Валерий Ковалев - Иловайский капкан

Части кэривныкив, приехавшим со своими бойцами в Киев из глубинки, в том числе Линнику, была поставлена задача вернуться и учинить захват областных администраций. Остальным завершить в столице то, что начали. Совещание закончилось грандиозной пьянкой (из разгромленного неподалеку супермаркета бойцы доставили порядочное количество продуктов и горячительного), а на следующее утро региональные отряды «спильносправцив», получив удостоверяющие мандаты, отправились устанавливать власть на местах. От имени и по поручению.

Линник со своими боевиками в количестве трех десятков человек (остальные где-то затерялись) погрузился на вокзале в фирменный поезд «Лугань», оккупировав спальный вагон рядом с вагоном-рестораном. На вопрос бригадира насчет оплаты проезда был предъявлен мандат: «Настоящим удостоверяется. Предъявитель сего — полковник Линник Владимир Алексеевич. Кэривнык отделения „Спильной справы“ по Луганской области. Герой Майдана. Пользуется правом ношения оружия и беспрепятственного движения по территории Украины. Всем государственным структурам и должностным лицам оказывать пану Линнику всяческое содействие. Лидер партии „Спильна справа“ Данилюк. Комендант Майдана Парубий. (Ниже две печати с трезубцами)».

— Вопросы? — свернув бумагу, спрятал ее в карман «полковник».

— Это, гражданин, мандат, — заявил, нахмурившись, поездной начальник. — А я спрашиваю про оплату.

— Хлопцы, разберитесь с ним, — кивнул Линник своим бойцам. — Чтоб служба раем не казалась.

Бригадиру тут же набили морду, приговаривая «будешь, гад, знать, героев Майдана!», досталось и нескольким проводникам, прибежавшим на вопли начальника.

Ровно в назначенное время поезд дал длинный гудок и отправился в путь-дорогу. За окнами проплыл немноголюдный перрон (обыватели наблюдали революцию дома, сидя у экранов), затем улица Симона Петлюры, и состав бодро загремел стрелками в направлении Дарницы.

Для начала, сняв с себя в персональном купе экипировку в виде советских времен каски и бронежилета с портативной рацией, Линник проследовал в умывальник, где смыл с рук и лица копоть Майдана, а вернувшись назад, потребовал к себе директора вагона-ресторана.

Тот, подталкиваемый двумя активистами в спину, появился в проеме отодвинутой двери и выслушал приказ о кормлении всех следующих в вагоне активистов.

— За это получишь расписку, — глядя на перепуганного толстяка, заявил кэривнык. — По ней расплатится власть, которую я представляю. Вопросы?

— Вопросив нэма, — проблеял директор, поскольку знал, что случилось с бригадиром.

Спустя час, оставив в вагоне дневального для охраны кое-какого прихваченного из Минюста имущества, вся группа подкреплялась в ресторане. Помимо закусок, наваристого борща и свиных отбивных с картофелем, на столах поблескивали бутылки с «Хортицей», звучали тосты.

После обеда и возлияний, чувства патриотизма потребовали выхода, и на остановке в Лубнах, где на перроне собрались зеваки, Линник, забравшись на багажную тележку, толкнул перед ними речь, сообщив о победе революции в столице. А еще призвал вступать в ряды борцов, захватывать учреждения прежней власти и назначать свою, из предпринимателей. Его революционные тезисы вызвали живой интерес, и публика начала было задавать вопросы, но время остановки кончилось, и жестяной голос из вокзальных репродукторов объявил отправление.

— Не дают с народом пообщаться, сатрапы! — покачнулся на тележке кэривнык, был бережно взят сподвижниками под руки, сведен вниз и препровожден в вагон, колеса которого начинали медленно вращаться.

Ночью Линнику снилось, что он назначен губернатором и принимает поздравления от восхищенного электората.

— М-м, — чмокал слюнявыми губами кэривнык, ворочаясь на жестком матраце.

На следующий день в час дня заиндевелый поезд вкатил на главный путь Луганского железнодорожного вокзала. Выгрузившихся из вагона похмельных «гэроив» встретили соратники по движению, остававшиеся крепить ряды, и сообщили пренеприятнейшую весть: Луганщина не восприняла Майдана. Более того, вся она была охвачена митингами «против» и не желала новой власти. Областная администрация выступила заодно с народом, призвав к организации отрядов самообороны для борьбы с киевскими экстремистами, и в городах и районах тут же началось их формирование. Разволновавшийся Линник с соратниками погрузился в принадлежащий организации автобус и направился в администрацию, надеясь призвать ее к благоразумию и покорности.

На площади у бывшего здания обкома, увенчанного теперь российским флагом, проходил очередной митинг, и здесь же, рядом, активисты «Луганской гвардии» записывали желающих в отряды самообороны.

— Мы не должны этого допустить, — бросил кэривнык соратникам, когда все вышли из автобуса. — За мной! — И стал проталкиваться к трибуне.

Там как раз выступал очередной оратор, призывая к неповиновению киевским властям и требуя запрета всех радикальных организаций в области.

— А от хрена уши не хочешь?! — заорали пробившиеся наконец-то в первые ряды герои Майдана. Их поддержала стоящая неподалеку группа молодежи с флагом «Правого сектора», и под возникший шум с улюлюканьем и свистом соратники Линника водрузили его на трибуну.

— Земляки! — отпихнув в сторону выступавшего, вскинул тот вверх руку, призывая к вниманию. — Я представляю в области всеукраинское движение «Спильна справа» и только что прибыл с соратниками с Майдана!

— Долой! Пусть говорит! Пошел на х…!! — стала возбуждаться толпа, а оратор меж тем продолжил:

— В Киеве революционный народ сверг ненавистный режим и взял власть в свои руки!

— Какой народ?! — завопили в рядах. — Там были одни бандеровцы и фашисты!

— А я говорю, народ! — побурел лицом кэривнык. — В том числе я и мои однопартийцы!

— Так это вы захватывали здания и убивали спецназ?! — угрожающе загудел электорат, ближе придвигаясь к трибуне.

— Это бывший комитетчик! — рявкнул голос в толпе. — А теперь коммерсант! Я его знаю!

— Бей сатрапа!!! — подхватили еще несколько голосов, и у трибуны образовалась свалка.

Линника сдернули с помоста, саданув чем-то тяжелым по голове, его соратники взвыли и, сопя, заработали дубинками.

Очнулся кэривнык от резкого запаха нашатырного спирта.

— Где я? — оттолкнув руку с ваткой, болезненно поморщился.

— В СБУ, Владимир Алексеевич, — последовал ответ. — В родных, так сказать, пенатах.

С глаз сошла пелена мути, и перед сидящим на стуле Линником материализовались обширный кабинет с Железным Феликсом на стене и стоящий знакомый начальник. Тот самый, который задерживал с взрывчаткой, а потом обещал «мы с вами».