Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 3

Это была не стена, а дверь. Ручки не было-только полоса потайных петель показывала, где находится дверь. Где-то рядом наверняка есть потайная задвижка, но я решил не тратить времени на поиски. Я оттолкнулся от раковины и со всей силой ударил в дверь.

Стена задрожала.

Я ударил снова, и моя нога попала в пролом. На третий раз я увеличил пролом настолько, что в него можно было заползти. Это была пустая комната, которая выходила в другую квартиру.

Именно здесь со вкусом жил Энтон Липсек. Стена разделяла два мира. Беспорядок свидетельствовал о недавней шумной вечеринке. Комната была обставлена роскошно. Такие кушетки и столики нельзя купить ни в одном универсальном магазине, обивка мебели прекрасно гармонировала со шторами. У декоратора, оформлявшего комнату, был великолепный вкус. Совсем как у фотографа Энтона Липсека.

Там было много комнат. Очевидно, он объединил две квартиры, и темная комната была тайным переходом. Из холла двери вели в три прекрасные спальни, каждая с душем и туалетом. Пепельницы в спальнях были забиты окурками, на некоторых остались следы помады.

Что-то здесь было не так. Все это было неестественно.

Энтон был холостяком, с женщинами не связывался, зачем же тогда столько спален? Он не пользовался такой популярностью, чтобы страдать от наплыва гостей. Я присел на краешек кровати и сдвинул шляпу на затылок.

Кровать была хорошая — мягкая, упругая. Мне захотелось лечь и навеки заснуть. Я лежал и рассматривал потолок.

В побелке были едва заметные диагональные линии. Глаза мои прошлись по этим линиям, исчезающим в углах. Они походили на следы убийц — шли в никуда и исчезали так же внезапно, как возникали.

Я перевел глаза на картинки, висевшие над кроватью. Это были нарисованные на стекле морские пейзажи, вместо воды было блестящее серебро. Я медленно поднялся с кровати, рассматривая пересекающиеся в стекле линии, — они повторяли тончайшие трещинки в побелке потолка. Мои глаза превратились в узкие щелки — сверкающая серебром вода была зеркалом. Картинка была очень мила.

Очень мила и очень практична. Я попытался оторвать рамку, но она была привинчена к стене. Я выругался и бросился обратно в гостиную.

Картины. Замечательные картины работы старых мастеров. Они стоили миллионы и прикрывали дополнительные миллионы. Я схватил картину с играющими в лесу нимфами, снял ее с крюка и нашел то, что искал.

Под картиной была проделана дыра, и я увидел морской пейзаж с обратной стороны. Береговая линия и небо непрозрачны под краской, но сквозь посеребренное зеркальное стекло было видно все происходящее в комнате.

Замечательная ловушка! Прозрачное стекло над кроватью. Вот это да!

Через несколько секунд я нашел фотокамеру. Это было хитрое устройство, которое делало сразу серию кадров. Камера была установлена в кабинете на треноге, фокус был наведен на спальню.

Я разбросал по полу все, что было в кабинете. Я искал фотографии, которые были прямым свидетельством обвинения, убийственным свидетельством.

Теперь все было ясно, как день. Энтон Липсек использовал девушек как приманку, чтобы заманивать солидных мужей в спальню. Фотографии привязывали их к Энтони на всю жизнь. Это был худший вид шантажа, который можно придумать. Общество может простить многое, но только не такую непристойную неверность. Им подошел даже Честер Уилер. У него были деньги, большие деньги. Он был в городе один и был немного пьян. Уилер забрел в расставленную ловушку, но он узнал девушку, школьную подружку своей дочери.

Девушка испугалась, сказала Энтону, а он позаботился о том, чтобы Уилер умер. Но девушка удрала, подхватив первого попавшегося парня. Убийца напал на ее след и сделал так, чтобы она не смогла заговорить.

Теперь ясно, как просто все это было. Энтон боялся меня. В газетах 'было написано, что я лишен лицензии. Если бы не возник я, Джин и Мэрион были бы живы, но теперь поздно об этом думать. Энтон заставил Мэрион сказать, что это она ужинала с Уилером. На этом дело и застопорилось.

Что же случилось? Неужели Мэрион захотела получить хороший пай? Почему бы и нет? Она тоже есть на фотографиях. Если бы они когда-нибудь обнаружились, она могла потерять работу, но, имея компрометирующий материал на кого-то еще, она не захотела бы ничего терять. Поэтому она умерла. Хорошенькое дело!

Дыхание мое участилось. Все началось не в ночь убийства Уилера, все началось за несколько дней до этого; у убийцы должно было хватить времени, чтобы зарегистрироваться в гостинице и застать Уилера в удобный момент. Я оказался там совершенно случайно. На меня можно было наплевать, потому что я вырубился; это делало ситуацию еще более удобной. Надравшегося до бесчувствия, ничего не помнящего, меня легко было подставить.

Но убийца не знал о моей привычке всегда иметь в обойме все шесть патронов. Он забрал лишнюю пулю и гильзу, не подумав о такой маленькой детали. У него не хватило ума пошарить в моих карманах, он нашел бы кучу пустых гильз и заменил пулю, застрявшую в матрасе.

Даже одна ошибка может стоить жизни. Всего одна. И он ее сделал.

Убийца, видимо, испугался до смерти, обнаружив, что я детектив. Он понял, что я буду хлопотать о возврате лицензии, и пошел дальше… Ему захотелось узнать обо мне побольше. Он просмотрел старые газеты и нашел отчеты о судебных процессах. Он должен был понять, что я ни во что не ставлю человеческую жизнь, — так же, как и он. Но я немного другой: я стрелял только в убийц. Я не знаю большего наслаждения, чем убийство убийцы. Эти ублюдки пытались бежать, иногда это им удавалось.

Я вытащил люгер и проверил его, хотя в этом не было необходимости. Я снял пистолет с предохранителя и оставил его в заднем кармане, готовым в любой момент выплюнуть пулю в лицо убийце.

Я заставил себя ни о чем не думать, я не мог одновременно искать и думать.

Я бил и раздирал на части все, разыскивая эти проклятые фотографии, и ничего не мог найти, кроме нескольких непроявленных пластинок. Я перевернул комнату вверх дном и приступил к темному закутку, когда услышал шаги.

Кто-то направился из холла в ту часть квартиры, где были спальни. Ключ повернулся в замке, и дверь отворилась. Передо мной возникло лицо Энтона, лицо, внезапно ставшее смертельно бледным; дверь захлопнулась, и ботинки быстро застучали на лестнице.

Я вспомнил, что, войдя в квартиру, оставил включенным свет.

Мое пальто зацепилось за раковину, потом еще за что-то, когда я проползал через дыру в стене. Я рванулся, услышал треск рвущейся ткани и вскрикнул от ярости.

Чертов сукин сын удирал? Я двинулся в холл, не потрудившись закрыть дверь. Его ботинки простучали по ступенькам вниз: хлопнула входная дверь.