Александр Тамоников - Комендантский год

- Это не наша география, - прошептал Алевтина. - Мы сами неместные.

- Кстати, товарищ Алевтина, мы ведь ничего про вас не знаем. Вы вообще кто? У вас есть отчество, фамилия? - осведомился Тищенко, наконец-то наевшийся.

- Владиславовна я.

- Надо же! - удивился Тищенко. - Отчество прямо, как у обер-бургомистра.

- Это совпадение, - быстро сказал Жорин. - Товарищ Алевтина является штатным сотрудником НКВД, она работала в данном районе по заданию своего командования. Я из другого ведомства, но наши миссии совпали. Её фамилия составляет военную тайну. Вам понятно, товарищ Тищенко?

- Да, мы не дураки! - заявил партизан.

- Минуточку… - сказал Богомолов. - Это что же получается - мы по всякому прошли больше тридцати верст? Где-то пятьдесят, если не шестьдесят. Выходит, мы покинули территорию, занимаемую бандитами Каминского?

- Очень может быть, - согласился Вадим. - Теперь мы находимся на территории, занимаемой другими бандитами, у которых имеется телефонная связь с первыми. Про громил Каминского можно забыть, но возможно радостная встреча с подразделениями вспомогательной полиции, полевой жандармерии и регулярными частями вермахта. Это, уверяю вас ничем, не лучше. Советских партизан в Острянском районе полагаю небогато, придётся нам выходить к своим.

Разговор заглох, люди снова курили, расслаблялись после безумного дня. Кожа Зорина опять покрылась мурашками, возникла противное тянущее чувство ниже шеи. Чужак был здесь, он не погиб и похоже не плохо себя чувствовал.

- Расскажите о себе, товарищи, - попросил Вадим.

- Это ещё зачем? - не понял Курицын. - Делать нам больше нечего?

- Давайте без грубости, Роман. Так уж вышло, что все вы временно находитесь в моём подчинении. Имею я право знать с кем хожу в бой.

- Но мы не больно то о вас знаем.

- У меня работа такая. Будем пререкаться, товарищ партизан? Вот с вам и начнём.

- Ой, да ради Бога. Тридцать давай мне, сам из крестьянской семьи…

- Откуда? - недоверчиво протянул Гена.

- Оттуда! - заявил Роман. - Не хотите не верьте. Михаил Ломоносов и товарищ Будённый тоже были из крестьянских семей.

- Ну ты и сравнил Рома.

- Да ладно, - отмахнулся Курицын. - Намекаете, что очки признак интеллигентности, а по мне от хренового зрения. Родом я из Купчихинского района, Липецкой области, в двадцать девятом приехал в Орёл, поступил в индустриальный техникум, окончил его, работал конторщиком на литейном заводе, потом на инженерную должность меня поставили, по прессованным формам, там зрение и посадил, на сварку часто любовался. В армию не взяли, но нормы ГТО я все сдал и кучу значков собрал. Что ещё хотите знать, товарищ майор? В ноябре сорок первого записался в ополчение, накостыляли нам немцы, под Жуковкой. Все, кто остались в лес ушли, к партизанам примкнули, на Брянщине воевал, под Смоленском, к товарищу Задорожному четыре месяца назад примкнул, трое нас было из отряда Некрасова, да только погибли они. Вон Гена не даст соврать.

- Всё так, товарищ майор, - утвердил Ермаков. - Я примерно в то же время и Задорожному перебрался. Каратели базу Бессонова уничтожили, нас шестеро через кордоны пробилось, да по пути ещё арсенал с патронами взорвали. Я родом из Волчихинского района, с Брянщины. Сначала мальчиком работал на железнодорожных складах.

- Кем?

- Ну подай то, принеси это, - Ермаков оскалился, заблестели зубы. - Дед был ревизором на железной дороге, вот и я по его стопам, сначала слесарем на вагоностроительном заводе, потом начальником участка. В армию сперва не брали, подожди, мол осенью возьмём, когда время настало повсюду уже немцы были, пришлось в лес.

- Тищенко, а ты кто такой? - спросил Вадим. - Имя то есть у тебя?

- Александр Васильевич, - прочавкал боец, который снова что-то ел.

- Как Суворов, чем похвастаться можешь, кроме аппетита?

- Диплом у меня есть! - заявил Тищенко. – Техник-строитель, но не по нраву оказалась профессия. В тридцать девятом уехал из Тулы, перебрался к новой жене на Орловщину, потом в армии каптёром назначили.

- Вот тут и понял, что это твое, - едко заметил Богомолов.

- Ну понял, кому какое дело, - Тищенко пожал плечами. - У нас любой труд почётен. Потом в районых складах работал, был начальником продовольственной службы. Нет, Гена, это не я дорожку у твоего дома гречкой засыпал. Осенью сорок первого записался в ополчение, дальше как у Романа – разгром, окружение, партизаны чуть не расстреляли, когда за дезертиров приняли.

- Долго у товарища Задорожного?

- Так, три месяца уже, товарищ майор.

- Богомолов, с тобой что?

- С Брянска я, - буркнул тот. - Учился в педагогическом, был комсоргом потока, после окончания ВУЗа в городской райком комсомола перевели, был инструктором, руководителем отдела по работе с заводской молодёжью.

- Почему не в армии?

- Так летом сорок первого со сломанной рукой маялся, да ещё и воспаление лёгких подхватил. Потом немцы понаехали, мы в последний момент документацию сожгли и в лес подались.

- Звучит не очень, товарищ майор, - вставил Ермаков. - Мы с Валькой часто на контрах, потому как скотина он редкая, не буду объяснять почему, что да как, но в остальном парень нормальный. В армию действительно по болезни не попал. В партизанах не трусил, воевал как уж смог.

- Ну, спасибо тебе, родной, - проворчал Богомолов.

- Давно у Задорожного, Валентин?

- Гена после меня уже пришёл.

- Получается, что местные только вы, Софья Николаевна.

- Получается так, - слабым голосом отозвалась женщина. - Родом с Локтя. Сыну Павлику в мае сорок первого восемнадцать исполнилось, взяли на фронт, погиб под Киевом, похоронку прислали. С мужем в сорок расстались, он в отделе народного образования работал, уехал на Урал с молодой женой. Работала завучем в общеобразовательной школе, преподавала физику и биологию. А директриса у нас, Анна Вениаминовна Воскобойник была, она попутно русский язык и литература вела.

- Что о ней скажите?

- До войны была обычная женщина. Не хочу напраслину на неё возводить, и муж был нормальный, на спиртзаводе инженером работал. Немцы пришли, обоих словно подменили - зверями стаи. Мне Анна Вениаминовна в упрёк ставила, дескать ваш сын в Красной армии служил, как не стыдно? То, что они с мужем до прихода немцев в партии состояли это значит в порядке вещей. Не смогла я привыкнуть к новым порядкам, тошно было, стыдно за всё происходящее. Поговорила с бывшим учеником, тот свёл меня с подпольщиками а те с партизанами.

- Понятно, Софья Николаевна. Прошу простите, что поднимаю больную тему. Давно вы с Фёдором Вячеславовичем?

- В отряде я месяца четыре, а то, про что вы спросили примерно так же, - женщина вытерла слёзы.

- Извините, Софья Николаевна.

Все подавленно молчали.