Константин Туманов - Трущобы Петербурга

— При чем же тут она?

— Да как вам сказать, господин следователь, два сапога — пара. Оба они хороши до беды, а вот как попались, то и стали друг на друга показывать. Гончар и меня довел до тюрьмы, а без него, может быть, я там бы и не был.

— Когда же и где вы с ним познакомились?

— Я, господин следователь, сын зажиточных и когда-то даже богатых родителей, из купечества. С детства я, правда, отличался безнравственным поведением, но нельзя сказать, чтобы это привилось ко мне. Обладая характером вообще мягким и добрым, живя в своей семье без занятий и водя компанию с такими же купеческими саврасами, я слишком рано втянулся в разгул, бросил родительский дом и, пока были деньги, пустился кутить. Эти-то купчики и втянули меня в разные мошеннические дела; сперва из-за товарищества и ради удальства, а потом уж от необходимости добывать средства на кутежи и даже существование, так как родители от меня совершенно отказались и не давали мне ни копейки. Случай за случаем, бродячая жизнь, неимение постоянного пристанища сделали из меня негодяя, и вот тут-то я случайно познакомился с Гончаром… Говорят, на ловца и зверь бежит, и Гончар сразу увидел во мне подходящего для себя человека. Он в то время орудовал «большими делами» и формировал шайку. Я получил теплый угол, одежду, белье и даже денег на карманные расходы. Словом, вполне отеческое попечение я встретил у Гончара, и как я за это дорого ему плачу — тюрьмой, и даже, может быть, ссылкой!.. Вот вся моя недолгая история. Делов мы с Гончаром делали немало. Конторы вот по сбыту краденого в Балте и Рашкове учреждены нами и приносили нам изрядный барыш. Так, может быть, и теперь жили бы мы, если бы не эта дура полька, которая на старости лет вскружила голову Гончару, и мы вот влопались. Мало того, друг про друга все рассказываем. Тогда я ему говорил: «Деньги возьмем у Бжодиковского и обделаем это без пани Августы», а он одно твердит: «И ее, бедную, нужно вызволить». Вот и вызволил на свою голову!..

— А сколько вы награбили у господина Бжодиковского денег?

— Гончар говорил, что сто тысяч рублей, да, я думаю, врет; он нас обделил.

— Сколько же пришлось на вашу долю?

— Мне 15 000 рублей он дал, да Никитке, значит, столько же и тройку с фургоном, а остальное сам взял. Много ему осталось.

— Скажите, где же Никита теперь и как его фамилия?

— Никита спьяну да с богатства шук да раков кормит в Мячковском озере. Он вскорости после «дела» в Залькове утонул и, пожалуй, что и лучше сделал, чем вот жить по острогам да каторжных работ ожидать.

— А зачем вы истязали Бжодиковского?

— Никто его, господин следователь, не истязал, а Гончар, правда, дал ему пару, кажется, тумаков, чтобы не орал. Связать — действительно связали веревками, а бить или что-нибудь — нет, никто не бил. Я по чистой совести, как было!

— Когда вы на станции Крыжополь расстались, ночью, 13 октября, и Гончар уехал с пани Августой, вы куда же отправились с Никитою?

— Я сейчас же попрощался с Никитою и вернулся к поезду на Одессу, куда и укатил. В Одессе три дня пьянствовал и с женщинами возился.

— Ваша теперешняя сожительница тоже из Одессы?

— Да, господин следователь, я с нею давно знаком.

— Значит, она вместе с вами заодно конторами управляла? Я ее уже арестовал.

— Напрасно, господин следователь; она, одно слово, была для меня только женщиной, и больше ничего; ни про какие наши дела она не ведала. Не так я глуп, чтобы в них посвящать женщин.

— А что вы знаете про гайсинского купца и про N-ского исправника? Что с ними проделал Гончар?

— Нужно вам сказать, что Гончар — незаконнорожденный сын и с детства научился карманным кражам и прочим художествам. Тем не менее он, когда стал постарше, поступил на службу и несколько лет состоял во всевозможных званиях и должностях у разных господ. Был он и кучером, и лакеем, и простым работником, и целовальником, и приказчиком, но нигде долго, конечно, не уживался, и за его художества то всюду его гнали, пока, наконец, на 18-м году, не стал независимым и вместе самостоятельным лицом. Случилось же это так. Жил Гончар прежде в Умани. По своим мошенническим способностям его потянуло на одну большую ярмарку в Балту, где и удалось ему украсть чью-то добрую лошадь с упряжью и пролеткою. Приехал он на этой лошади в Умань и стал заниматься извозом. Дела пошли хорошо, и если Гончар теперь испытывает на себе правдивость мудрой житейской пословицы, что чужое добро впрок не идет, то тогда он имел полное основание не верить этому, так как украденная лошадь пошла ему в большой прок и он много заработал. Уже на второй или третий месяц Гончар не украл, а купил за наличные деньги еще три лошади и стал работать еще лучше. Кажется, чего бы ему желать, так нет, все мало, вот черт ему и подставил такой случай. Все это он мне сам рассказывал… Одному купцу из проезжих, нужно было перевезти товар из Гайсина в Проскуров. Подрядился на это Гончар. Путь был не близкий, а у купца Гончар заметил не маленькие деньжищи — вот и задумал он сразу разбогатеть и, не долго думая, привел свою мысль в исполнение. Ночью, дорогою, купец вздремнул, а Гончар только этого и ждал и шкворнем, что есть силы, хватил его в лоб. Купец даже звука не издал никакого, и Гончар его принялся обшаривать. Денег нашлось около шести тысяч, часы там и прочее. Товар он дорогою распродал и воротился домой богачом. Случай этот, как он передавал мне сам потом, внушил ему страсть к деньгам и послужил основанием всей мошеннической его карьеры, и, раз пролив человеческую кровь — он уже не перед чем не останавливался. Далее он уже воровал и грабил не один, а целой шайкой, которую сформировал из таких же, как и сам, негодяев. Вот в это время попал к нему и я. Известность его, как опытного и хитрого мошенника, росла не по дням, а по часам. Его все в Уманском уезде боялись, и все дела его оставались безнаказанными, хотя он после убийства купца более не проливал крови, а научился собирать денежки другим, менее варварским способом. Разузнает, например, Гончар, что у такого-то крестьянина, купца или еврея завелась тысяченка-другая, сейчас это подберет товарищей и является на место. Время выберет поудобнее, хозяев перевяжет, коли нужно пригрозит револьвером, оберет, что только можно, и драла. Кони всегда были у него хорошие и хозяина не выдавали. В таких делах я сам несколько раз с ним бывал — очень ловкий и смелый каналья этот Гончар! Наконец вот задался подрядчиком к Бжодиковскому на завод, и как у него дела пошли прекрасно — честную копейку уже стал зарабатывать, да еще и какую, а все-таки своего первоначального дела не бросал, и все бы шло прекрасно, если бы не эта пани Августа. Все дело она нам перевернула!

— А что он проделал с N-ским исправником?