Артур Таболов - VIP

Время шло. Панкратов всё чаще поглядывал на часы и через плечо осматривал зал. Аперитив и кофе он допил, в вазочке с мороженым поковырялся и отодвинул её от себя. Те трое даже не смотрели в его сторону.

Прошел час. Нужно было на что-то решаться. Ирина расплатилась с официантом и уже хотела спуститься в зал и подойти к Панкратову. Но в это время его молодой спутник оставил французов и подсел к нему. Они о чём-то поговорили, молодой человек подозвал официанта. Пока Панкратов расплачивался, вернулся к французам и попрощался с ними. Французы вышли из кафе. Следом за ними вышли Панкратов и молодой человек.

Ирины почувствовала, как у неё ослабли ноги. Случайность? Какая случайность?! Это была полицейская засада, и она только чудом не угодила в неё. Помедли Панкратов еще четверть часа, и она подошла бы к нему. А что потом? Наручники, экстрадиция и страшная камера в Лефортово. Господи, да за что же мне всё это?!

Чтобы хоть немного успокоить нервы, пришлось заказать рюмку коньяка. Она посидела еще немного и по стеночке, стараясь быть незаметной, спустилась с галереи. Перед тем, как выйти из кафе, посмотрела через стеклянную дверь. Ни французов, ни Панкратова с его спутником не было. Она остановила такси и назвала адрес фермера-винодела. Пережитый ужас возвращался к ней волнами. Она поняла, что не сможет уснуть. Возле пристанционного универсама попросила остановиться и купила литровую бутылку шотландского виски «Glen Grant». Немного подумав, купила ещё одну. Пусть будет.

Выпить пришлось довольно много, чтобы восстановить утраченное душевное равновесие. Ирина никак не могла понять, что же произошло, картина не складывалась в одно целое. Почему Серж прислал к ней этого Панкратова и сказал, что он его хорошо знает? Ну, допустим. Он полицейский и мог хорошо знать другого полицейского. Возможно, служил под его началом, пока Панкратов не вышел в отставку. Панкратов вполне мог быть доверенным лицом Аслана Касаева, бывшие менты часто возглавляют службы безопасности олигархов. Пока всё было понятно. Но как объяснить появление в кафе двух французов, приехавших в полицейской машине, наверняка полицейских. Какая роль отводилась молодому спутнику Панкратову, тоже менту? Если это была не засада, что они делали в кафе Мабиллон? Охраняли Панкратова? От кого? От неё? Бред, бред!

Ирина чувствовала, что у неё ум заходит за разум. Она никогда не понимала этого расхожего выражения. Теперь поняла. И посоветоваться было решительно не с кем. Единственный человек, которому она полностью доверяла, был в далекой Москве. Почему ты в Москве, Серж? Почему не прилетел с Панкратовым вместо этого лица кавказской национальности? Это бы всё упростило, и ей сейчас не пришлось бы ломать голову над этой задачей со многими пугающими неизвестными.

Она включила лэптоп, открыла почту и быстро набрала, не всегда попадая пальцами по клавишам:

«Милый Серж! Зачем ты прислал ко мне этого Панкратова? От него за версту несет ментом. Сегодня я должна была встретиться с ним. Не встретилась, побоялас. С ним было три подозрительных типа. Два француских полицейских и один русский, лицо кавказской национальности, тоже мент. Я уже никому не верю, верю толко тебе. Передай Аслану Касаеву, чтобы он сделал своим представителем тебя. Больше ни с кем разговаривать не стану. Если бы ты знал, как я хочу тебя видеть! Всегда твоя, только твоя Ирэн».

Не перечитывая, нажала кнопку «Отправить».

— Раньше она писала без ошибок, — заметил Игорь Касаев.

— Она в панике, — предположил Панкратов.

— Что ответим?

— Ничего.

— Она дергается.

— Пусть подергается. Она хочет увидеть Сергея? Она его увидит.

— Что вы этим хотите сказать?

— Тебя зачем командировали в Париж? — спросил Панкратов. — Вернуть музею Орсе подлинник Ренуара? Вот этим и займись.

Когда-то это был железнодорожный вокзал, поезда отсюда отправлялись в Орлеан, поэтому вокзал назывался Орлеанским. Со временем составы становились всё длиннее, в платформы Орлеанского вокзала не помещались, а удлинять их не было никакой возможности, так как вокзал находился в плотно застроенном центре Парижа. В 1939-м году вокзал закрылся. Его хотели снести, но после войны ЮНЕСКО внесло здание вокзала в список памятников мировой архитектуры и взяло под свою охрану. После долгих споров правительство Жоржа Помпиду приняло решение превратить Орлеанский вокзал в музей изобразительных и прикладных искусств. Реконструкция велась по проекту итальянского архитектора Ауленти, она началась в 1980-м году и закончилась только через шесть лет. С новым музеем поделился своей богатейшей коллекцией Лувр, экспонаты покупали во всех музеях Франции и у частных коллекционеров. Денег не жалели, музей Орсе быстро превратился в одно из крупнейших в мире собраний живописи, скульптуры, архитектуры, мебели, фотографии, кино и театральной сценографии периода 1850–1910 годов. Среди четырёх тысяч экспонатов музея особое место занимали работы импрессионистов и постимпрессионистов Ван Гога, Гогена, Дега, Эдуарда Мане и Клода Моне, Писарро, Ренуара, Курбе, Тулуз Лотрека. Одно перечисление этих имён вызвало бы священный трепет у любого знатока живописи.

Игорь Касаев и Панкратов приехали к музею около полудня в «ситроене», взятом напрокат в «Рента-кар». Глядя, как уверенно Игорь рулит по незнакомым улицам, лишь изредка заглядывая в карту Парижа, Панкратов отметил, что он на такое не способен. Свобода — удел молодых. Они уверенно чувствуют себя в Европе, как и в Москве. Но почему-то Россия так же мало похожа на Европу, как и при советской власти. Молодежь не набрала силу? Или она ещё не вся прониклась духом свободы?

Они припарковались на стоянке на набережной Сены. Тубус с холстом Ренуара оставили в багажнике «ситроена». Игорь дал охраннику 50 евро и попросил присмотреть за машиной. Охранник слегка удивился, но деньги взял и заверил господ, что им не о чем беспокоиться. Заплатив за билеты по восемь евро и отстояв полчаса в очереди, они вошли в музей.

Орлеанский вокзал был полностью перестроен, но дух вокзала сохранился: огромный сквозной пролёт по длине железнодорожной платформы, большие круглые часы в торце, то ли старинные, то ли стилизованные под старину. Пять этажей с экспозиционными залами нависали над пролётом в виде балконов. Импроссионисты были на третьем этаже. Здесь было особенно много посетителей, но ощущения толкучки не возникало, люди как бы терялись в пространстве вокзала.

Ни на что не отвлекаясь, Игорь Касаев и Панкратов нашли по музейному путеводителю зал с картинами Ренуара и остановились перед «Балом в Мулен-де-ля-Галетт». Перед поездкой в Париж Панкратов прочитал в Википедии, что на выставке импрессионистов в 1877 году эта картина была названа критиками мазнёй, и подумал, что его вкусы остались на уровне критиков позапрошлого века. Но они пришли сюда не для того, чтобы демонстрировать свои вкусы, и потому начали вдумчиво обсуждать многофигурную композицию, платья дам, соломенные шляпы мужчин и тонко переданное художником отражение солнечных бликов, пробивающихся сквозь листву акаций. Про блики Панкратов тоже прочитал в Википедии. Их обтекали группы людей под руководством энергичных экскурсоводов, а они всё стояли перед картиной, как приклеенные. Часа через полтора на необычных посетителей обратила внимание смотрительница зала, пожилая дама в строгом костюме с белоснежным жабо.