Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

Шварц видел, как растолкали дядю Стёпу и как поили его водкой. Обращались с дядей Стёпой вежливо и даже почти сердечно, и пьяный всё принимал за чистую монету. Но Шварц был трезв, как стёклышко, и осознавал, как неправдоподобна доброжелательность этих быкастых пацанов. В том, что он не ошибается в своих подозрениях, Шварц убедился очень скоро. Дядя Стёпа вдруг ни с того ни с сего пьяно заартачился. То ли почувствовал, что эта водка уже лишняя ему, то ли просто каприз на него такой нашёл, но он попытался воспротивиться. Тогда ему безо всяких церемоний ткнули в рот стакан с водкой. Шварц отчетливо слышал, как звякнули о стекло зубы дяди Стёпы. И дальше уже бедолагу поили насильно, пока бутылка не опустела. После этого пьяного оставили в покое. Вскоре он заснул. Охранники Лисицына нет-нет, да и бросали на дядю Стёпу оценивающие взгляды. Шварц это видел и чутьё ему подсказывало, что всё здесь делается не без злого умысла, и вопрос только в том, пострадает один дядя Стёпа, или Шварцу тоже головы сегодня не сносить.

Потом куда-то поехали, а Лисицын остался. Шварц испугался по-настоящему.

— Далеко мы, братва? — спросил он.

Голос у него срывался. Ему не удосужились ответить. Шварц ужаснулся. Дядя Стёпа был мертвецки пьян, а Шварц в наручниках. Оба беспомощны.

Отъехали не слишком далеко. Скрылось из виду село. Пустынная дорога. Ни людей, ни машин, ни жилья. Охранники вышли из машины. Шварц заметался. Но начали не с него, а с дяди Стёпы. Выволокли из тёплого салона на мороз бесчувственное тело, взяли за руки-ноги, раскачали, как бревно, и швырнули под откос. С дороги и не видно, куда упал. Вернулись к машине. Шварц трясся от страха. Кричать не было сил. Но эти двое к нему даже не подступились, сели в машину, развернулись на узкой дороге, поехали обратно в село.

Они убили дядю Стёпу, понял Шварц. Он вдрызг пьяный и не проснётся. На таком морозе замёрзнет к едрёной фене насмерть. А он, Шварц, всё это видел. На его глазах происходило. Не поосторожничали. Не побоялись. Это ему, Шварцу, приговор. Он не жилец. В живых они его не оставят.

В разговоре дядя Стёпа упоминал, что Китайгородцев и Потёмкин от него уехали в Калугу.

Лисицын, осознав, что священника они могут прождать до поздней ночи, решил срочно ехать в Калугу.

Про дядю Стёпу он даже не спросил. Кажется, он про него забыл. Его мысли сейчас были заняты другим. Китайгородцев постоянно его опережал. И никак не получалось этого Китайгородцева достать. Он кружился рядом, как назойливая муха, его присутствие Лисицын ощущал физически, а прихлопнуть эту муху никак не удавалось.

В Калугу Китайгородцев поехал не просто так. Это не транзитная точка для него, не проездом он. Целенаправленно поехал. Знает, где искать. А это значит, что и Лисицын тоже знает — где.

Станислав Георгиевич, не выходя из машины, сделал знак своим охранникам, которые сидели в «Жигулях». Те подъехали, две машины встали бок о бок.

— Поедете за мной, — сказал в открытое окно Лисицын. — До Калуги. Там покажу.

Шварц, который жадно ловил каждое долетающее до него слово, не сразу смог поверить в то, что не всё так плохо. Его не будут убивать. О нём и речи нет. Пока, по крайней мере.

Информацию о сыне Нины Петровны Китайгородцев выманил хитростью. К этому времени он знал о юноше совсем немного: во-первых, что сын у Нины Петровны есть, во-вторых, что зовут его Алексей. Этого Китайгородцеву хватило. Он вошёл в школу, когда первый урок уже начался. Коридоры опустели. Женщина в синем халате веником сгоняла в кучу мокрую грязную кашицу — занесённый на подошвах снег.

