Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]

Ремо схватил её руки в свои.

— Я даже не знаю, как отблагодарить вас! В номере действительно было душно.

— Всё в порядке, — сказала женщина, пытаясь высвободиться.

Ремо чуть-чуть нажал на её большие пальцы и пристально заглянул ей в зрачки. Она какое-то время избегала его взгляда, но ей всё-таки пришлось встретиться с Ремо глазами.

— Всё в порядке, — повторила она. — Я была рада помочь.

Её левая нога начала нервно постукивать по полу.

— Я хотел бы позвонить дежурному администратору и попросить, чтобы вас поощрили, — предложил Ремо.

— О нет, не надо. Не делайте этого! Это входит в стоимость обслуживания.

Женщина испытывала такое внутреннее напряжение, что, казалось, ещё немного, и чувства, которые она с трудом сдерживала, водопадом ринутся наружу. Ремо выпустил её. Она, конечно, даже не оглянется, покидая комнату, а сразу помчится туда, где её ждут.

Ремо они требовались все вместе. Он не хотел, чтобы в его номере находили потом трупы, не хотел никакого шума и паники в холле. А вот если он застигнет заговорщиков врасплох в их комнате и сделает всё аккуратно, тогда, возможно, стоит и перекусить. Ремо, между прочим, ничего не ел со вчерашнего дня.

Женщина неуклюже выскочила в коридор, с шумом захлопнув за собой дверь, и исчезла. Ремо выждал какое-то мгновение, а затем сообщил Чиуну:

— Ты знаешь, я сегодня не отказался бы от даров моря.

— Снайпер побывал в Синанджу, — сделал вывод Чиун.

— Да, я, тоже так подумал. Ты знаешь, я почувствовал, как он прощупывал нас сквозь портьеры. — Ремо взялся за ручку двери.

— Невероятно эффективно, — изрёк Чиун, — за исключением, конечно, тех случаев, когда этот способ невероятно неэффективен. Если жертва, а не стрелок, контролирует ситуацию. Начало этому, как тебе известно, было положено во времена лука и стрел.

— Ты ведь до сих пор не научил меня этому способу стрельбы.

— Если ты останешься в живых ещё несколько недель, я научу тебя, — пообещал Чиун. — А сейчас я отвлеку его, — предложил старик, осторожно раскачиваясь и как бы уклоняясь от длинной, медленно движущейся стрелы и дразня её.

— Спасибо, — поблагодарил Ремо, открывая дверь.

— Подожди, — остановил его Чиун.

— Да?

— Дарами моря мы питались вчера.

— Ну, сегодня ты можешь заказать овощи. Я же хочу омара.

— Мне бы понравилась утка. Утка, если её правильно приготовить, просто великолепна.

— Ненавижу уток, — возразил Ремо.

— Научись любить их.

— Ну, увидимся позднее, — закруглил этот спор Ремо.

— Всё же подумай насчёт уток, — стоял на своём Чиун.

Рикардо де Эстранья-и-Монтальдо-и-Руиз Гернер был уже мёртв, хотя и не подозревал об этом. Он положил своё любимое оружие на мягкую постель рядом с собой и сел в кресло у окна; холодный сентябрьский ветер пронизывал его до костей, а внизу жил своей обычной шумной жизнью Бостон.

Гернер вглядывался в улыбавшегося корейца, который продолжал сидеть в позе «лотос» в комнате через улицу. Гернер видел, как отдёрнулись шторы, хотя он почувствовал присутствие жертв ещё до того, как шторы были открыты, изучил «цели» и затем начал создавать звено, соединяющее пулю с головой цели.

Поначалу всё казалось легче лёгкого, между ним и целью существовал невидимый контакт, ощущались острые вибрации; ощущения эти были сильнее, чем когда-либо.

