Рекс Стаут - Острие копья [litres]

– О, это вы! Доброе утро, мистер Андерсон.

Он что-то буркнул в ответ.

– Если ты когда-нибудь доберешься до своего блокнота, Арчи, мы продолжим. – Вулф говорил с нарочитой медлительностью, которая неизменно давала мне понять, что некий юрист заходится от раздражения. – Нет, не за своим столом, подтащи сюда кресло, чтобы быть поближе к нам… Да, так. Я как раз объясняю мистеру Андерсону, что остроумная версия по делу Барстоу, которую он пытается протолкнуть, является посягательством на истину и попирает принципы правосудия. Поскольку я чту первое и более-менее знаком со вторым, то считаю своим долгом продемонстрировать мистеру Андерсону ее несостоятельность. И буду рад твоей поддержке. Мистера Андерсона несколько раздосадовала настойчивость моего приглашения. Однако я только что заметил ему, что, на мой взгляд, нам следует лишь радоваться возможности быстро устраивать благодаря телефону подобные короткие неформальные встречи. По зрелом размышлении, уверен, вы с этим согласитесь, мистер Андерсон.

Шея у Андерсона вспухла. В нем и раньше не было ничего особенного, а сейчас, когда он пытался сдержать свою низость, потому что не видел иного выхода, эти старания буквально душили его. Лицо у него налилось кровью, шея едва не лопалась. Он ответил Вулфу:

– Можете приказать вашему человеку убрать блокнот. Вы еще больший осел, чем я думал, Вулф, если воображаете, будто сможете выкинуть этот номер.

– Запиши это, Арчи. – Манерная медлительность Вулфа была просто великолепна. – Хотя эти слова и не относятся к делу, так как лишь выражают субъективное мнение, все равно запиши. Мистер Андерсон, насколько я вижу, вы превратно понимаете ситуацию. Я не ожидал от вас подобной тупости. По телефону я предложил вам альтернативу, и именно вы решили приехать ко мне. И раз уж вы находитесь в моем доме, то позвольте мне самому решать, что надлежит делать тем, кто здесь живет. Если же вы не в состоянии справиться с собственным раздражением, то можете без всяких церемоний покинуть этот дом. В случае вашего ухода, как я уже объяснял, произойдет следующее: в течение двадцати четырех часов мистер Гудвин приедет на моей машине к вашей конторе в Уайт-Плейнсе. Следом за ним, в другой машине, прибудут несколько газетных репортеров. Рядом с мистером Гудвином будет сидеть убийца Питера Оливера Барстоу и Карло Маффеи. И мистер Гудвин предъявит вам бесспорные доказательства вины этого субъекта. Я собирался также добавить…

– Карло Маффеи? – перебил его Андерсон. – Это кто еще такой?

– Карло Маффеи, мистер Андерсон, слесарь-итальянец. Его убили в вашем округе вечером пятого июня, в понедельник. Прикончили ударом ножа в спину. Несомненно, это дело находится в вашем ведомстве.

– И что из того? Какое отношение он имеет к Барстоу?

– Они убиты одним и тем же человеком.

Андерсон уставился на Вулфа:

– Ей-богу, Вулф, вы сумасшедший!

– Боюсь, нет. – Вулф вздохнул. – Бывают периоды, когда мне хотелось бы уйти от низменных бытовых обязательств – «дать отбой», по выражению мистера Гудвина, – однако очевидность противоположного неоспорима. Но вернемся к делу. У вас с собой чековая книжка?

– А-а… – Андерсон скривил губы. – А если и с собой?

– Так вам не составит труда выписать мне чек на десять тысяч долларов.

Андерсон ничего не сказал. Он не отрываясь смотрел на Вулфа, и тот твердо встретил его взгляд. Вулф вздохнул. Наконец Андерсон вкрадчиво заметил:

– Может, и не составит. Но будет ли это разумно? Вы ведь не бандит, надеюсь?

– О нет. – На щеках Вулфа пролегли складки. – Уверяю вас, нет. Натура у меня романтическая, но физически я для этого не гожусь. Вы так ничего и не поняли. Что ж, я объясню. В известном смысле это восходит к делу четырехлетней давности, к той забывчивости, что вы продемонстрировали в деле Голдсмита. В то время я весьма сожалел об этом и решил при первом же подходящем случае обязательно напомнить вам о ней. И вот теперь напоминаю. Две недели назад в мое распоряжение попала информация, благодаря которой я мог бы оказать вам услугу. Я и хотел бы, но, памятуя о деле Голдсмита, не стершемся, как я полагал, и из вашей памяти, усомнился, что деликатность чувств позволит вам принять от меня сию услугу. Поэтому я и решил продать свою информацию, предложив заключить пари. И вы это поняли. Доказательством тому было ваше встречное предложение мистеру Гудвину. Предложение суммы столь ничтожной, что я даже не буду ее упоминать.

– Я предложил солидный гонорар, – возразил Андерсон.

– Мистер Андерсон, пожалуйста, не будем скатываться в абсурд. – Вулф откинулся назад и сплел пальцы на животе. – Мы с мистером Гудвином обнаружили убийцу и добыли доказательства его вины. Причем такие, которые способны удовлетворить присяжных. Это подводит нас к текущему положению дел. У меня, естественно, нет никаких прав судить и карать убийцу. Права эти принадлежат штату Нью-Йорк. Мне не принадлежит даже информация, которой я обладаю. Если я не сообщу ее властям штата, то с меня за это взыщут. Тем не менее я могу избрать один из двух способов. Первый: вы сейчас выписываете мне чек на десять тысяч долларов, днем мистер Гудвин посетит ваш банк и заверит чек, а завтра утром он сопроводит вас к убийце, укажет на него и представит доказательства его вины – все скрытно и ненавязчиво. Или же второй: мы организуем парад к вашей конторе, как я вам уже описал, предъявив обвиняемого и улики при широком стечении публики, в присутствии прессы. Делайте ваш выбор, сэр. Может, вам и трудно поверить, но мне практически безразлично, что вы выберете. Я с удовольствием приму чек, но и парады мне тоже по душе. – Вулф замолчал.

Андерсон смотрел на него, молчаливый и спокойный, явно поглощенный расчетами. Вулф нажал кнопку на столе и велел явившемуся на вызов Фрицу принести пива. Как только мне удавалось оторваться от блокнота, я тут же начинал пялиться на Андерсона. Это выводило его из себя, а я был рад любой возможности позлить прокурора.

– Откуда мне знать, что ваши доказательства на что-то годятся? – наконец спросил Андерсон.

– Мое слово, сэр. Они настолько же надежны, насколько и мое суждение. Я ручаюсь и за то, и за другое.

– Их нельзя подвергнуть сомнению?

– Все возможно. Нет никаких оснований сомневаться в умственных способностях присяжных.

Андерсон скривил губы. Фриц принес пиво. Вулф открыл бутылку и наполнил стакан. Тут Андерсон заявил:

– О десяти тысячах не может быть и речи. Предлагаю пять.

– Пфф! Будете торговаться? Низко. Да будет парад! – Вулф поднял стакан и осушил его.

– Представьте мне доказательства и назовите убийцу – и вы получите чек, как только я арестую его.

Вулф вытер губы и вздохнул: