощным прожектором под брюхом узкий участок леса.

Чалый, сидя за штурвалом, то и дело косился на техническое описание, — оказывается, эта чудесная машина могла летать сама, почти без участия человека: умный борткомпьютер следил и за курсом, и за метеоусловиями, и за показаниями датчиков, предупреждая о грозе, перепадах давления, направлении и силе ветра.

— Во, бля, какая тачка, — не мог сдержать восхищения пилот, — ею даже последний дебил вроде тебя может управлять…

Малина, будучи на грани депрессии, кочумарил в уголке, подложив под голову меховой треух.

Услышав голос подельника, он встрепенулся:

— А теперь куда, Кеша? В Китай?

— Теперь к узкоглазым, — успокоил его Кеша. — Я по карте смотрел — за час долетим. Километров двести пятьдесят — триста. Вот вам, суки!

Неожиданно луч прожектора высветил заснеженную дорогу — зоркий взгляд пилота сразу же заметил темный силуэт легковой машины.

— Слышь, Малина, кажется — «мусора», — предположил Астафьев. — Смотри, «воронок», в натуре!..

— Где? — Москвич вяло взглянул по направлению, указанному Чалым.

— Да вон… Видишь? Вон, и форма на них точно — ментовская…

Заметив вертолет, пассажиры УАЗа почему-то сразу бросились в кабину, и это окончательно укрепило Чалого в мысли, что машина "мусорская".

— Окропим снежок красненьким, — предложил Чалый, привычно потянувшись к гашетке. — А ну-ка…

Покойную тишину ночной тайги пронзительно вспороли короткие пулеметные очереди — «уазик» был пропорот буквально насквозь, и от капота по дороге потянулись фонтанчики взметаемого пулями снега; прожектор безжалостно освещал две фигурки в длинных шинелях, метавшиеся у машины. Сперва упала одна, затем — другая, и через несколько минут на том месте, где только что стоял ментовский «воронок», взметнулся сноп пламени; наверняка перед дальней дорогой водитель заправил полный бак бензина.

Огромная рыже-полосатая кошка, услышав отдаленный грохот, вздрогнула и насторожилась. По опыту последних дней тигр знал: на том месте, где слышался подобный шум, всегда оставалось что-нибудь вкусное.

Подгоняемый голодом хищник, грациозно перепрыгивая через поваленные буреломом стволы деревьев, устремился к источнику шума.

Правда, спустя короткое время на том же месте взметнулся сноп огня, и это заставило хищника остановиться. Но вскоре легкое дуновение ветерка донесло до чуткого обоняния царя дальневосточной тайги аппетитный запах жареной человечины, и это решило все: тигр, ускоряя бег, без колебаний, продолжил путь.

Животный инстинкт, помноженный на голод, и на этот раз не обманул ожиданий хищника. Рядом с обуглившейся черной коробкой, отвратительно вонявшей горелой резиной и бензином, лежали, раскинув руки в снегу, две тщедушные человеческие фигурки.

Тигр, довольно урча, подошел к ближайшему телу и, обнюхав его, принялся за ужин…

Не стоит и говорить: отъезд майора Гузеева в Хабаровск был воспринят в воинской части противовоздушной обороны с огромной радостью. Этого злобного самодура люто ненавидели все — от последних салаг до матерых прапорщиков, не говоря уже об офицерах.

Среди прапорщиков бытовало стойкое убеждение, что даже последние поселковые шлюхи, изредка забредавшие из Февральска в эту голимую воинскую часть на огонек и полновесный стакан технического спирта, ни за что бы не отдались чудовищу-командиру.

В осиротевшей без отца-командира воинской части царило пьянство: времени немного, а спирта — достаточно, и до возвращения майора Гузеева предстояло выпить хотя бы половину. И разумеется, на третий день отсутствия командира никто даже и не вспомнил о его обещании пробыть в Хабаровске не более суток.

"Наверное, с начальством сговорились, загуляли… Везет же людям!.." — таково было общее мнение.

До поселка оставалось не более часа пути, и Каратаев, чувствуя, что силы окончательно покидают его, решил сделать небольшой привал. По своему богатейшему таежному опыту он знал: лучше немного передохнуть, чтобы потом с новыми силами двинуться в дорогу, чем устало брести по заснеженной тайге.

Тайга, где, как известно, царит только один закон — закон сильнейшего, — никогда не прощает промахов, даже случайных. Тут, в этих непролазных, коварных дальневосточных чащобах, никогда нельзя терять бдительности и быстроты реакции.

Каратаев, сняв лыжи, принялся старательно вытаптывать унтами место импровизированного бивака — когда то было готово, охотник, положив сухие ветки валежника у мощного ствола пихты, прислонился к нему спиной, облегченно смежив веки.

Ему не нужен был будильник: «Альфа» приучила его остро чувствовать время. На отдых он дал себе всего только полчаса…

Амур уселся рядом, положив голову на ноги хозяина, — тот потрепал его по холке.

— Ничего, скоро будем… Устал ты, бедный, проголодался, вижу, вижу…

Неожиданно где-то вдалеке, за сопкой, послышался звук вертолетного двигателя, и это заставило бывшего спецназовца насторожиться.