Найо Марш - Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

– Да, действительно, – проговорила вдруг мисс Эмили и добавила: – И это на чьей-то совести, я полагаю. На моей в том числе. Продолжайте.

– Часть напряжения, видимо, мисс Кост удалось сбросить, противостоя новым планам на источник. Она посылала анонимные письма мисс Прайд и объединилась с другими противниками ее намерений. Думаю, практически нет сомнений в сговоре с Трехерном и распространении враждебных слухов в деревне. У мисс Кост имелось многое – известность, приближающийся фестиваль… Она представляла собой заметную фигуру. Полагаю, это доставляло ей удовольствие и приятно возбуждало, как вы считаете? – обратился он к доктору Мэйну.

– Я не психиатр, – пожал тот плечами. – Хотя думаю, вы правы.

– Итак, такой была картина перед фестивалем. Однако когда мисс Кост вчера вечером оставила последнюю запись в своем дневнике, что-то произошло – что-то, что вновь пробудило чувство боли и досады и заставило написать: «Они оба будут страдать. Я раструблю об этом в газетах. Теперь. Сегодня. Я решилась. И конец».

Новый устрашающий порыв ветра обрушился на гостиницу. Свет опять помигал и загорелся.

– Она не объяснила, что послужило толчком для такого решения. Сложно сказать наверняка; полагаю, это можно отнести на счет унижения ее как художника.

– Что?! – воскликнул Патрик.

– Да. Не стоит забывать, что терзания в день премьеры донимают не только профессиональных режиссеров, но и самого негодного любителя. Мисс Кост создала постановку и представила ее публике. Каким бы дурным ни было шоу, его творец испытывал то же, что и все другие с начала времен. И реакция со стороны некоторых зрителей не избегла его внимания.

– О Боже! – воскликнула Дженни. – Боже!

– Но это все домыслы, а полицейскому не стоит к ним прибегать. Вернемся, по возможности, к точным фактам. Вот некоторые из них. Мисс Кост посетила сегодня утром раннюю церковную службу и затем пошла к источнику, чтобы достать бусы. Они были в руке у жертвы, когда ее нашли. Мы знаем наверняка, что она встречалась и разговаривала с тремя людьми: с миссис Карстерс и доктором Мэйном до посещения церкви и с майором Бэрримором после.

– А если я скажу, что нет? – невнятно буркнул последний.

– Я, конечно, не могу заставить вас признаться ни убеждением, ни угрозами. Однако, думаю, вы и сами по зрелом размышлении сочтете более мудрым подтвердить это и поведать, что` между вами произошло. Майор Бэрримор, – пояснил Аллейн другим слушателям, – уже рассказал мне, как следил за мисс Прайд. Та утром ходила к изгороди, чтобы вывесить предупреждение, которое он потом сорвал.

Мисс Эмили возмущенно вскрикнула.

– Табличку позже вернули на место. – Аллейн повернулся к Бэрримору, встав над ним. – Сказать вам, что случилось? Думаю, вы наговорили друг другу резкостей, и мисс Кост, уязвленная, выдала вам узнанную ей тайну. Вы пришли в ярость, бросились обратно в гостиницу и накинулись на жену. Ну и кроме того, полагаю, мисс Кост могла также угрожать предать огласке вашу прежнюю с ней связь. Из ее дневника понятно, что у нее было подобное намерение. Итак, есть вам что сказать?

– Лучше бы вы оставили все при себе, – проговорил Патрик, подходя к матери и приобнимая ее за плечи.

– Я ничего не сделал, – ответил Бэрримор. – Я не убивал ее.

– Это все?

– Да.

– Хорошо. Пойдем дальше. – Аллейн вновь обернулся ко всем. – Среди бумаг мы нашли отпечатанный на машинке перечень дат – точнее, его копию. Оригинал отсутствует. У мисс Кост уже вошло в привычку посылать анонимные письма – как хорошо известно, если ей потакать, рано или поздно это становится второй натурой. Возможно, учитывая характер дат, документ был отправлен тому, кого он непосредственно касался. И, вероятно, вместе с фотографией. Этот человек дал ложные показания о времени и обстоятельствах, играющих ключевую роль, и потому…

В дверь постучали. Фокс открыл. Из коридора донесся чей-то громкий голос:

– Не могу я спокойно ждать, мистер. Мне надобно с ним повидаться.

Это был Трехерн.

– Что там такое? – проговорил Фокс, делая шаг через порог.

В тот же момент Трехерн попытался прорваться, наклонив голову и врезавшись в инспектора, но был захвачен в полунельсон [23] Полунельсон – борцовский захват, при котором противника держат сзади одной рукой, просовывая ее ему под мышку и хватая за шею. . В дверях появился Бэйли.

– Пустите меня, – заныл Трехерн. – Я ничего не сделал.

– На выход, – отрезал Фокс.

Рыбак, продолжая сопротивляться, с отчаянием обежал глазами присутствующих и остановился на Ал- лейне.

– Дайте мне сказать словцо, мистер! Я перед всеми могу кой-чего поведать. Только разрешите.

– Все в порядке, Фокс, – сказал Аллейн и кивнул Бэйли.

Тот вышел, закрыв за собой дверь. Фокс ослабил хватку.

– Ну, Трехерн, что у вас?

Тот вытер рот тыльной стороной ладони и моргнул.

– Я, значит, поразмыслил…

– Да?

– Обо всем, значит. С тех пор, как вы ко мне в дом заявились и всякого там наговорили и вообще… Ну, да дело не в этом. Я соображаю не быстро, мистер, но потом у меня как глаза открылись. Дайте мне только слово, перед всеми, значит.

– Очень хорошо. Что вы хотите нам сказать?

– Вы меня не подгоняйте, мистер. Тута дело серьезное, и спешить ни к чему.

– Никто вас не торопит.

– Да, вот и не надо, – угодливо и в то же время агрессивно откликнулся Трехерн. – Это, значит, про те полчаса, из-за которых весь сыр-бор. Вот, значит… В общем, энта леди, – он мотнул головой в сторону мисс Эмили, – говорит, что видала моего парнишку на дороге без двадцати восемь или около того. Так?

– Именно, – кивнула мисс Прайд.

– Благодарствую. Может, так оно и было – я сам спал, ничего не могу сказать. И я, значит, говорю, что встал в пять минут девятого. Верно?

– Да, так вы утверждали.

– И от слов своих не отступаюсь, видит Бог. А парнишка мой тогда уже был дома. Так, стало быть… Потом, значит, вы говорите, доктор видал его об энто же самое чертово время, без двадцати восемь, как и леди.

– Да.

– Да. И еще, мол, доктор – вы меня не торопите только – доктор тогда будто бы был на своем катере.

Аллейн взглянул на Мэйна.

– Верно? – спросил он.

– Да. Я видел Уолли со своего катера.

Трехерн подался к нему.

– А вот и брешете, док, извините за выражение. В лицо вам говорю, как, значит, мужчина мужчине. Я видал вас вот как сейчас, черти б меня взяли, как вы отплывали в пять не то десять минут девятого. И провалиться мне на месте, если врете вы просто так, за здорово живешь. Энти полчаса на вашей совести, доктор Мэйн, и ежели по закону вас за них привлечь нельзя, так я вас сам привлеку, Богом клянусь.

– Мы уже обсуждали это с суперинтендантом Аллейном, – проговорил Мэйн, глядя на Трехерна с отвращением. – Ваш рассказ ничем не подтверждается.