Найо Марш - Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

– Не к кому. Я не шучу, – заговорила она энергично. – Все так неожиданно. Казалось, все идет своим чередом, естественно, неизбежным путем. Потому что – вы же согласитесь – никто не должен, да и не может противиться неизбежному. Все предопределено, и когда в нашей жизни появилось это новое, мы – он и я – были готовы встретиться с ним лицом к лицу. Да, готовы. Совсем как Антоний и Клеопатра, – довольно неожиданно продолжила она. – Не помню точно эту строчку. По-моему, при постановке ее вообще вырезали… Ах, Клеопатра! – Мисс Мид задумалась, и такова была сила ее красоты и мастерства, что, лежа на кушетке, она превратилась на мимолетный миг в «змею древнего Нила». – А теперь, – гневно добавила она, указывая на пачку сигарет, до которой не могла дотянуться, – теперь, когда он повел себя так странно и грубо, я поняла, что просто не знаю его. И не в силах справиться. Как я сказала вам по телефону, я напугана.

Аллейну, подавшемуся вперед, чтобы помочь прикурить, почудился в глазах мисс Мид оценивающий и осторожный огонек.

– Нельзя ли перейти к сути и точно сказать, почему и кого вы боитесь, мисс Мид?

– А как тут не бояться? Такого никак нельзя было ожидать. Явиться почти без предупреждения, хотя должна сказать, что у него, конечно, у него есть свой ключ… И по ужасной случайности моей прислуги сегодня нет. И потом, после всего, что было между нами, он…

Мисс Мид наклонила голову, откинув тяжелую копну волос и величественно предстала взору Аллейна.

– Глядите!

Кто-то всерьез ударил мисс Мид по правой стороне лица. Бриллиантовую сережку с правого уха она сняла, но на коже под краем скулы остался порез, и на щеке наметился красным пятном синяк.

– Ну, что вы об этом думаете? – спросила она.

– Это сделал Гроув? – воскликнул Аллейн.

Мисс Мид замерла. В ее взгляде появилось нечто не поддающееся описанию – жалость? презрение? Ее губы дрогнули, и она расхохоталась.

– Ох, бедненький… Гарри? Да он и мухи не обидит. Нет, нет, нет, мой милый, это мистер Маркус Найт. Его почерк.

Пока Аллейн переваривал услышанное, Дестини Мид разглядывала его с явным удовольствием.

– А вы могли бы рассказать мне, – сказал он наконец, – какова причина такого поступка? То есть непосредственная причина. Если, как я понимаю, вы окончательно порвали с Найтом.

– Порвала, – согласилась она, – только он не порвал. Отсюда и все сложности. Да еще он не возвращал мне мой ключ. Теперь вот отдал. Швырнул. – Мисс Мид обвела взглядом гостиную. – Где-то там, мог завалиться куда-нибудь.

– И чем же вызвано такое бурное проявление чувств, как полагаете?

– Ну… – мисс Мид укрыла щеку. – Одно, другое. Гарри, конечно, довел его до белого каления. Отвратительно со стороны Гарри – я ему без устали повторяю. А орхидеи вчера? Удивительно некстати.

– Орхидеи? – Аллейн непроизвольно взглянул на громадный букет в венецианской вазе.

– Васс прислал их во время спектакля. Я сунула его карточку в декольте – ну, знаете, как викторианская куртизанка, а Марко во время любовной сцены заметил ее и выдернул; я не успела ничего сделать. И все было бы не так ужасно, если бы не их размолвка на яхте тысячу лет назад. Раньше Марко не подозревал, что я и Васс знаем друг друга так близко. Знаем лично, я имею в виду. Васси всегда заботится, чтобы не было огласки, и я, конечно, уважаю его желание. Мы встречаемся лишь время от времени. Тайком. У него великий мозг.

– Васс?

– Вообще-то Василий. А я зову его Васс. Мистер Кондусис.

Покинув квартиру на Чейн-уолк, Фокс и Аллейн на первом этаже встретили пожилого человечка в старомодном пальто и ветхом котелке, который, похоже, сверялся с большим конвертом.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, тронув поля котелка, – не подскажете ли, проживает ли в этих апартаментах леди по фамилии Мид? Номер, кажется, тот, но я не нахожу ни списка жильцов, ни каких-либо указателей.

Фокс объяснил, и посетитель был очень благодарен.

Выйдя на улицу, Аллейн спросил Фокса:

– Узнали его?

– Возникло смутное чувство, что было мимолетное знакомство… А кто это? Похож на пристава.

– Так и есть. Это мистер Гримболл, вы встречались двадцать с лишним лет назад в связи с делом Лампри.

– Разрази меня гром! – сказал Фокс. – Ну у вас и память!

– Перегрин Джей говорил, что мисс Мид – завзятый игрок?

– Ничего себе! Только подумать! В долгах! А что же мистер Кондусис…

И Фокс разразился непристойными восклицаниями.

– Нам к Кондусису только часа через полтора, – сказал Аллейн. – Хватит болтовни и садитесь в машину. Найдем ближайшую будку и позвоним в Скотленд-Ярд – есть ли новости.

– Насчет мальчика?

– Да. Поехали.

От телефона Фокс вернулся размеренной рысью.

– Только что звонили из больницы. Похоже, он приходит в себя.

– Гони, – велел Аллейн водителю, и через пятнадцать минут в сопровождении медсестры и старшего хирурга они прошли за ширму, отгораживающую койку Тревора в отделении детской травматологии больницы Святого Теренса.

Дежуривший констебль Грантли торопливо освободил кресло, и Аллейн сел.

– Что у вас?

Грантли показал блокнот.

«Прекрасная перчатка, – прочитал Аллейн, – но она не греет мою руку. Снимите ее».

– Это он сказал?

– Да, сэр. И больше ничего, сэр.

– Это реплика из его роли.

Тревор лежал с закрытыми глазами и дышал ровно. Сестра откинула ему кудри со лба.

– Спит, – сказал доктор. – И пусть проснется, когда проснется. Будем надеяться, более или менее в норме.

Минут десять пролетели практически в молчании.

– Мама, – произнес Тревор. – Привет, мамочка.

Мальчик открыл глаза и уставился на Аллейна.

– Че за дела? – спросил он и тут заметил Грантли в мундире. – Зачем полиция? Я ничего такого не делал.

– Все в порядке, – сказал доктор. – Ты неудачно упал, и мы тебя лечим.

– А, – вздохнул Тревор и закрыл глаза.

– Господи, опять отключился, – рассеянно прошептал Грантли. – Прямо чудо.

– Тише, – строго сказал Фокс.

– Простите, мистер Фокс.

Аллейн спросил:

– С ним можно поговорить?

– Его нельзя беспокоить. Только если нечто очень важное…

– Как нельзя более.

– Сыщик супер, – сказал Тревор, и Аллейн, повернувшись, встретился с мальчиком взглядом.

– Точно, – согласился он. – Мы уже встречались.

– Ага. Только где?

– В «Дельфине». Наверху, на балконе.

– Ага. – Тревор напрягся, в глазах появилось сомнение. Он нахмурился и повторил: – На балконе.

– Там, на балконе, что-то случилось, правда?

Самодовольно, но все еще с тем же тревожным взглядом, Тревор ответил:

– Не то слово. И по всему театру.

– «Слэш»?

– Ага. «Слэш», – согласился мальчик и улыбнулся.