Алексей Игнатов - Исповедь солдата

Я решил доехать 4 часа на электричке из Владикавказа до города Минеральные Воды, чтобы там пересесть на поезд до Москвы. Время в электричке пролетело незаметно. Сперва все ближайшие пассажиры ко мне приглядывались, затем рядом сидящие пытались со мной заговорить. Хорошо, что ехали в основном русские. На мне был немного затертый маскхалат, прыжковые ботинки, прожженные на лодыжке, и выцветший ранец десантника. В целом, я выглядел прилично, эффектно. Сидевшая напротив девушка стала меня обо всём расспрашивать, предлагая бутерброды и чай из термоса. Я говорил немного, в подробности не вдавался. Она смотрела с умиротворением, открыв рот, а я с удовольствием кушал. Так и доехали.

Город Минеральные Воды сразу запал мне в душу. Красивые зелёные улицы, великолепные достопримечательности и извергающие чистую воду фонтаны одновременно успокаивали и восхищали. Кристально прозрачный воздух пьянил и дурманил, а ароматы деревьев и кустарников смешивались в радужные композиции и висели над городом словно купол. Под пьянящую атмосферу я вспомнил город Нальчик, где природная композиция очень похожа. На вокзале было чисто и спокойно. Кассирша мило со мной побеседовала, сказав, что поезд на Москву уходит в 20:00 по местному времени, но билет мне не дала, так как у меня отсутствовал подтверждающий документ из части, на основании которого выдается билет. Она посоветовала мне подойти к проводникам и попроситься, чтобы меня приютили до Москвы. Я не расстроился, зная, что молодому солдатику должны помочь, но я, как всегда, ошибался.

Поезд подошёл без опоздания, и я, как порядочный, обратился к первому попавшемуся проводнику. Тот ответил, что не посадит, так как нет мест. Я прошёл по всему эшелону и везде слышал один и тот же ответ: «Мест нет». Я немного запаниковал, так как времени на раздумья и уговоры не оставалось. Пришлось вернуться в середину поезда, где проводница от моей просьбы немного мялась, но и конкретно «нет» не говорила. Я стал уговаривать её чуть ли не на коленях, но всё тщетно. Расстроенный, я переживал, где ночевать, попрут ли с вокзала, да и военный патруль мог домотаться, ведь по документам я должен быть в части. С перрона я не уходил в надежде, что надо мной всё-таки сжалятся. И Господь помог мне. На этот поезд садились Макс из Иркутска с матерью. Они спросили меня, как дела, я им и излил душу. Большое спасибо маме Макса. За время службы наши родители очень переживали, и вся эта накопленная боль, отчаянье и ненависть на государство, со слезами и упреками вылились на проводницу – душа у неё дрогнула, и она сдалась. На перроне мы попрощались. В вагон я зашёл в плохом настроении. Вагон был наполовину пустым, меня положили на третью полку. Но мне не привыкать, от напряжения я утомился, хотелось только спать. Засыпая, я думал о черствости, непонимании и бездушии людей, но успокаивало одно – наконец-то еду домой.

Еду домой, стучат колеса,

Еду домой на всех ветрах,

Еду домой без угрызенья совести,

Еду домой к родным сердцам.

И пусть ушёл без разрешенья,

И пусть накажут дембеля,

Чечню я больше не увижу,

Война теперь не для меня.

Она сломила мою душу,

Она сломала мне судьбу,

Она любовь мою забрала,

Осталась только лишь борьба.

