Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

Да и просеянные зерна, думал Аллейн, скорее предположительно, чем определенно ценные.

Звонок в больницу Святого Луки позволил установить, что Базиль Смит, как он тогда именовался, действительно был в свое время студентом первого года обучения медицинского факультета, но курса не завершил. С помощью швейцарской полиции связавшись с больницей в Лозанне, Аллейн выяснил, что доктор Бейзил Шрамм окончил высшее учебное заведение при клинике этого города. Аллейн был готов допустить, что имя Базиль – это швейцарская вариация Бейзила, а Шрамм, как сообщила Верити Престон, – замена Смиту. Придется проверить, действительно ли это девичья фамилия его матери.

До сих пор не удалось раздобыть никаких сведений относительно его деятельности в Соединенных Штатах.

За неделю до смерти миссис Фостер, по ее распоряжению, миссис Джим Джоббин передала флакон со снотворными пилюлями Брюсу Гарденеру. Миссис Фостер объяснила Брюсу, где их найти – в ее письменном столе. Они были куплены задолго до того у мейдстоунского аптекаря и представляли собой патентованное средство на основе барбитурата. Миссис Джим и Брюс оба обратили внимание на то, что флакон был почти полон. Садовник, как от него требовалось, передал флакон хозяйке в тот же день.

Клод Картер имел, по выражению Фокса, послужной список с гнильцой. Пусть в качестве очень незначительного фигуранта, но был вовлечен в наркорэкет. В юности отсидел короткий срок за попытку шантажа. Имелось подозрение, что он привез на «Посейдоне» некоторое количество героина. Но если так, то он избавился от него до прохождения таможенного досмотра.

Верити Престон вспомнила имя последнего работодателя Брюса. Не привлекая внимания, навели справки: подлинность рекомендаций Брюса и его безупречный послужной список подтвердились. Главный садовник по фамилии Макхуэртер рассыпался в похвалах и звучал очень по-шотландски.

Это, подумал Аллейн, укладывается в теорию Верити Престон об истоках причудливого произношения Брюса.

Наведя справки в соответствующих кругах Сити, удалось установить, что Николас Маркос действительно миллионер с широкой сферой интересов, среди которых нефть, вполне предсказуемо, считалась главным. Он также владел сетью роскошных отелей в Швейцарии, на островах южной части Тихого океана и на побережье Коста-Брава. По происхождению являлся греком. Гидеон окончил престижную частную школу и Сорбонну и, судя по всему, готовился взять на себя руководство значительной частью многочисленных отцовских предприятий.

Ничего не удалось узнать об «электрике», который якобы отнес цветы Брюса в комнату Сибил Фостер. На его ноги девушка-администратор внимания не обратила.

– Теперь пора поговорить с мистером Клодом Картером? – спросил Фокс за два дня до похорон. Они с Аллейном находились в Ярде и в течение дня, занятые каждый своими делами, не виделись. Фокс выезжал в Верхний Квинтерн и его окрестности, Аллейн главным образом вел переговоры по телефону и ездил в Сити.

– Да, – согласился он. – Придется, конечно. Но сделать это надо осторожно, Фокс. Если положение дел становится опасным для него, он нервничает. Решит, что мы проявляем слишком пристальный интерес, – и сделает ноги, а нам придется потратить кучу времени и людских ресурсов на его поиски.

– Или на установление наружки, чтобы предотвратить его побег. Думаете, он будет присутствовать на похоронах?

– Он понимает, что мы сочли бы странным его отсутствие – после того как он столь прилежно посещал слушания. Так что мы должны быть чертовски осторожны. В конце концов, что у нас на него есть? Только то, что он невысок, худощав, носит очки и не носит рабочей одежды.

– Ну, если вы так считаете…

– А вы как считаете?

Фокс задумчиво поскреб подбородок.

– Он ошивался у места преступления бог знает как долго. Кстати, насчет автобуса ничего не удалось выяснить. Никто не помнит ни его, ни садовника. Я поговорил с кондукторами всех рейсов, на которых они могли возвращаться в Верхний Квинтерн, но в ту субботу в районе проводился автопробег, и автобусы весь день были переполнены. Они только посмеялись надо мной.

– Грубияны.

– Мотив у него, конечно, имеется, – все так же задумчиво продолжил Фокс. – Но не то чтобы из него как такового можно было много извлечь. Что там насчет лилий, найденных в чулане?

– Не думаете, что они могли оторваться от стеблей в коридоре, а пылесос просто не смог их всосать?

– Вы все так усложняете, – вздохнул Фокс.

– Не унывайте. Нам нужно еще посмотреть на ноги Картера. И на него самого, если уж на то пошло. Бейли и Томпсон должны сообщить нам что-нибудь обнадеживающее. Где они?

– Как говорится в театральных кругах, стоят за кулисами к вашим услугам.

– Ну, так выпускайте их на сцену.

Бейли и Томпсон вошли со своим обычным видом людей, которых ничем не удивишь. Без лишних слов они выложили перед Аллейном ряд фотографий: подушки in toto [103] В целом (лат.). , отдельно – грязные пятна на поверхности одной из них и отдельно – розовые вмятины, увеличенные до такой степени, что стало видно: в одном месте ткань действительно прорвалась. Аллейн и Фокс сосредоточились на изучении снимков.

– Друзья мои, – наконец обратился к криминалистам Аллейн, – что вы об этом думаете?

Привычка спрашивать мнение подчиненных помогала Аллейну поддерживать с ними доверительные отношения. Бейли, чуть более разговорчивый, нежели его коллега, ответил:

– Зубы. Как вы и думали, начальник. Кусала подушку.

– Хорошо. А это что?

Томпсон выложил перед ним еще серию снимков. Это был жуткий триптих: на первой фотографии – увеличенное изображение прокуса на наволочке, которое Аллейн уже видел, рядом – в соответствующем масштабе увеличенные человеческие зубы с отведенными от них мертвыми губами.

– Мы заехали в морг, – пояснил Бейли. – Прикус мог совпасть.

Третья фотография представляла собой выполненный Томпсоном монтаж: первый снимок был наложен на второй и расчерчен сеткой вертикальных и горизонтальных линий.

– Совпадает, – сказал Аллейн.

– Мы не виноваты, – безучастно заметил Бейли и выложил рядом с фотомонтажом Томпсона следующую улику – существенно важный фрагмент самой наволочки, запечатанный между двумя кусками полиэтилена.

– Отлично, – сказал Аллейн. – Конечно, мы пошлем это в лабораторию, а пока, Фокс, доверимся своему нюху. Люди, пытающиеся покончить с собой с помощью чрезмерной дозы снотворного, могут извергнуть содержимое желудка, но они не прокусывают наволочки насквозь.

– Приятно узнать, что мы не потратили время даром, – сказал Фокс.

– Думаю, – сказал Аллейн, глядя на него в упор, – вы самый беспощадный реалист во всей нашей службе.