Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

– А кто это?

– Это… ну… это частный познаватель – такой человек, к кому приходят, когда что-то странное случается, а он их выслушивает и все познает. Как Шерлок Холмс. Когда полиция блуждает в потемках, он надевает фальшивую бороду и выслеживает преступника до его логова.

– А без бороды выслеживать преступника нельзя? Ненавижу бороды. Доктор Боуджен щекочется, когда меня целует.

– Не говори ерунды. Он надевает фальшивую бороду, потому что… Ну, станешь постарше, сама поймешь.

– Никогда не видела мистера Стрейнджуэйса с фальшивой бородой. И вообще мне столько же лет сколько тебе, дубина.

– Ты на десять минут позже родилась.

– Женщины всегда старше своих лет. Это всем известно.

– О, громы и молнии! Ты не женщина. Ты анфантериябль [18] Искаж. от выражения enfant terrible ( фр .), означающего «несносный ребенок», букв. «ужасный ребенок». – Здесь и далее примеч. пер. .

– Не передразнивай мисс Эйнсли. Она надутая вампирша.

– А вот и нет, она помогала нам с дядей Эндрю лепить снеговика.

– А вот и да! У нее кровавые ногти и острые белые зубы.

– Чтобы лучше съесть тебя. Тетя Бетти тоже красным ногти красила. Даже на ногах. Я видел их тем вечером, когда она заходила.

– Каким вечером? – переспросила Присцилла.

– Когда умерла и отправилась на небо. Она зашла, посмотрела на меня и снова вышла. Тетя Бетти думала, я сплю. Лицо у нее было белое, как смерть. Я в лунном свете ее видел. И выглядела она совсем замерзшей, как снеговик.

– Наверное, это был ее призрак.

– Не говори ерунды! – воскликнул Джон. – Как она могла быть признаком, если была немертвая?

– Что ты вообще мелешь?

– Это секрет. Я слышал, как папа и мистер Стрейнджуэйс… Ш-ш-ш, кто-то идет!

В детскую вошел Хэйуорд Рестэрик. По лицу и осанке отца близнецов сразу становилось ясно, что перед вами отставной военный и сельский сквайр. Его льняные висячие усы, пожалуй, несколько длиннее, чем предписывала мода кавалергардов, напоминали о саксонских корнях его рода. Рестэрики из Истерхэма были древнее «Книги Судного дня».

Хэйуорд обвел детскую озабоченным взглядом: вид у него был офицера, производящему смотр роте.

– Это еще что? – осведомился он, когда его взгляд уперся в гору игрушек на полу.

Джон выпятил нижнюю губу, готовясь к выволочке, зато Присциллу вопрос ничуть не тронул. Встряхнув темными кудряшками очаровательным жестом, который переняла у своей матери-американки, она ответила:

– Мы прибираемся в шкафу с игрушками, папа.

– Прибираетесь? Гм… Ну ладно, тогда пусть Джон заканчивает один. Тебе пора на урок музыки, малышка.

В последние месяцы из-за снежных заносов и карантина по причине кори школьные занятия отменили, и родители сами от случая к случаю давали им уроки. Хэйуорд Рестэрик – к немалому удивлению тех, кто видел в нем воплощение английского любителя прогулок, охоты и прочих развлечений под открытым небом, – обладал немалым музыкальным талантом.

Подбежав к отцу, Присцилла взяла его за руку и возбужденно потянула к двери. С порога он оглянулся на сына, который снова глядел в окно.

– Не отвлекайся, старина, – сказал он вполне доброжелательно, но с оттенком подавляемого раздражения, от которого мальчик немного подобрался. – Приберись в комнате. Нельзя же все утро витать в облаках.

– Мы смотрели, как тает снеговик.

– Он никуда не денется, пока ты убираешься. Твое духовое ружье ведь не заряжено? Ты уверен?

– Дядя Эндрю, когда его подарил, сказал, что мне можно стрелять из него по птицам из окна.

– Я спросил тебя, заряжено ли оно.

– Мне надо держать его наготове, вдруг я увижу птицу и…

– Я же говорил тебе, Джон, никогда не держать ружье заряженным, верно? Тебе десять лет, и пора уже научиться обращаться с огнестрельным оружием. Ладно, давай-ка посмотрим, как ты сейчас выстрелишь, не то забудешь разрядить.

Джон послушался. Он был бесстрашным парнишкой, но знал, что не стоит провоцировать приступ внезапной ярости, какую вызывало у его отца любое неповиновение. Он сознавал, что хотя обычно его отец был человеком терпеливым и добрым, но мог вспыхнуть в любой момент от мельчайшей искры. А в последнее время отец просто сам не свой. Всему виной гнетущая атмосфера, воцарившаяся в доме с самых тех пор, как умерла тетя Бетти. Перемена в отце, на взгляд Джона, вполне совпадала с прочими странностями: отмена занятий в школе, приходы и уходы полицейских, прорвавшиеся трубы, жутковатый снеговик или разговоры взрослых в полголоса, которые обычно обрывались, когда он или Присцилла входили в комнату. Иными словами, все стало с ног на голову в доме, где обычно жизнь шла заведенным чередом, отлаженным, как новенький восьмицилиндровый мотор.

Поставив в угол духовое ружье, Джон вернулся к окну. Открыв раму, он высунулся наружу. Повсюду чувствовалось влияние оттепели: снег комьями валился с елок позади теннисного корта; сырой, мягкий ветерок ласково гладил его лицо, вода булькала в сточных трубах, ручей с журчаньем перекатывался по миниатюрному водопадику в саду камней, проседал в полях снежный наст.

Только снеговик как будто сопротивлялся всеобщей оттепели. Поверхность у него стала пористой и ноздреватой, но нескладная фигура еще сохраняла прежние очертания. Джон хорошо помнил тот день несколько недель назад, когда они с дядей Эндрю, мистером Стрейнджуэйсом и Присциллой лепили снеговика. Мисс Эйнсли тоже там была: красовалась в ярко-алых шерстяных варежках и меховых сапогах, а еще сделала уйму дурацких, странных замечаний, которых он не понял. Мисс Эйнсли была из тех женщин, что только сидят и отпускают замечания. Она даже кухонный стул принесла, чтобы на него сесть, но дядя Эндрю быстренько стул опрокинул и немного повалял ее в снегу. Мисс Эйнсли много смеялась и вообще вела себя как стойкий оловянный солдатик, хотя Джон подумал, что на самом деле ей это не нравится, и она только делает вид. Потом дядя Эндрю отнес стул, чтобы посадить на него снеговика. Он сказал: это трон, а снеговик – королева Виктория. А мисс Эйнсли произнесла что-то вульгарное про то, как ее величество геморрой заработает, если будет сидеть на холоде.

Дети скатали большие шары из липкого снега, которые дядя Эндрю поставил один на другой, а потом долепливал фигуру, честное слово, похожую на королеву из учебника Джона по истории. Потом они налепили снеговику монетки по полпенни вместо глаз, а мисс Эйнсли откопала в шкафу с театральными костюмами старую вдовью шляпку, вуаль и водрузила ему на голову. Но по какой-то причине этот головной убор не понравился папе, когда он вышел посмотреть, и шляпку с вуалью пришлось вернуть на место в шкаф.

Глядя теперь на снеговика из окна, Джон испытывал странный восторг. Словно он был богом, который смотрит с небес и приказывает снеговику растаять. И вдруг из глазницы беззвучно выпала монетка.