Сергей Воронин - ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

- А чё? — разочарованно сказал Мишин оказавшемуся наверху вместе с нами Михаилу Ивановичу. — Драться не будут, что ли? Просто постреляшки?

Весёлый посмотрел на него как на таракана, непонятно каким образом оказавшегося на праздничном столе. Потом поискал глазами, будто соображая, откуда этот таракан мог свалиться. Но заметив, что мы все тоже ждём ответа, снизошёл до объяснения.

- Ты дурачок, что ли? Хотя чего я спрашиваю?.. Я же вам сколько раз уже объяснял, что здесь не учат драться. Здесь учат побеждать. Драться тут никто не умеет.

- Но мы же видели! — упорствовал Мишин. — Они же дрались в прошлый раз!

- Они не дрались. Они решали конкретные задачи. И в шлемах, чтобы не покалечить друг друга. У нас же тут не бокс, я объяснял. Настоящий спарринг без защиты приведёт к увечьям.

- А если боксёров привезти? Наши что, проиграют, получается, если драться не могут?

- Если по правилам бокса, то конечно проиграют. Они же не умеют боксировать… Но они не будут по правилам бокса. Они будут по своим правилам, которые позволят им победить. Неужели непонятно?

- А что? — спросил Сумин. — Без нанесения увечий никак не победить?

- Можно, почему нет? Если их не нужно наносить. Но друг друга они без нанесения увечий победить точно не смогут. Вот и получается, что у нас что-то похожее на драку бывает только в тематических играх. И то — там надо задержать или прорваться, а не конкретного человека победить, разницу понимаете?

- Так что же? Они могут боксёров побеждать? — снова влез неугомонный Мишин. — Четверокурсники? То есть настоящих боксёров?

- Конечно. Любого можно победить, я же говорил. Создать благоприятные условия и всё сделать по своим правилам, — Михаил Иванович хмыкнул. — Взять родных в заложники и будет как шёлковый. Шучу, — холодно прибавил он и посмотрел вниз. Но там ещё не начинали и он продолжил объяснять, — Борцы, кстати, опаснее. Потому что приучены цепляться. А от боксёра и пропустить можно, не страшно. Они вообще предсказуемые. На реакцию свою слишком надеются и на поставленный удар. На это и ловятся. Просто лоха включаешь и ждёшь, когда он тебя в подбородок будет бить. И всё. Мы такой вариант ещё будем отрабатывать. Но, вообще, фантазию надо учиться использовать, понятно?

- Гладко было на бумаге, — с ноткой пренебрежения заметил Мочка.

- Это да, — неожиданно согласился Весёлый. — Настоящей вариативности надо в поле учиться. Это у вас впереди по плану.

- В каком ещё поле? — опешил Мишин.

- В котором боксёры твои водятся. Тихо! Начинается.

Начинал второй курс.

Михаил Иванович остался с нами и давал пояснения. Оказалось, что стрелять будут на время.

- Патронов в Глоке 17, - объяснял он, — А мишеней, которые нужно поразить, 15. Два патрона про запас. Вон, видите, подняты только 15 мишеней? Сначала по очереди, с любой стороны можно начинать. А на второй заход от краёв к центру.

Объяснил и соревновательную сторону.

- А что, вам Робертович не говорил? — удивился он. — Объявляется ставка. Её объявляет та пятёрка курса, у которой меньше очков. Для второго курса от пяти тысяч. Проигравшая пятёрка отдаёт свои очки победившей. Всё просто.

Второй курс уже собрался возле стола с оружием.

- Фёдырыч, — позвал Весёлый, перегнувшись через перила? — Какая ставка?

Макарон, стоявший возле стола вместе со второкурсниками, поднял руку, растопырив пальцы, а потом продублировал. В другой руке у него светился телефон.

- Десятку поставили, — пояснил нам Михаил Иванович. — Время суммируется, у кого меньше, тот и выиграл. Всё просто, я ж говорю.

Один из второкурсников взял со стола пистолет и прошёл в сторону мишеней к линии, нарисованной на полу метрах в восьми от них. На нём была простая жёлтая майка без надписей, среди второкурсников виднелся ещё один в такой же. У остальных майки были с названиями команд.

- Сначала запасные отстреляются, — сказал Весёлый. — Личный зачёт тоже есть.

- Михаил Иванович, — спросил я, подобравшись поближе, — А их тоже сначала было двадцать? На первом курсе?

- Ну да, — отрывисто ответил он, глядя вниз.

- А остальные где?

- Выбыли. Всё, тихо! Не мешай.

Стоявший на позиции сунул пистолет сзади за пояс брюк и опустил руки. Я увидел, как Макарон ткнул в экран своего телефона. Тут же раздался резкий звук. Второкурсник выхватил пистолет, вскинул его в классическую двуручную стойку и, коротко дёргаясь, принялся очень быстро расстреливать мишени. Кругляши-мишени складывались, будто пытаясь спрятаться за тонкий прутик основания. Этот пистолет — Глок — стрелял тише, чем наши ПМы, можно было даже расслышать звяканья от попаданий. Как только упала последняя мишень, снова раздался резкий звук, почти совпавший с выстрелом.

- В семь секунд уложился, — прокомментировал Весёлый. — Мог бы и получше.

Второкурсник вернулся к столу и перезарядился, а тем временем двое курсантов подошли к мишеням и разложили их обратно. На экране в двух секторах светилось 6.95.

Во втором раунде стрелку пришлось дёргаться сильнее от одной крайней мишени к другой, темп стрельбы несколько снизился, но под конец снова была молотильня. Мы, не сговариваясь, захлопали. Кажется, ни одного патрона лишнего не было потрачено.

- А вот это неплохо, — сказал Михаил Иванович. — 9.15. Очень неплохо для прицельной.

Теперь на экране один сектор показывал время первой стрельбы, другой — второй стрельбы, а третий сумму — 16.10.

Дальше всё пошло по этому же сценарию — отстрелялся ещё один запасной, а затем начали стрелять команды. Стало понятно назначение четвёртого сектора на экране — в нём суммировалось командное время. А изображение на экран, очевидно, шло с телефона Михаила Фёдоровича, по крайней мере, все его тычки в телефон совпадали со звуковыми сигналами. Честно говоря, я скоро заскучал — стреляли действительно хорошо и быстро, но мне этой каждодневной пальбы и на занятиях хватало. И время все показывали примерно одинаковое, различия, на мой взгляд, были совсем небольшими. Я разглядывал надписи на майках и завидовал. "Pikes" — щуки, это я запомнил. Красиво. Не то, что дурацкие "Фиалки". Третий и четвёртый курсы, группками стоявшие на мостиках, тоже особенного внимания на стрельбу второго курса не обращали, посматривали лениво. Неужели, думал я, они ещё быстрее стреляют? Быстрее вроде бы уже и некуда? Смотрел на Морозова, тот что-то живо говорил нескольким своим однокурсникам. Он заметил мой взгляд и пристально уставился в ответ. Я смущённо отвернулся. Грохот во время стрельбы всё равно стоял приличный, несмотря на то, что Глоки стреляли тише, но вообще Макарон оказался прав — мои уши уже как-то приспособились к выстрелам, я их слышал, но будто издалека и почти не обращал внимания на резкость шума, будто во время выстрела мозг снижал чувствительность ушей. Может, так оно и было? Вообще, на мостиках за стрельбой внимательно следил только Весёлый, которому, понятное дело, не приходилось каждый день по два часа кряду палить, и несколько наших фанатов стрельбы.