Ричард Сэпир - Китайская головоломка [другой перевод]

Ничто не могло заменить этих номеров в Гарлеме. Ничто не могло остановить жалких мечтателей, неудачников, разве что ещё более рисковая возможность немедленного обогащения, которую можно будет реализовать уже на следующий день в кондитерской лавке за углом.

Джексон поставил на первый номер и выиграл. Затем он позвонил по телефону.

— А сейчас, — сказали ему, — делай небольшие ставки на номера 851 и 857. На этот раз будь в одной компании со своим боссом, Дереллио, и скажи приятелям, чтобы они тоже ставили на эти номера. А завтра опять позвони нам.

Номер 851 выиграл, но выигрыш был не слишком внушителен, потому что люди, которых привлёк Джексон, не полностью доверяли его информации. Не то чтобы они так уж сомневались в Сладком Ножике, просто у них не было возможности проверить его искренность.

Когда Джексон опять позвонил по телефону, голос сказал:

— Сегодня — номер 962. Сообщи своим парням, что это железно. Объясни им также, что ты не можешь ставить слишком большие деньги, что за деньгами лучше обращаться лично к Дереллио. И ставь на этот номер, всё честно.

На следующий день игра была серьёзной. Это была большая игра. И когда результаты её появились в выпуске «Дейли Ньюс» на предпоследней странице, Дереллио был разорён. Он потерял четыреста восемьдесят тысяч долларов и не выиграл ничего.

А вечером голос сказал Джексону:

— Надо увидеться, встречай меня на пароме, который идёт на Стейтен-Айленд через час.

На пароме дул пронзительный, обжигающий ветер, но человек, сидевший в машине, не обращал на это внимания. Ему было тепло в меховом пальто, тёплых сапогах и отороченной мехом шапке. Мужчина передал Джексону «дипломат».

— Здесь полмиллиона. Расплатись со всеми, кто ставил вместе с Дереллио. И позвони мне завтра вечером.

— В чём заключается ваша игра? — спросил Джексон.

— Веришь ли, — ответил мужчина, — чем глубже я втягиваюсь в это болото, тем меньше понимаю, что делаю.

— Ты говоришь не как чёрный брат.

— Ах, вот в этом и заключается проблема чёрной буржуазии, приятель. До встречи.

— Обождите! — крикнул Джексон, подпрыгивая на палубе парома в попытке согреться и стараясь удержать между ног «дипломат». — А если я сбегу со всем этим добром?

— Ну, хорошо, — устало произнёс мужчина, — я уже понял, что ты сообразительный парень. Ты не сбежишь, пока не узнаешь, от кого бежишь. И чем больше ты будешь в курсе дела, тем меньше тебе захочется удрать.

— Ты говоришь ерунду, пижон.

— Я вообще только и делаю, что занимаюсь ерундой, с тех пор как приступил к этой работе. Здесь нужна одна лишь точность.

Мужчина негр ещё раз попрощался и уехал.

Так и получилось, что Джексон, расплатившись с вкладчиками, стал главой банка. Если они решились дать ему просто так, считай, на выброс, полмиллиона долларов, значит, и миллиона могли не пожалеть. И не жалели. Вот тогда бы Джексону и скрыться. Но он никуда не делся, получив толстую пачку денег. Не удрал он и тогда, когда однажды вечером ему приказали стоять на углу улицы непонятно для чего. Джексон стоял. Белый человек сказал ему через час:

— Можешь уходить.

А спустя ещё полчаса Дереллио и два его телохранителя были обнаружены с переломанными шеями в ближайшей лавке. После этого Сладкий Ножик неожиданно приобрёл репутацию убийцы, расправившегося голыми руками с тремя мужчинами; это в значительной мере повысило честность его должников. За свой престиж Джексон платил тем, что выполнял случайные поручения чёрного шпиона с усталым голосом.

Всего лишь небольшие услуги. Как правило, информация, а иногда установка определённых устройств в том или ином месте. Временами — предъявление в суде абсолютно надёжного свидетеля или обеспечение деньгами другого свидетеля, которого срочно нужно было удалить из города. Через год Джексон стал возглавлять подпольную информационную сеть, которая простиралась от Поло-Граундс до Сентрал-Парк.

Даже отдых на Багамских островах был не совсем отдыхом. Джексон очутился в классном помещении в обществе пожилого человека, говорившего с венгерским акцентом и просвещавшего Джексона в весьма странных науках. По разумению Сладкого Ножика, эти «науки» слегка отдавали улицей и тюрьмой. Джексон постиг такие понятия, как подделка печатей, пароль, специальный жаргон. А также различные формы конспирации и связи: цепь, ячейка, звено. Джексон выяснил, что ему тоже по душе точность. Точность обеспечивала безопасность.

Учёба шла интенсивно.

А затем в один прекрасный осенний день его тайное агентство ни с того, ни с сего стало проявлять интерес к азиатам. По сути, ничего особенного. Просто уточнение сведений об азиатах, которые подвёртывались под руку.

Потом опять возник этот пижон и объявил Сладкому Ножику, что наступило время расплатиться за свалившуюся на него удачу. Джексон должен будет убить человека, фотография которого находится в этом конверте, убить его нужно в школе каратэ Бонг-Ри. Пижон особенно настаивал на том, чтобы Сладкий Ножик не открывал конверт до его ухода.

И вот Джексон во второй раз увидел это лицо: высоко подтянутые скулы, глубоко сидящие карие глаза и ниточка губ. Джексон прекрасно помнил тот вечер, как ему приказали стоять ровно час и как он там добросовестно торчал, а потом из соседней лавки вышел этот самый мужчина и всего-то сказал ему: «Сейчас можешь уходить».

Короткий разговор, но он врезался Джексону в память, ведь именно в той лавке через полчаса был обнаружен труп Дереллио с переломанными костями…

Сейчас Джексону предстояло увидеть этого человека ещё раз, более того, — пустить в него пулю. И Сладкий Ножик почувствовал, поворачивая к югу на Манхеттен по Ист-Ривер-драйв, что на этот раз он пропал, ибо ему предстояло самоубийство.

По-видимому, машина, винтиком которой он являлся, разладилась. Машина принадлежала этому человеку. И человек решил, что сейчас время привести в действие одно из её маленьких чёрных колёсиков. Если колёсико это вдруг потеряется, то, чёрт возьми, какая разница — будет на свете одним черномазым больше или меньше?

Сладкий Ножик крутнул руль вправо — на Четырнадцатую улицу, затем сделал разворот в середине квартала, вернулся на Ист-Сайдское шоссе и поехал на север.

У него было в кармане восемьсот восемьдесят долларов. Он не притормозил у своего дома, чтобы забрать наличность, он не станет закрывать машину, когда доберётся до Рочестера. Он не оставит никакого следа, по которому его можно было бы достать.

Пусть они заберут себе эти деньги. Пусть даже какой-нибудь ловкач угонит его машину. Он хотел жить.

— Бэби, — сказал себе Сладкий Ножик, — они в самом деле заставили тебя покрутиться.

Он почувствовал безмерное счастье оттого, что может прожить ещё один день. Чувство это не покидало его, пока он не повернул на шоссе Мэйджер — Диган, ведущее к нью-йоркскому Тру-уэй и затем в верхнюю часть города. На Мэйджер-Диган он заметил негритянскую семью, сидевшую у своего ободранного «шевроле», развалюхи выпуска 1957 года. Но Джексон сориентировался и прикинул, что может вдохнугь в «шевроле» новую жизнь.