Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

Китайгородцев обнаружил, как дрогнул батюшка. Значит, надо бы ещё добавить информации, продемонстрировать осведомлённость.

— Братья там рыбачили, — сказал Китайгородцев. — И что потом было…

Он намеренно на этом оборвал фразу, чтобы память собеседника сама восстановила череду событий.

Батюшка обездвижел. Он был в шоке. Не ожидал такого разговора.

— Ко мне у вас какие есть вопросы? — спросил он после долгой паузы.

— Где Михаил?

— В таком случае, при чём тут Борщёвка? Вы шантажируете меня?

— Нет-нет! — успокаивающе поднял руки Китайгородцев. — Только Михаил! Про Борщёвку — это я так, к слову.

И тут же сам обнаружил, как коряво получилось. Конечно же, шантаж. Никак иначе батюшка теперь не будет это воспринимать.

— Местонахождение Михаила мне неизвестно! — произнес отец Алексий.

Его голос вновь обрёл твердость. Быстро же он взял себя в руки.

— И даже предположений никаких? — поинтересовался Китайгородцев.

— Абсолютно никаких!

Тупик. Никуда этот разговор не приведёт.

— Вы наверняка не в курсе, — сказал Китайгородцев. — Михаил хочет, чтобы я убил Станислава Георгиевича.

Отец Алексей недоверчиво посмотрел на собеседника.

— Вы не можете не знать о том, что Михаил обладает даром гипноза, — наугад сказал Китайгородцев.

Собеседник никак не отреагировал. Возможно, что действительно знает.

— Он под гипнозом внушил мне, что я должен убить Стаса.

— Я не верю! — нахмурился священник.

Казалось, что он даже рассердился. Был оскорблён тем, что его пытались купить на такой дешёвый трюк.

— Я бы и сам не верил, — признался Китайгородцев. — Я об этом даже и не подозревал. Случайно обнаружилось. Там, в машине, — он кивнул за окно, — гипнотизёр Потёмкин. Сеансы гипноза даёт, гастролирует по всей России. Это он смог выяснить, что Михаил задумал. Хотите, я позову? Он подтвердит.

Батюшка покачал головой. Не хотел. И, похоже, он до сих пор не верил.

— Михаил не только это со мной проделывал, — сказал Китайгородцев. — Он ещё дважды под гипнозом заставлял меня кое о чём забыть…

Собеседник не проявил видимого интереса. Потому что и это тоже он считал враньём.

— Я видел того, кто в доме у Лисицыных живёт, — сообщил Китайгородцев. — Кого они прячут.

Батюшка воззрился на него.

— Михаил хотел, чтобы я это всё забыл, — сказал Китайгородцев, уже понимая, что батюшка на самом деле о многом знает. — Но мне помогли вспомнить, — он снова указал за окно, где в машине сидел Потёмкин. — Теперь вы понимаете, что про убийство Стаса — это не мои фантазии?

Батюшка пребывал в смятении.

— Вы, оказывается, знали, что Михаил там прячет человека? — дозревал Китайгородцев.

Батюшка знал. А Стас не знал, но подозревал, и жаждал заполучить доказательства. И это может означать только одно…

— Это Глеб?! Он жив?!

Отец Алексий резко откинулся на спинку стула, будто ему вдруг стало нехорошо.

— Я ничего не знаю и ничего вам не скажу!

— Так вы не знаете? Или не скажете? — Китайгородцев продемонстрировал, что он всё понял правильно.

Собеседник сделал жест рукой, словно умоляя ни о чём его не спрашивать.

— Стас искал Глеба, — сказал Китайгородцев. — Он и меня поселил в своём огромном доме, чтобы сделать из меня шпиона. Он хотел, чтобы я подтвердил: Глеб — там, Глеба прячут в доме. Он сам мне говорил об этом.

— Про Глеба? — уточнил батюшка, не поднимая глаз.

— Он имени не называл. И вообще не прямо об этом сказал. Так, намёками. Я думаю, он хотел его убить. Ведь в Борщёвке у него не получилось?

Китайгородцев выразительно посмотрел на собеседника. Батюшка разглядывал столешницу перед собой, но пауза затягивалась, и он поднял, наконец, глаза.

— Это не моя тайна! — раздельно и твёрдо произнёс батюшка.

Стало понятно, что больше он не скажет ничего. Но эта его фраза Китайгородцеву окончательно всё объяснила.

Глеб жив. Батюшка об этом знает. И он сам, вполне возможно, к спасению Глеба руку приложил.

— Я прошу вас: уходите! — сказал батюшка.

— Мне нужен Михаил…

Священник покачал головой. Не скажет.

— Уходите! — повторил он.

— Ещё один вопрос! — сказал Китайгородцев. — И я уйду, — пообещал он, чтобы сделать собеседника более сговорчивым. — У Станислава Георгиевича есть семья? Жена, дети. Какие-нибудь наследники.

— Этого я не знаю! — с чистым сердцем ответил отец Алексей.

Кажется, он даже испытал облегчение оттого, что ему не пришлось ни увиливать от ответа в этом случае, ни лгать.

— Я остановился в Борщёвке, — сказал, уходя, Китайгородцев на всякий случай.

Настроение было под стать ноябрьской московской действительности: сумрачно и мерзко. Вечер. Машины по Тверскому бульвару едва ползли. Шварц вёл машину и злился. И оттого, что пробка автомобильная казалась бесконечной, и оттого, что день сложился так нелепо. Ещё утром они думали, что схватили удачу за хвост и что они в полном шоколаде, а вечером зализывают раны, и понятно, что лузеры они никчёмные. А тут ещё расцвеченный огнями пафосный ресторан «Пушкин». Богатые люди выходили из дорогих машин и скрывались за дверями ресторана. Шварц тоже мог туда зайти, это не вопрос, но он не мог зайти так же вальяжно, как эти уверенные в себе люди. Они зарабатывают кучу денег каждый день, а Шварц только мелочь по карманам тырит, иначе и не назовёшь то, чем он по жизни занимается. Чтобы не расстраиваться, Шварц отвернулся. И уперся взглядом в пацана, который шел мимо застрявших в пробке машин, веером держа в руках диски с базами данных всего на свете: зарегистрированных в ГИБДД автомобилей, прописанных по московским адресам горожан, обладателей телефонов мобильных и стационарных…

— Иди сюда! — всполошился Шварц.

Пацан, почуявши клиента, ускорил шаг.

— Беру! — сказал Шварц.

— Что именно?

— Всё!

Пацан засуетился.

— Тут самое свежее! — тараторил он. — Старого не держим!

Стрельнул взглядом по сторонам — нет ли какой угрозы. Не заметил ничего подозрительного, склонился к Шварцу и сообщил доверительным тоном:

— Есть база данных налоговой. Телефоны, адреса, доходы абсолютно всех. Артисты и министры! Наверняка и ваши данные там есть.

— Давай!

Сзади уже сигналили. В другое время Шварц непременно показал бы этим торопыгам неприличный жест. Но сейчас ему было не до них.

Ни один из зарегистрированных на имя Станислава Георгиевича Лисицына телефонов не отвечал, поэтому Шварц позвонил в офис фирмы, учредителем которой числился Лисицын. Там ему ответили. Женский голос.

— Станислав Георгиевич в отъезде.

Сейчас положит трубку.

— Слушайте меня внимательно! — сказал Шварц. — Важная информация для Станислава Георгиевича! Касательно его безопасности! Это не шутка! Свяжитесь с ним немедленно! Сообщите о моём звонке! Я перезвоню вам через тридцать минут.