Агата Кристи - Пассажир из Франкфурта

– Можете мне не верить, – сказал мистер Хоршэм, – но это одна из причин, почему они остановили выбор на вас. Ведь я прав, милорд? – Он бросил взгляд на лорда Олтемаунта.

– Беда в том, что государственные служащие зачастую воспринимают себя слишком серьезно, – сказал тот. – А вам, по нашему мнению, это не свойственно. Во всяком случае, так считает Мэри Энн.

Итак, подумал Стаффорд, графиня Рената Зерковски вновь превратилась в Мэри Энн.

– Можете ответить мне на один вопрос? – сказал он, обращаясь к ней. – Все-таки, кто вы? Я имею в виду, вы действительно графиня?

– Действительно. Мой отец – прекрасный спортсмен, отличный стрелок и самый настоящий немецкий граф, владеющий чрезвычайно романтичным, но несколько обветшалым замком в Баварии. Я имею связи в той части европейского мира, где все еще царит снобизм в отношении благородства происхождения. Бедная, захудалая графиня садится за стол первой, в то время как богатый американец, обладающий сказочным состоянием, вынужден ждать своей очереди.

– А как насчет Дафны Теодофанос?

– Это всего лишь имя в паспорте. Моя мать была гречанкой.

– А Мэри Энн?

Едва ли не впервые Стаффорд увидел улыбку на ее лице. Она посмотрела на лорда Олтемаунта, затем перевела взгляд на мистера Робинсона.

– Вероятно, это имя дали мне потому, что я нечто вроде прислуги, отвечающей за все, которая всюду ездит, перевозит вещи из страны в страну, разрешает проблемы, наводит порядок… – Она снова бросила взгляд на лорда Олтемаунта. – Я права, дядя Нэд?

– Права, моя дорогая. Для нас вы Мэри Энн и всегда останетесь ею.

– Вы брали с собою что-нибудь на борт этого самолета? – спросил сэр Най. – Я имею в виду, перевозили что-нибудь важное из одной страны в другую?

– Да, и об этом было известно. Если бы вы не пришли мне на помощь и не отдали бы свой бандитский плащ, послуживший прекрасным средством маскировки – время от времени происходят несчастные случаи, – я вряд ли находилась бы сейчас здесь.

– Что же вы перевозили – или этот мой вопрос неуместен? Есть ли что-нибудь такое, о чем я никогда не узнаю?

– Есть много такого, о чем вы никогда не узнаете. Есть много такого, о чем вам нельзя спрашивать. Но на этот ваш вопрос я, пожалуй, отвечу. Если мне будет позволено сделать это. – Она снова посмотрела на лорда Олтемаунта.

– Я верю в ваш здравый смысл. Можете ответить.

– Подсыпьте ему снотворное, – грубовато пошутил Джеймс Клик.

– Полагаю, ему следует знать, – сказал мистер Хоршэм. – Я, правда, не сказал бы, поскольку все-таки являюсь сотрудником Службы безопасности. Но вы, Мэри Энн, скажите.

– Я перевозила свидетельство о рождении. Только и всего. Больше я вам ничего не скажу, и спрашивать меня бесполезно.

Стаффорд окинул взглядом присутствующих.

– Ладно, я присоединяюсь к вам. Мне льстит ваше предложение. Куда мы отправимся отсюда?

– Вы и я уедем отсюда завтра, – сказала Рената, – и переправимся на Континент. Возможно, вы читали – или знаете – о музыкальном фестивале в Баварии. Он проводится всего два года и носит довольно громоздкое название, означающее в переводе с немецкого «Компания молодых певцов», а в качестве его спонсоров выступают правительства нескольких стран. Его организовали в пику музыкальному фестивалю в Байройте. Звучит там в основном современная музыка. Молодым композиторам предоставляется возможность для самовыражения. Мнения по поводу этого мероприятия резко расходятся. Одни отзываются о нем с восторгом, тогда как другие категорически отвергают его и относятся к нему с презрением.

– Да, – сказал Стаффорд, – я слышал о нем. Мы собираемся посетить его?

– Для нас там забронированы два места.

– Этот фестиваль имеет какое-то особое значение для нашего расследования?

– Нет, – ответила Рената. – Он служит, так сказать, для удобства входа и выхода. Это всего лишь повод. Мы появляемся там по вполне очевидной причине, а потом, когда приходит время, уходим оттуда, чтобы предпринять следующий шаг.

Сэр Най огляделся.

– Видимо, я должен получить инструкции? Мне дадут какие-нибудь указания?

– В привычном для вас смысле – нет. Вы отправитесь в путешествие с исследовательскими целями и будете получать информацию по ходу дела. Вы поедете под собственным именем, зная только то, что знаете в настоящий момент. Вы появитесь на фестивале в роли меломана, немного разочарованного дипломата, не получившего в своем ведомстве должность, на которую он рассчитывал. В противном случае вам ничего не удастся узнать. Так безопаснее.

– Значит, интересующая нас деятельность осуществляется в настоящее время в Германии, Баварии, Австрии, Тироле?

– Это один из центров, представляющих для нас интерес.

– Что, таких центров несколько?

– Да, и этот даже не самый главный. Есть другие центры на земном шаре, имеющие разное значение. Нам как раз и нужно определить значение каждого из них.

– И я не должен знать, где находятся эти центры?

– Только в общих чертах. Один из них – по нашему мнению, наиболее важный – имеет свою штаб-квартиру в Южной Америке. Штаб-квартиры двух других находятся в Соединенных Штатах – одна в Калифорнии, вторая в Балтиморе. Еще два центра действуют в Швеции и Италии, и за последние шесть месяцев их деятельность заметно активизировалась. В Испании и Португалии тоже имеются менее крупные центры. Ну и, конечно, в Париже. Есть и другие интересные места, «вступающие в пору зрелости», если можно так выразиться, но еще не полностью развившиеся.

– Вы имеете в виду Малайю или, может быть, Вьетнам?

– Нет, это все, скорее, относится к прошлому. Это был громкий призыв к протестам, насилию и многому другому, обращенный к молодежи и студентам. Вы должны понимать: всюду ширится движение молодежи, настроенной против политических режимов в их странах, против обычаев отцов и зачастую против религии, в лоне которой они воспитывались. В их среде процветает отвратительный культ вседозволенности. К насилию они прибегают не ради материальной выгоды, а из любви к насилию. Это особо подчеркивается, и выяснение причины этого имеет для заинтересованных лиц первостепенное значение.

– Вседозволенность… Неужели это так важно?

– Это образ жизни, не более того. Сама по себе вседозволенность сводится к определенным злоупотреблениям, но не к чрезмерным.

– Как насчет наркотиков?

– В последнее время употребление наркотиков искусственно культивировалось. Были потрачены огромные суммы, но это делалось – во всяком случае, мы так считаем – не в целях извлечения финансовой прибыли.

Все посмотрели на мистера Робинсона.

– Нет, – сказал он, медленно покачав головой. – Некоторых людей задержали и привлекли к уголовной ответственности. За ними последуют торговцы наркотиками. Однако за этим стоит не только наркоторговля. Это лишь средство, преступное средство добывания денег. Все гораздо сложнее.