— Добрый день! — сказал Китайгородцев вежливо. — Нина Петровна… Она у вас преподаёт…

— Потапова! — определила женщина. — А как же! Математику! Первый урок у неё…

— Я знаю, — кивнул благосклонно Китайгородцев. — Я её только что до дверей школы проводил. Про её Алешу говорили. И я её забыл спросить: он учится? работает?

— В институте он.

— В каком?

— А вот! — сказала женщина. — В той стороне, через дорогу.

— Факультет какой?

— Не знаю я! — ответила женщина и посмотрела виновато.

Но и этого Китайгородцеву было уже достаточно.

Необходимо было разыскать Потапова Алёшу. У Китайгородцева на это ушло десять минут. И потом он ещё сорок минут ожидал окончания лекции. В перерыве между лекциями он перехватил Алёшу в коридоре. Потапов узнал Китайгородцева, вежливо поздоровался, но от Китайгородцева не укрылось то, что парень заметно насторожился.

— Мне твоя мама сказала, где тебя найти, — бестрепетно солгал Китайгородцев.

Он рассчитывал на то, что его ложь раскроется не раньше, чем мать и сын встретятся дома. Или пока мать не позвонит сыну на мобильный, но даже этого Китайгородцев не боялся. В его присутствии Алексей вряд ли будет долго разговаривать с матерью, так что до обсуждения подробностей дело не дойдёт.

— Возможно, что ты сможешь мне помочь, — сказал Китайгородцев так, будто продолжал какой-то его с мамой Алёши разговор. — Про Михаила, родственника Глеба Георгиевича. Ты же его знаешь?

— Слышал.

— А видел?

— Нет.

Вот незадача!

— Ни разу в жизни? — демонстративно удивился Китайгородцев.

— Ни разу.

— И он в Калугу никогда не приезжал?

— А зачем он вам? — спросил Алексей. — Вы по какому вообще делу?

Вот и не сдержался он, продемонстрировал свою настороженность. Юнец ещё, не умеет прятать эмоции. А у Китайгородцева на этот случай легенда была припасена заранее. И он разыграл партию, как по нотам.

— Он же гипнозом увлекается, этот Михаил. Ты в курсе?

Алеша настороженно кивнул.

— А я работаю администратором у гипнотизёра, — будничным тоном сообщил Китайгородцев. — Потёмкин Иосиф Ильич. Слышал о таком?

— Нет.

— Да ты что! — попенял Китайгородцев. — Ты хотя бы в Интернет зайди да посмотри. Там про него много чего есть.

А сам тем временем извлек из бумажника визитку гипнотизера, которую ему давным-давно презентовал Потёмкин — кто бы мог тогда подумать, что она так кстати пригодится.

— Дарю! — сказал Китайгородцев.

На визитке, действительно, кроме телефонов, был указан адрес сайта в Интернете. И уже угадывалось некое правдоподобие в излагаемой Китайгородцевым истории. Похоже было, что этому обстоятельству Алексей сильно удивился. Китайгородцев был готов закрепить успех.

— Вон он, сидит в машине, — кивнул за окно. — Потёмкин собственной персоной.

За окном стояла машина, в машине сидел человек, и у Алёши не было никаких оснований считать, что тот человек — не Потёмкин.

— Он хозяин, я работник, — доверительно сообщил Китайгородцев. — Он в машине спокойненько сидит, а я бегаю, справки навожу, уже весь в мыле. Это по его делам, — кивнул за окно. — Он услышал про Михаила, захотел ему что-то интересное предложить. Я подробностей не знаю. Но что-то по гипнозу, — сделал неопределенный жест рукой. — Познакомились со Станиславом Георгиевичем, тот помочь не смог. Говорит — уехал Михаил. Где искать? Неведомо. Дал координаты Глеба Георгиевича. На всякий случай. Приезжаем сюда, а Глеба Георгиевича самого уже год как нет в Калуге…