Дэвид Моннери - Боснийский ад

Было почти три часа ночи, когда они оказались у дороги, построенной сербами. На карте Рива она выглядела пешеходной тропинкой, сербы же расширили ее и разровняли, спилив деревья и наведя деревянные переправы там, где в ямах стояла глубокая вода. Судя по отпечаткам колес машин, дорогой пользовались регулярно.

Когда отряд добрался до первого моста, Рив отправил двух своих людей впередсмотрящими. Остальные подождали, пока третий его человек не оснастит мост чехословацкой взрывчаткой «семтекс» — из арсенала в Ливно, на который сделал налет Рив, — и не приладит взрыватель с часовым механизмом. То же самое сделали и у второго моста, и у третьего — пугающей переправы через узкую расщелину. «Судя по тому, что Завик не имел большого военного значения, сербы уж слишком усердствовали, — подумал Дохерти. — Должно быть, кто-то здорово зол — возможно, Рив где-то слегка переборщил. Но просить прощения и искать примирения было поздно».

Один из впередсмотрящих вернулся с известием, что в сотне ярдов дальше, на горе, установлен сторожевой пост. Место выбрано правильно, сказал он: на той стороне моста, перекинутого через очередную расщелину, находятся двое часовых. Несомненно, их можно было бы обойти, но понадобится время, чтобы отыскать этот путь.

— Они там просто стоят? — спросил Рив.

— Нет, они сидят у жаровни, греют руки и рассуждают о том, какой ублюдок их командир.

— Можно к ним подобраться на расстояние точного выстрела? Они с оружием?

— Да и да, — сказал разведчик.

Рив повернулся к Дохерти, который слушал перевод Криса.

— Нам понадобятся ваши бесшумные МР5, — сказал он.

— С какой дистанции придется стрелять? — спросил Дохерти разведчика, а Крис перевел.

— Из укрытия. Ярдов с шестидесяти.

— Далековато, — сказал Дохерти, браня себя за то, что они прихватили лишь один оптический прицел. — Дама, — сказал он, — сможешь снять обоих, прежде чем второй поднимет тревогу?

— Почему бы и нет, — сказал тот. «Вот и еще двое», — подумал он.

Разведчик повел его вверх по расширяющейся тропинке, идущей диагонально по поросшему деревьями склону. Несколько минут спустя они подошли к первому разведчику, пригнувшись, продвинулись вперед и стали осматривать через заснеженное открытое пространство мост, и за ним — двух охранников у жаровни. «Какая нелепая картина, — подумал Дама, — два человека сидят ночью в горах у огня».

Он выпрямился, держась за стволом дерева, выдвинулся в сторону, прижимая винтовку к плечу и вглядываясь в телескопический прицел. Эго оружие было не столь удобно, как «экьюрэси Интернэшнл», но в данной ситуации все решала тишина. Он всмотрелся в лицо правого серба, освещенное оранжевым огнем и достаточно увеличенное, чтобы уверенно прицелиться.

Он перевел прицел влево и обнаружил второе лицо, смеющееся чему-то. Он перевел прицел снова, на первое лицо, отрабатывая необходимое быстрое перемещение прицела. На самом деле он находился слишком близко: если бы отступить ярдов на сто, было бы лучше. С другой стороны, с той дистанции прицельная дальность была бы уже на грани для данного оружия. К тому же ему совершенно не хотелось ползать по снегу.

Он еще раз повел винтовку справа налево и обратно. Навел перекрестье прицела на голову правого человека чуть выше уха. «Целься, не напрягаясь», — сказал он сам себе и на секунду ослабил хватку оружия.

Пора. Он нажал курок, плавно перевел прицел влево, отыскал следующую цель, опять нажал. Опустив оружие, невооруженным глазом посмотрел на картину, в которой мозг уже был уверен. Оба человека были мертвы.

Один из разведчиков уже торопливо пробирался по снегу назад, чтобы позвать остальных. Другой поспешил вперед, чтобы лично убедиться в результатах искусной стрельбы. Дама двинулся за ним, и они оба грели руки у жаровни, пока подходили остальные.

Как только и этот мост заминировали, они продолжили свое восхождение вновь под прикрытием леса. До вершины оставалось рукой подать, но выдвинутые вперед ярдов на пятьдесят разведчики других часовых пока не обнаружили. Зато они наткнулись на большую поляну непосредственно перед выступом вершины. На укрепленном фундаменте, сдвинувшись к краю, стояло то самое орудие, из которого обстреливался город, рядом расположился потрепанный грузовик, который, очевидно, и доставил орудие сюда. У другого края поляны, выстроившись в ряд, стояли три фургона, два погруженных во тьму, а третий слегка освещенный. Из последнего доносилась едва слышная музыка.

На большей части поляны снег был сметен, а в небольшом костровище еще дотлевали красные угольки. Рядом грудой лежала кухонная утварь и котелок, наполненный снегом, очевидно, заготовленный для завтрака артиллеристов.

— Что дальше? — спросил Дохерти, пока они с Ривом осматривали эту сцену из-за близстоящих деревьев.

— Мы не можем себе позволить брать пленных, — сказал Рив таким тоном, словно приготовился к спору.

Дохерти не собирался вступать в пререкания. Эти люди были виновны в том, что в Завике в импровизированном госпитале от боли плакали дети. И за скольких еще детей в прошлом или в будущим они должны понести ответственность, кто знает.

— Только давай обойдемся без шума, — сказал он. — На обратном пути могут встретиться другие, и лучше напасть на них врасплох, чем совершать еще один обходной маневр.

— Тогда закладываем взрывчатку под фургоны и орудие, — сказал Рив, словно художник, ставящий декорации на сцене.

— Пятнадцатиминутный запал под фургоны и плюс пару минут на орудие, — предложил Дохерти.

Рив и Дама, как два специалиста подрывного дела, приняли участие в закладке мин. Дама с осторожностью подобрался к слабо освещенному фургону, но два человека внутри спали, не обращая внимания на Тин Лиззи, звучащую в стереоколонках фургона. Даже снаружи, за плотно закрытыми дверцами, ощущался в холодном воздухе запах марихуаны.

Через десять минут минирование было закончено, и отряд из двенадцати человек двинулся обратной дорогой домой, вновь выдвинув вперед двух разведчиков.

Тропа круто уходила вниз меж деревьев, идти было легко, и, судя по протоптанности, последние дни ею регулярно пользовались. Через четырнадцать с половиной минут по часам Рива он остановил колонну, и они застыли в молчании, надеясь, что ничего непредвиденного не произойдет.

Первый разрыв грянул с задержкой лишь в две секунды, выпустив в небо позади них бело-желтый факел. Три почти одновременные вспышки нарисовали перед мысленным взором Дохерти взрывающиеся фургоны, и теперь он так же мысленно глядел через поляну на оставшееся невредимым орудие.

Второй взрыв прозвучал громче первого, но оказался не столь зрелищным. Мрачно улыбаясь, но сохраняя прежние предосторожности, двенадцать человек продолжили спуск. Через десять минут они вышли из-за стены деревьев, и перед ними внизу раскинулся залитый лунным светом город. Возможно, их успокоило это зрелище, а может быть, и то, что все прошло слишком гладко. Тем не менее они уже почти прошли сербскую наблюдательную платформу и только тут поняли, что это такое.