Роберт Гулик - Смерть под колоколом

Судья заметил облегчение на лицах своих помощников и улыбнулся:

— Я выбрал этих девушек, потому что сразу же увидел их достоинства, что делают крестьян той силой, на которой держится наша славная империя. Эти достоинства столь значительны, что их не смогла вытравить даже их печальная профессия. Увидев их, я понял, что если они согласятся мне помочь, то все получится как задумано. И они, и моя Первая жена думали, что я приобрел их в качестве наложниц. Я скрыл правду, потому что боялся, что и среди слуг могут быть осведомители настоятеля. Затем мне пришлось подождать, пока барышня Абрикос и ее сестра свыкнутся с новым образом жизни и смогут справиться с ролью высокопоставленной дамы и ее сестры. Благодаря стараниям моей Первой жены барышня Абрикос чрезвычайно быстро добилась успехов, и поэтому я начал действовать.

Поймав палочками несколько кусочков овощей, судья посмотрел на старшину:

— Итак, вчера, расставшись с тобой, старшина, я направился в покои девушек и рассказал им о своих подозрениях касательно того, что происходит в храме Безграничного милосердия. Я спросил у барышни Абрикос, согласится ли она помочь мне разоблачить настоятеля, и дал ей возможность отказаться, поскольку в запасе у меня был второй план, который не требовал ее участия. Однако она немедленно согласилась, сказав мне, что не простит себя, если упустит случай уберечь других женщин от развратных негодяев.

Я попросил ее с сестрой переодеться в свои самые красивые платья, сшитые по заказу моей Первой жены, и накинуть на них мантии буддийских монахинь. Затем им следовало незаметно выйти через заднюю дверь из суда и на рыночной площади нанять два лучших паланкина. Прибыв в храм, барышня Абрикос должна была рассказать, что она наложница одного высокопоставленного столичного чиновника, чье имя непременно должно остаться в тайне. Что его Первая жена очень ревнует к ней, а она сама боится охлаждения со стороны своего мужа. И будто бы она приехала в храм Безграничного милосердия, потому что это ее последний шанс: у ее господина нет детей — если бы она смогла родить ему сына, ее положение стало бы прочным.

Судья Ди на мгновение замолчал и заметил, что его помощники почти не притронулись к еде, слушая его.

— Это хорошая, вполне правдоподобная история, но я знал, до какой степени подозрителен настоятель, — продолжал судья, — и опасался, что он не согласится ее принять из-за отказа сообщить свое настоящее имя. Поэтому я предложил барышне Абрикос сыграть на двух его главных слабостях, а именно: на жадности и похоти. Она должна была предложить ему золотой слиток и дать понять, что находит его привлекательным. В заключение я объяснил, что ей делать, пока она будет бодрствовать. Я не сбрасывал со счетов чудотворную силу богини. После того как Дао Гань не смог обнаружить тайного входа в покои, я сам был почти готов в это поверить.

Дао Гань смущенно опустил голову. Судья снисходительно улыбнулся.

— Так вот, я предупредил барышню Абрикос, что если ей действительно явится богиня, она должна пасть перед нею ниц и поведать всю правду, сказав, что ответственность за ее обман несет наместник округа. Если же в павильон проникнет простой смертный, следует любым способом узнать, как он это сделал. Дальше ей надлежало действовать по обстоятельствам. Еще я передал Абрикос коробочку с бальзамом для губ и объяснил, зачем он ей понадобится. Незадолго до рассвета барышне Голубой Нефрит следовало тайно выйти из гостевых покоев и дважды постучать в дверь павильона. Если бы в ответ прозвучало четыре удара, это значило бы, что мои подозрения беспочвенны. Если же ее сестра стукнула бы три раза, это значило бы, что они оправдались. Остальное вы знаете.

Ма Жун и Дао Гань зааплодировали, но старшина Хун выглядел обеспокоенным. Немного поколебавшись, он все-таки спросил:

— Когда ваша честь поделились со мной тем, что я счел окончательным вашим решением относительно храма Безграничного милосердия, вы сказали фразу, которая продолжает меня тревожить. А именно, что даже если бы нашлись неопровержимые доказательства дурного поведения монахов, даже если бы они признались, это не помешало бы буддистам во власти вмешаться и закрыть дело. Как быть с этим?

Судья Ди нахмурился и погладил бородку. В это мгновение снаружи послышался стук копыт. Через несколько секунд в трапезную вбежал Цзяо Тай.

— Ваша честь, во всей казарме я нашел лишь четырех солдат! — воскликнул он. — Остальные еще вчера были отправлены в Цзиньхуа по срочному приказу его чести губернатора. Возвращаясь сюда, я ехал мимо загородки, где содержатся заключенные. Толпа из нескольких сотен человек вот-вот ворвется в нее! Все стражники укрылись в судебной управе!

— Какое несчастливое совпадение! — сокрушенно покачал головой судья. — Надо поскорее возвращаться в город!

Он объяснил обстановку генералу Бао и поручил ему сделать опись вместе с главой гильдии ювелиров. Бывшего судью Ваня и господина Вэня он попросил отправиться с ним. Вместе с Хуном судья Ди поднялся в паланкин генерала, его спутники заняли собственные паланкины, Ма Жун и Цзяо Тай вскочили на коней, и процессия направилась в город так быстро, как могли идти носильщики. Когда они въехали на главную улицу, то увидели, что она заполнена людьми, которые, увидев судью, стали кричать: «Да здравствует наш судья! Тысячу лет жизни его чести судье Ди!»

По мере приближения к судебной управе толпа поредела, и когда они завернули за северо-восточный угол ограды, их встретила зловещая тишина. Частокол был разрушен в нескольких местах, на земле лежали изуродованные останки двадцати преступников, которых растерзала обезумевшая толпа.

Судья не стал выходить из паланкина, одного взгляда на груду окровавленных тел было достаточно, чтобы убедиться в том, что здесь бессмысленно искать выживших. Он приказал носильщикам двигаться дальше.

Восемь перепуганных стражников открыли двустворчатые ворота судебной управы и сразу же упали на колени перед паланкином судьи. Один из них начал тщательно подготовленную речь с мольбой о прощении, но судья прервал его:

— Вы не виноваты, вас всего восемь, и вы не смогли бы сдержать такую толпу. Эту задачу должны были выполнить всадники, за которыми я послал, но, к несчастью, они не смогли прибыть.

Он вылез из паланкина, его примеру последовали судья Вань и господин Вэнь. Помощники судьи соскочили с коней, и все прошли в кабинет наместника округа. На столе лежала кипа писем, прибывших в отсутствие судьи. Он взял большой конверт с печатью губернатора провинции.