Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

– Значит, это раз и навсегда избавляет нас от версии самоубийства, – сказал Найджел. – Но никаких следов насилия на теле?

– Что кое о чем нам говорит. Только человек, близкий покойной, мог войти в комнату мисс Рестэрик посреди ночи и обхватить ее руками за шею так, чтобы она не подняла тревогу и не боролась. Все говорят, что сон у нее был чуткий. Кроме того, у нас есть веская причина считать, что она кого-то ждала.

– И все же надо полагать, что она оставила какие-то отметины на нападавшем. Насколько я мог заметить, ни на ком в доме нет царапин.

– Если ее душили сзади или подушкой, нападавший мог остаться невредимым. Хотя, вероятно, могли остаться царапины на тыльной стороне ладоней или запястьях. Но не забывайте об отсутствии отпечатков пальцев на выключателях, нападавший мог быть в перчатках.

– Да, однако маловероятно, чтобы любовник, если это был он, лег с ней в постель в перчатках.

– Нет, но он мог сделать вид, что уходит, надеть перчатки и вернуться к кровати. Все это мелкие детали, Стрейнджуэйс. Важно то, что никто кроме любовника не подходит под все версии.

– Что сужает круг подозреваемых до Дайкса и Боуджена или какого-то неизвестного Икс, который проник ночью в дом? Звучит разумно. Но в ваших аргументах есть серьезный изъян.

– Изъян? Не вижу никакого изъяна.

– Логический изъян. Или, если точнее, логически-эмоциональный. Вы уже допрашивали Дайкса?

– Нет. Он следующий.

– Можно мне сперва поговорить с ним наедине четверть часа?

Блаунт наградил Найджела холодным взглядом.

– Зачем?

– Возможно, он расскажет мне то, что решит утаить от официального следствия. Вы ведь довольно пугающий тип, знаете ли.

– Могу я предположить, что в этом деле вы не выступаете от чьего-либо имени?

– В настоящий момент нет, – ответил Найджел, и в голове у него внезапно мелькнула возмутительно красивая в смерти Элизабет Рестэрик.

– Тогда ладно. Разумеется, я жду, что вы поделитесь всей важной информацией.

– Само собой разумеется.

Уилла Дайкса Найджел нашел в библиотеке и увел в сад. Со вчерашнего дня писатель как будто взял себя в руки, хотя глаза у него были красные и усталые; судя по всему, прошлой ночью он мало спал. Поскольку ветер дул пронизывающий, они поспешили уйти за дом, где ветру и снежным заносам стойко сопротивлялась небольшая березовая роща.

– Вы тут… для полиции шпионите? – напрямик спросил Дайкс, когда они отошли настолько, что их уже не было слышно из дома.

– Не любите полицию?

– Люди из моей среды никогда ее не любили. Полицейские – хранители привилегий и состоят на жаловании у богачей, и все, у кого есть толика здравого смысла, это знают.

– В общем и целом я был уверен, что вы так думаете. Вот почему решил предварительно с вами поговорить. Блаунт – тот малый, которого прислали сегодня из Департамента уголовного розыска, – до мозга костей полицейский. Он умелый и довольно чуткий, но не позволяет эмоциям мешать расследованию.

– А с чего бы ему?

– Поступай он так, возможно, был бы лучшим детективом. Но это так, между делом. Суть в том, что в разговоре с ним вы замкнетесь и, возможно, произведете худшее впечатление, чем вам нужно.

Дайкс собирался бросить что-то язвительное в ответ, но передумал. Подход Найджела задел его писательскую струнку, заинтересовал анализирующего людей наблюдателя.

– Возможно, вы правы. Да. А у вас есть голова на плечах, молодой человек. Хотя будь я проклят, если понимаю, какое вам до всего дело.

– Забудем об этом. Давайте кое-что проясним. Я не на вашей стороне. Я ни на чьей стороне. Разве только, возможно, на стороне Элизабет Рестэрик. Из того, что вы мне расскажете, я, если сочту это относящимся к расследованию, передам полицейским. Я вывел вас погулять, поскольку считаю, что кое-что вам будет рассказать легче мне, чем паре полицейских.

– А вы на слова не скупитесь. Что ж, это освежает после никчемной болтовни кое-кого из здешних. – Дайкс ткнул большим пальцем в сторону дома. – Мне, впрочем, скрывать нечего.

– Рискну лишь сказать, что я заметил, как вы краснеете.

Остановившись, Уилл Дайкс с интересом в него всмотрелся.

– А, понимаю, о чем вы. О сексе. Ну, раньше я сдерживал себя, ведь ребята из рабочего класса сквернословят почем зря, но грязь на люди не выносят, не в пример той стерве Эйнсли. Впрочем, учитывая, с какими людьми водилась Бетти, я получил основательную прививку.

– Давно вы ее знали?

– Шесть месяцев. Нет, семь. Это было в мае. Я познакомится с ней на какой-то чертовой вечеринке у издателя. Ну знаете… издатель вытащил меня всем напоказ. Мы с Бетти друг другу понравились, потому что остальные там выглядели совершенно бескровными. Вот и говори про призраков! Бетти была не ангел. Но, боже мой, кровь в ней так и кипела, и норов был адский.

– Вы говорите, она была не ангел. Вы знали, что она наркоманка?

Писатель невольно охнул, точно получил удар в самое сердце.

– Это правда? – вскинулся он, хватая Найджела за руку.

Его вчерашние слезы, сегодняшняя бурная вспышка – он был скор на эмоции, что можно назвать изъяном характера, если живешь по стандартам Рестэриков, подумал Найджел.

– Боюсь, что да. Это выяснилось на вскрытии. Кокаин.

– Так вот в чем было дело, – прошептал Дайкс. – Бедная Бетти. Грязные, хладнокровные, бессердечные сволочи!

– Так вы подозревали?

– Паскуда Эйнсли на это намекала. И еще кое-какие друзья Бетти. Тоже мне друзья! Боже! Если бы только она мне рассказала! Мы могли бы пройти через это вместе. Кто… кто ее подсадил? – с убийственной яростью во взгляде добавил Дайкс.

– Мы не знаем. Хочу сказать вам вот что, Дайкс. Полгода назад Бетти пошла лечиться к Боуджену. Она хотела избавиться от зависимости. Эта дата вам о чем-нибудь говорит?

– Говорит? Ах, вот вы о чем. Да, приблизительно полгода назад я сделал ей предложение.

– Она согласилась?

– Она сказала, что нужно подождать. Теперь я понимаю, почему. Она хотела сперва вылечиться. Помнится, она сказала… Мы тогда сидели на верхней площадке омнибуса, мы любили совершать долгие поездки по Лондону… Ну знаете, взять билет из конца в конец… Для нее ездить в омнибусе, наверно, было в диковинку… Она сказала: «Я люблю тебя, Уилли, один Бог знает почему. Но я слишком тебя люблю, чтобы позволить тебе сейчас на мне жениться». Теперь понятен смысл этих слов.

Увязая в глубоком снегу, они зашли в рощу. Странное место для разговора с глазу на глаз, подумал Найджел.

– Красивые тут деревья, правда? У нас дома одно такое росло на заднем дворе. Вечно было покрыто сажей. Красивая беляночка в черных пятнах.

– Вы были любовниками? – спросил Найджел.

– Нет. Бетти хотела, но я был против. Либо брак, либо ничего. Вот я и получил ничего.