Цель разговаривала с Марией, затем Мария вышла, но сильное излучение, исходившее от корейца, потребовало, чтобы кореец был убит первым. Поэтому Гернер прицелился, наведя воображаемую стрелу, которой служила его винтовка, на жёлтый лоб, но промахнулся и снова прицелился; однако что-то мешало ему задерживать «стрелу» в нужном положении, он был не в состоянии сделать меткий выстрел, а просто водил стволом взад и вперёд. Он не мог понять почему. В руках у него была всего лишь винтовка, но на протяжении многих лет, с тех пор как он побывал в Синанджу, Гернер не использовал винтовку просто как оружие. Он служил в Северной Корее в качестве советника, посетил ту деревню и во время стрельбы был побеждён ребёнком. Они, правда, потом извинились за Мастера (старосту) деревни, которого не было на месте в это время, иначе тот продемонстрировал бы настоящую стрельбу. За смехотворно мизерную сумму денег они обучили его технике стрельбы.

Тогда он подумал, что они были глупцами. Но сейчас, глядя в оптический прицел своей винтовки, он понял, почему цена была столь низкой. Они не дали ему ничего, кроме фальшивой уверенности, а это означало его смерть, так как сейчас он встретился с Мастером, которого тогда, много лет тому назад, не оказалось на месте.

Гернер пытался прицелиться, как при обычном выстреле, но винтовка ходила ходуном у него в руках. Такого с ним никогда не случалось.

Он сосредоточился на пуле и её траектории, уведя прицел в сторону от раскачивавшегося корейца, а когда всё было настроено, нацелил воображаемую стрелу в голову жертвы, но головы на месте не оказалось, и пальцы Гернера задрожали.

Трясясь, он положил холодную винтовку на постель. Пожилой кореец, продолжавший сидеть в позе «лотос», поклонился и улыбнулся. Гернер согнулся в поклоне и в знак уважения сложил руки. Его главная цель исчезла из комнаты и, без сомнения, скоро окажется у его порога.

Гернер прожил неплохую жизнь, хотя, начни он её с виноградников, жизнь, возможно, приготовила бы ему что-нибудь получше, нежели сегодняшний бизнес. Конечно, то была ложь во спасение, и он понимал это. Он почувствовал, что должен помолиться. Однако это было так несправедливо! Наступало то, на что он сам напросился. Гернер ещё раз подумал, что вполне удовлетворён своей жизнью; он посадил виноградники и снял урожай, — разве можно требовать большего?

Поэтому сейчас он обратился к небу, к божеству на небе и поблагодарил его за все те блага, которыми довелось воспользоваться на земле. Гернер скрестил ноги, и затем в его мозгу мелькнула просьба: «Господь, если ты есть, даруй мне это. Чтобы не было ни рая, ни ада. Просто пусть всё кончится».

Дверь отворилась, вошла запыхавшаяся Мария. Гернер даже не повернулся.

— Ты разделался с ним? — спросила она.

— Нет, — ответил Гернер.

— Почему нет?

— Потому что он собирается разделаться с нами. В этом и состоит опасность нашей работы.

— О чём, чёрт возьми, ты толкуешь?

— Мы проиграли, Мария.

— Но ведь расстояние всего пятьдесят метров.

— С таким же успехом это могла быть Луна. Винтовка на кровати. Если хочешь, воспользуйся ею.

Внезапно дверь захлопнулась.

— Не нужно закрывать дверь, дорогая. Двери не остановят этих людей.

Мария запротестовала.

— Я не закрывала… — и затем Гернер услышал хруст ломаемой кости, звук падающего на кровать тела, которое тяжело ударилось о стену рядом с ним. Гернер покосился налево. Мария лежала в луже крови; кровь продолжала вытекать из её разбитого черепа, а волосы были по-прежнему неопрятными. Она, возможно, не почувствовала ничего, прощаясь с жизнью, очевидно, даже не видела рук, казнивших её. И в смерти тоже Мария выглядела чудовищно неухоженной.