Не знаю, сколько я проспал, но такое ощущение, что только закрыл глаза, и сон перебила проводница, приказав взять все свои вещи и последовать за ней: мол, проверка, и мне надо спрятаться. Куда она меня хотела спрятать, я не предполагал. Зашли в тамбур, она открыла люк на потолке и сказала: «Залезай и посиди там, пока всё не утихнет». Я легко запрыгнул, и люк подо мной захлопнулся. Оказался я в кромешной тьме, боялся шевельнуться, вытянуть руки и ноги, так как поезд и кругом наверняка электричество. Я сел на попу, поджал под себя ноги, свернулся калачиком и попытался заснуть с мыслью, что скоро меня освободят. Часов у меня не было, какие города проезжаем, я не знал. Думал только о том, что вот-вот откроется люк, и я спокойно лягу на полку, растянусь в полный рост и спокойно засну до самой Москвы. Сколько я просидел в такой позе в кромешной темноте, не помню, но общее время в пути 32 часа. В голову приходили разные мысли: про меня забыли, еду в обратную сторону, без еды и воды, одна надежда на проводницу.

Поезд остановился и через какое-то время люк открылся. Яркий режущий свет ослепил глаза, всё расплывалось. На долю секунды мне даже показалось, что сам Господь Бог протягивает мне руку. Голова не соображала. Я не мог понять, спал или дремал всё это время в пути. Проводница шумела: мол, вылезай. Я туго соображал, но, услышав от неё, что мы прибыли на вокзал «Москва Казанская», тут же собрался с мыслями и выпорхнул из своего дупла как молодой скворец. Выйдя на перрон, я осмотрел свою форму. Она была в пыли и помята. Я отряхивался и одновременно разминался, так как все мои суставы и мышцы занемели от 30 часов пребывания в согнутом состоянии. Приведя себя в порядок, я вытянулся и с высоко поднятой головой, быстрым четким шагом пошёл на перрон, где отходит электричка «Москва – Рязань». Не выходя с вокзала, я добрался до перрона пригородных электричек. Билет я не покупал, да и не на что было вовсе. Запрыгнул на ближайшую электричку и поехал в родную Рязань.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Поселки, деревни мимо пролетали как моя служба, быстро и незаметно оставляя лишь воспоминания и горечь ушедшего времени. Сидя у окна, я вспоминал наши гражданские поездки за какими-то вещами в Москву, как оставался ночевать у подружки Ленки из города Балашиха, которая нравилась мне, я даже познакомился с её родителями. Хотя все координаты у меня были и, возможно, она не забыла меня (ведь прошло чуть больше года), но эти мысли я оставил в стороне, так как качу в родную Рязань к мамке и папке, не зная, как они там, и, конечно, к друзьям, зная, что они ждут меня. Приехав в родной город, я вышел из вокзала «Рязань-2» и пешком побрел по любимым местам, наслаждаясь запахами и красотой любимого города. Город готовился к празднованию своего 900-летия через неделю, был весь в зелени, в цветах и флагах. Не спеша, короткими перебежками я добрался до района Дашково-Песочня, вышел из троллейбуса и потихоньку пошёл к родному дому, нехотя оглядываясь и ища глазами знакомые лица. Разумеется, никто меня не ждал, так как я никого не оповестил о своем неожиданном появлении.

Наконец, я подошёл к дому. Всё было в зелени, кругом играла детвора. Последнее, что мне запомнилось, это поздняя, унылая и слякотная осень 1994 года, когда меня провожали в армию мои друзья и близкие. Хоть с того времени и прошло всего лишь 10 месяцев, мне они показались вечностью. Дверь открыла мама, от неожиданности её даже шатнуло. Она бросилась ко мне на плечи и со слезами стала обнимать и целовать. Я зашёл домой и сразу почувствовал сильную усталость во всем теле, ведь совершил марш-бросок от Владикавказа до Рязани, а это две с половиной тысячи километров на одном дыхании, практически без сна и еды. Я был в полном замешательстве. Мое тело находилось дома, а мозг ещё в Чечне. Я не верил, что всё закончилось, и даже не хотел предполагать, что будет со мной в будущем. Я присел в коридоре и на минуту закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями и успокоить свою нервную систему. Со словами «Всё, я дома» пошёл в ванную комнату.